Книга Возвращение алтаря Святовита - Алексей Борисов

Утро следующего дня началось с хлопот. Если кто-то решил, что кабинеты врачей и процедурные не собраны в одном месте по чьей-то дурости, то ошибётся. Делается это намеренно, для лечебной физкультуры. Прибывших отравляли на сдачу анализов и процедуры после осмотра, заведение всё же было лечебным, а не увеселительным, но всякий раз, когда кто-то из женщин проходил возле стоящего у крайнего домика грузовика ЗИС с брезентовым тентом, их маршрут непременно пересекался с кабиной, где за стеклом небрежно лежала табличка с надписью: «Главвоенторг». Выдвинутые предположения, что это и есть та самая обещанная автолавка, подтверждались, и вскоре директор санатория был вынужден чуть ли не прятаться от наседавших на него любопытных женщин. В конце концов, он не вытерпел, и ко мне прибежала медсестра с просьбой дать хоть какое-нибудь пояснение. Главный вопрос был связан не с тем, кто будет выступать на концерте, хотя он тоже присутствовал, а когда откроется магазин? К шестнадцати часам в помещении читального зала санатория собрались все жёны четвёртого танкового батальона сорок четвёртого полка. Столы были сдвинуты к стене, стулья расставлены полукругом у кафедры, в углу стояли две медицинские ширмы, изображавшие примерочную, и по договорённости с директором, из его кабинета перенесли подаренный мною радиоприёмник с проигрывателем. Под звуки играющей музыки женщины тихо переговаривались между собой, поглядывая на пустующий стул у кафедры, а когда садовник стал заносить объёмные коробки, складывая их на столах, не вытерпели, защебетали. По количеству принесённых коробов и числу приехавших можно было догадаться, что предметы в картонках предназначены именно для них. Смущало лишь то, что после коробок были внесены два мешка, от которых пахло кожей, и грузчика сопровождал военный в форме капитана конвойных войск, похожем как две капли воды на фотографа, час тому назад делавшего общий снимок. В Бресте стоял 132-й конвойный батальон НКВД, но этого командира, да ещё в немалом чине, собравшиеся никогда не видели. Много об этом батальоне ходило разных слухов, – похожих на правду, полуправду и откровенный вымысел. Однако знающие люди говорили: волка в овечьей шкуре с первого взгляда в хищники не определишь; и означало это то, что под личиной воинской части НКВД скрывается какая-то тайна. Ведь если кавалеристов обозвать авиаторами, летать они от этого не станут, зато на картах супостатов будут числиться как лётчики. Дезинформация вероятного противника, если простыми словами. Разговоры сами собой стихли, садовник словно испарился, а я, разместившись за кафедрой, поправил портупею, после чего достал из портфеля папку. Звуки музыки тем временем стали приглушаться, но на это никто не обратил внимания, сосредоточив взгляды на мне, и оставив в покое пульт, стал неспешно развязывать тесёмки. Вытащив из папки лист, я произнёс вступительную речь:

– Здравствуйте, дорогие жёны командиров Красной Армии. Мне было поручено проявить заботу и внимание от лица коммунистов двести третьего завода, взявшего шефство над воинской частью, где ваши мужья доблестно выполняют порученные партией и правительством задачи по защите нашей Родины. В это неспокойное время, когда все силы и средства идут на поддержание боеготовности нашей страны, партия помнит о том вкладе, который вносят в быт советских командиров их жёны. Быть женой командира – это подвиг, которой дано совершить далеко не всякой женщине. Ведь крепкий семейный очаг – залог победы на фронтах сражений. И помня об этом, мы всячески будем поддерживать советских женщин, вставших на путь этого подвига!

Библиотека взорвалась бурными аплодисментами.

– Жена командира помнит, что она не только является образцом для остальных женщин, но и на голову выше других. Вы лучшее, что есть в нашей стране: вы самые красивые, самые стройные, самые аккуратные, самые любящие, самые милосердные и самые внимательные, наконец, вы элита нашей страны. Быть такими сложно и, к сожалению, не всегда жёнам командиров это удаётся. Есть в этом и наша вина. Не всегда мы успеваем проследить за тем, чтобы наши женщины ни в чём не испытывали недостатка. Поэтому будем исправлять промахи.

Овации.

– Здесь приготовлены коробки, в них вы найдёте некоторые мелочи, необходимые в вашем быту, но стоит заметить, что наша служба не всесильна. К примеру, размеров и объёмов, хорошо знакомых вашим мужьям, мы не знаем, поэтому предлагаю обменяться между собой и подобрать комплекты соизмеримые по вашим фигурам. – В зале прошёл смешок. – Это касается и обуви. В мешках находятся так называемые «румынки» и летние нарядные босоножки самых ходовых размеров. Предлагаю избрать уполномоченного представителя от жён командиров и самостоятельно распределить обувь. Кто за это предложение, прошу голосовать.

Все женщины подняли руку.

– Предлагаю назначить на эту должность Вознесенскую Эмму Христофоровну. Кто «за», прошу голосовать.

Снова единогласно.

– В таком случае, Эмма Христофоровна, прошу вас к кафедре, здесь список с номерами коробок и фамилии. Чуть не забыл, по санаторию ходят разговоры, что по чём и сколько стоит? Так вот, шефская помощь бесплатна. А чтобы не было пересудов, попрошу каждую из женщин расписаться в получении. Внутри коробок лежит бланк, в котором отображён перечень. Впишите в графу ФИО, пересчитайте всё и сдайте листки уполномоченному лицу.

Вознесенская подошла к кафедре, взяла в руки список, укоризненно посмотрела на свою подругу, Ольгу Жукову, заставившую взять с собой в дорогу все накопления, но всё же пригласила её подняться к себе, дабы та отбирала коробки. Пока последняя из женщин не получила в руки свою картонку, никто их даже не пытался вскрыть, а если и были попытки, то я их не заметил. После этого пошла раздача обуви. Из мешка извлекли ботинки с высокими голенищами на шнуровке. С называнием фамилии, Эмма попросила сообщать размер, после чего Ольга передавала нужную пару. Когда зимняя обувь подошла к концу, из второго мешка появились туфли на платформе. Это был последний писк моды сорок первого года. В магазинах их точно купить было нельзя, а обувные мастерские просто не могли покрыть спрос. Но и здесь женщины удержались от немедленной примерки. В дальнейшем всё шло своим чередом, и я незаметно покинул читальный зал. Не смотреть же мне, как разворачивают упаковки с фильдеперсовыми чулками или прикладывают к себе панталоны, сверяя, подойдут ли они. Безусловно, в коробках было многое из того, что принято считать излишним в военное время, но война ещё не началась, и может быть, вскоре флакон с туалетной водой потребуется обменять на место в поезде, а отрез на пальто из шерсти бостон отдать за пуд масла. Всё в руках сами знаем кого.

В три часа ночи, по моему приказанию всех жён командиров разбудили и вновь собрали в помещении читального зала. В это время капитан Вознесенский, на свой страх и риск, выводил танки своего батальона из ангаров, сыграв учебную тревогу, а в штабе полка безуспешно пытался связаться с дивизией начальник оперативной части. Связь отсутствовала. Не было её и в санатории, как и электричества. Всё отключилось в одно и то же время. Зажгли несколько свечей и кое-как успокоили детей.

– Прошу внимания, – сказал я, – полчаса назад по закрытому каналу связи получен сигнал «Гроза», а десять минут назад передано сообщение: с территории Германии в сторону нашей границы летят двести бомбардировщиков. Мне отдан приказ о срочной эвакуации жён комсостава в Кобрин. На сборы пятнадцать минут. С собой разрешается взять документы, деньги, детское питание и личные вещи, умещающиеся в одну сумку. Всё остальное оставить в номерах, где вы проживаете. Комнаты будут опечатаны, а после выяснения сложившейся ситуации возвращено владельцам.