Книга Рузвельт - Дилан Лост

Когда до моих ушей дополз кусочек чьего-то разговора про «Битлз», я немного ожила.

— Мой папа очень любит «Битлз»! — поведала я.

— А кто не любит?

— Ну, мой второй папа, например.

Это правда. Джек во время «Эй, Джуд» разыгрывает приступ удушья.

Эванджелина задумчиво свела брови.

— Ты имеешь в виду — отчиму? — уточнила она.

— Нет, папе. У меня их двое.

— Двое?!

— Ага. Вот такой я сорвала куш.

Повисло неловкое молчание, и я готова была провалиться сквозь землю.

Начало казаться, что мы все в мини-холодильнике, и среди сливок общества я — пачка просроченного молока, которую уже неделю никто не выбрасывает.

В какой-то момент натужно улыбаться и делать вид, что я понимаю, о чем все разговаривают, совсем надоело. Не помогала даже рука Артура, успокаивающе поглаживающая под столом мое колено.

Не знаю зачем, но я снова решила найти Адама и немного с ним поболтать. Я выгадала время, когда он остановился у барной стойки, чтобы протереть стеклянные бокалы.

— Ты начинаешь действовать мне на нервы. Ну и чего тебе не сидится на своем месте? — завелся Адам.

— Они все такие выхоленные. Мне там как-то не по себе, — призналась я.

И только в следующее мгновение поняла, что плачусь в жилетку Адаму. Хоть он и не придал этому вообще никакого значения.

— Ну а я как рыба в воде. Вообще-то, эти малолетки в туалете долбят столько кокаина, что кого-то из них через пару часов вывезут отсюда вперед ногами.

Под моим внимательным взглядом Адам полотенцем до скрежета вытер два бокала.

— Это какое-то издевательство — закатил глаза он, поглядывая на сцену, откуда весь вечер читали свои речи учителя, спонсоры и некоторые из родителей учеников.

На этот раз туда вышли несколько человек с гитарами и музыкальной аппаратурой. Представившись и поприветствовав собравшихся гостей, они заиграли очень знакомую мелодию.

— Лучше тюрьма, чем «Битлз», — Адам кинул белое полотенце на стойку и ушёл. Видимо, в какой-нибудь подвальчик с очень хорошей звукоизоляцией.

А я тем временем решила приступить к действиям.

Обнаружив стол, за которым сидел Артур, судя по всему, выискивающий меня взглядом, я двинулась в его направлении. Вид у меня был неустрашимый.

Даунтаун с интересом следил за моим стремительным приближением, и улыбка на его лице становилась шире с каждым моим шагом.

— Я приглашаю тебя на танец. — объявила я у стола.

Артур бросил весёлый взгляд на абсолютно пустое пространство около сцены.

— Я принимаю твоё приглашение.

С важным видом вытерев полотенцем с уголков рта несуществующие крошки, Артур прокашлялся и встал из-за стола. Вытянувшийся передо мной в полный рост, он представлял собой шикарное зрелище. Я даже на секунду забыла, что пригласила его потанцевать. Хорошо, что Артур быстро сориентировался и повёл меня к сцене, где мы вдвоём были первопроходцами.

Я старалась не обращать внимания на направленные на нас взгляды.

Артур, видимо, подумал, что я приглашаю его на что-то вроде медленного танца, но я обрубила на корню все его попытки положить руку мне на талию.

В таком месте нельзя было танцевать так же нелепо, как под Майкла Джексона на нашем заднем дворе. Но я все же решила попробовать.

Я начала совершать какие-то нелепые движения руками и корпусом. Напоминало это что-то среднее между танцем маленьких утят и «Макареной». Под легкий мотив «Битлз» это совсем не вписывалось, но Артур все равно принял вызов, дополнив мою хореографическую постановку движением аквалангиста. Получилась сцена из «Криминального чтива», только мы были не под наркотой.

Даже представить не могу, что о нас подумали окружающие. Если бы посреди этого танцевального баттла в зал ворвалась полиция, сказав лечь на пол и сложить руки за голову, я бы даже не удивилась.

Песня «Битлз» постепенно заканчивалась, а вот наши безумные танцы — нет. К нам даже присоединился Блондин со своей спутницей — первые люди, не побоявшиеся выглядеть такими же идиотами, как мы с Даунтауном.

Позже к сцене начало проходить все больше и больше людей. Уловив настроение толпы, музыканты заиграли песню поживее.

Выбившись из сил, я все же остановилась и привалилась к Артуру в поисках поддержкой.

— Прости. — сказала я, посмотрев на него снизу вверх.

— За что?

— Я не такая, как они. Я не вписываюсь.

— Да, ты не такая. — кивнул Артур. — И ты здесь именно поэтому. Я бы ни за что не позвал тебя, если бы ты была противной капиталисткой, которая думает о своей прическе больше, чем об окружающих.

— Если ты о прическе Эванджелины, то давай признаем — она у нее, что надо.

— Не сравнится с твоей.

Я только пожала плечами. Надо признать, Хайд постарался на славу. Никакие прыжки и дикие мотания головой не смогли разрушить это стальное сооружение.

— Тэдди, — с улыбкой проговорил Даунтаун, проводя пальцем по моей скуле. — Ты что, не видишь? Я же влюбился до одури. В твои танцы и твою непохожесть. Никогда не меняйся, слышишь меня?

Мое сердце. Мое бедное плавящееся от безграничной нежности сердце.

— И я люблю тебя.

Решив немного передохнуть, мы покинули сцену. Даунтаун отошёл в уборную, а я направилась к стойке с напитками. Я помнила правило — не налегать на шампанское. Поэтому выпила, наверно, галлон апельсинового сока. Еще пара пару минут таких танцев, и я бы умерла от обезвоживания.

— Ну и жару вы там задали, — послышался комментарий за моей спиной.

Все еще немного запыхавшаяся, я рассмеялась.

— Спасибо! — я обернулась и увидела перед собой высокого темноволосого мужчину лет сорока. — Мистер…?

— Роджерс, — представился он, протягивая мне руку.

— Теодора Картер, — я тоже протянула руку. Не знаю, почему мне в голову взбрело представиться полным именем.

— Очень красивое имя. Ты знаешь, что оно означает?

— Боюсь, что нет.

— Как же так? — покачал головой мужчина, улыбаясь. — С греческого оно переводится, как «божий дар». В середине шестого века жила византийская императрица с таким именем.

— Не думаю, что меня назвали в честь императрицы, — допив остатки сока с дна бокала, я поставила его на стол. — Я, скорее, унаследовала имя какой-нибудь двоюродной прабабушки, у которой было не все в порядке с головой, либо меня назвали в честь салона красоты, который уже давно обанкротился. В общем, никакого намека на голубую кровь.

Мистер Роджерс посмеялся.