Книга На острие - Майкл Ридпат

– Но, Черил! – гневно сдвинул брови Мартель.

Кальдер понял, что Черил ведет с мужем какую-то игру. Он не знал, известно ли ей о той враждебности, которая существует между ним и Мартелем, или женщина просто ощущает ее присутствие. Как бы то ни было, он не удержался от искушения ей подыграть.

– Благодарю вас, миссис Мартель. Для меня эта ваза станет самой большой драгоценностью.

– Прошу вас, зовите меня просто Черил, – сказала она дружеским тоном, без малейшего намека на флирт. – Не сомневаюсь, что вы будете ее ценить. Я заметила, как вы на нее смотрели. Для художника это наивысшая похвала, – закончила она и вышла из комнаты с вазой в руках.

Кальдер радовался, что ему удалось уязвить Мартеля, но пришел он сюда вовсе не за этим. В первую очередь надо было заставить его говорить, поэтому он сменил тему.

– Расскажите мне об итальянской сделке прошлого года, – сказал Кальдер. – Я тогда волей судьбы пару раз оказывался на противоположной стороне баррикад. В конце концов мне пришлось капитулировать и выйти из игры.

Гнев Мартеля мгновенно исчез, и он пустился в длинный спич о фонде «Тетон» и о евро. Кальдер его подбадривал, льстя в нужных местах самолюбию рассказчика. Интерес, который он проявлял к словам Мартеля, был совершенно искренним. Повествование крупного финансиста пробуждало в нем азарт, о котором он изо всех старался забыть весь прошлый год и которого ему так не хватало теперь.

Однако после супа и салата запас энергии у Мартеля, похоже, иссяк.

– Итак, чем же я смогу вам помочь? – спросил он. – Что привело вас в Джексон-Холл?

Это, естественно, тоже была игра. Оба прекрасно знали, почему он здесь появился, но Кальдер пока не понимал, почему Мартель продолжает игру. Свою задачу Кальдер знал, но по поводу того, что хочет Мартель, оставался в полном неведении. Почему этот тип просто не отказался с ним говорить и не отправил паковать вещи? Это его тревожило.

Он решил продолжить игру.

– Я был коллегой Перумаля Тиагажарана. В Лондоне я встречался с его женой и теперь пытаюсь немного больше узнать, как он погиб.

– Но разве это не было несчастным случаем? – спросил Мартель. – У него с Викрамом были серьезные деловые отношения.

– Это мне известно, – ответил Кальдер. – Как я полагаю, общий бизнес и явился причиной его появления здесь.

– Да, – согласился Викрам. – Мы с ним обсуждали варианты некоторых новых сделок. Работа с ним доставляла мне подлинное наслаждение. Он был умным человеком – с ним можно было делиться мыслями, чтобы потом совместно генерировать новые идеи.

– Сколько времени он пробыл в вашем офисе?

– Мы поужинали и все следующее утро провели вместе. Думаю, что в его командировке на сей раз особого смысла не было, но я высоко оценил усилия Перумаля. Как я понял, в Америку его направил босс. Полагаю, мы являемся одним из основных, если не основным, партнеров группы деривативов банка «Блумфилд-Вайс».

– А с какого рода деривативами вы имеете дело? Как вам известно, парни, имеющие дело с облигациями, не часто общаются с теми, кто работает с деривативами.

– Что касается «Блумфилд-Вайс», то мы в основном имеем дело со структурированными облигациями – одновременно на нескольких рынках и в достаточно крупных масштабах.

– Вы хотите сказать, что они позволяют вам оперировать крупными позициями, несмотря на то, что ваш кредит у брокеров практически исчерпан?

– Уверяю вас, – рассмеялся Мартель, – что мы имеем доступ ко всем кредитам, которые нам требуются. Мы одни из самых опытных и изощренных инвесторов в мире. Иногда для того, чтобы получить то, чего мы хотим, нам требуется нечто более сложное, чем тривиальные гособлигации. «Блумфилд-Вайс», например, возник с облигациями ИГЛОО в тот момент, когда мы ожидали выхода Италии из зоны евро.

– Почему вы работаете с Лондоном, а не с Нью-Йорком?

– ИГЛОО главным образом связаны с Европой, – ответил Викрам, – а «Блумфилд-Вайс» проводит все операции с европейскими деривативами из Лондона. После нескольких выгодных сделок мы решили продолжать сотрудничество с лондонским отделением банка. Время от времени нам звонят из Нью-Йорка, пытаясь завязать с нами деловые отношения, но мы отказываемся.

«Междоусобная война за крупного клиента, – подумал Кальдер. – Как это похоже на „Блумфилд-Вайс“!»

– И все дела вы вели через Перумаля?

– Да. Только через него.

– И переоценки проводил тоже Перумаль?

– Что вы имеете в виду?

– Я хочу спросить, не проводил ли «Блумфилд-Вайс» на регулярной основе переоценки, чтобы внести изменения в свои коллатерали?

– Думаю, что проводил, – ответил Викрам. – Но точно не помню.

– А каково положение в данный момент? У вас имеются неоплаченные облигации?

– Перестаньте, Алекс, – вмешался Мартель. – Ведь вы прекрасно знаете, что мы не можем говорить о наших текущих торговых позициях.

– Да, я все понимаю. Меня интересует лишь один вопрос: не породила ли смерть Перумаля дополнительных осложнений? Или в «Блумфилд-Вайс» есть кто-то другой, кто готов проявить определенную гибкость в ходе переоценки? Джастин Карр-Джонс, например?

– Я не понимаю, о чем вы говорите. А ты, Викрам, понимаешь? Я не знаком с этим Джастином Карр-Джонсом.

– Карр-Джонс возглавляет группу деривативов в лондонском отделении «Блумфилд-Вайс», – сказал Викрам. – И, отвечая на ваш вопрос, мистер Кальдер, скажу: мне очень не хватает Перумаля. Он был не только умницей, но и прекрасным человеком. Я получал удовольствие, ведя с ним дела. И мне неизвестно о каких-либо осложнениях в связи с переоценкой наших портфелей структурированных облигаций. Как в прошлом, так и сейчас.

– Понимаю. Вы что-нибудь слышали о Дженнифер Тан? Она работала у меня, а до того трудилась в группе деривативов. В прошлом году она выпала из окна. Полиция полагает, что это самоубийство, а я считаю, что ее сбросили с шестого этажа.

– И вы думаете, что это каким-то образом связано со смертью Перумаля? – спросил Мартель, с искренним, как показалось Кальдеру, изумлением. До этого момента Мартель и Викрам слушали его с каменными выражениями лиц.

– Да.

– Но это же был несчастный случай.

– Так ли?

Мартель и Викрам обменялись взглядами.

– Во всяком случае, мы так считаем, – ответил индус.

– Вам известно, почему он решил на пару дней задержаться в Джексон-Холле?

– Нет, – сказал Викрам. – Я думал, что Перумаль возвращается в Лондон в пятницу. Он так мне сказал.

– И он не упоминал о снегоходах?

– Нет. Если честно, то молодой человек меньше всего был похож на любителя экстремальных развлечений.

– А я просто ненавижу эти машины, – вмешался Мартель. – Шумные, вонючие, управляемые идиотами механизмы. Вам известно, что их теперь допускают в национальные парки? Они нарушают мир и покой всех остальных людей. Все, что наблюдают со снегоходов, можно увидеть, надев пару хороших лыж.