Книга За сладкое приходится горько платить - Артем Черкизов

К нему подбежал побледневший прапорщик, тот самый, что командовал группой, прочесывавшей лес. Да, в последний момент перед выездом на операцию Морозову все же удалось выбить себе в помощь еще пятьдесят человек на двух грузовиках. Теперь он об этом не жалел, потому что меньшим количеством людей дважды пройтись по горячему следу не удалось бы.

— Что случилось? — встревожился майор.

Пока из тех, кто принимал участие в операции по захвату бандитов, ни один не получил даже царапины.

— Нашли одного нашего в лесу.

— Что? — Морозов мог бы уже и не спрашивать, что произошло с молодым милиционером.

— Насмерть, — тяжело выдохнул старшина. — Ножом в горло…

— Где он?

— Ваши несут.

Морозов пошел навстречу к группе милиционеров в маскировочных костюмах. Все они были бледны и отводили глаза от плащ-палатки, на которой несли убитого. Увидев майора, опустили горькую ношу на землю и отошли в сторону.

Морозов внимательно изучал рану. Ему тоже было в тягость смотреть в лицо тому, кто еще несколько часов назад ходил между ними, что-то говорил, смеялся. Непостижимый для человеческого сознания момент перехода от жизни к смерти всегда наводит мистический страх.

«Нож проткнул горло насквозь, — отмечал про себя майор. — Вряд ли этот удар мог быть нанесен в рукопашной схватке. Угол был бы другой. Значит, опять орудовал метатель ножей. Значит я был прав, он действительно присутствовал на этом побоище и даже принял в нем участие. Зачем ему это понадобилось?»

Морозов выпрямился, словно давая команду, что труп можно отправлять на экспертизу. Сам тоже пошел к машине. Остальное доделают криминалисты. Возможно, по приметам, удастся установить и часть имен убитых. Ниточка потянется к тем, кто их послал сюда, на кого они работали. Майор не сомневался, что в одном из обгоревших трупов признают Керима.

Вокруг пожарища уже собирались зеваки: строители с соседних дач, грибники, несколько машин остановилось на дороге — как не разузнать, что тут стряслось.

— Место оцепить, — распорядился майор, — за ограждение никого не пускать. Все затопчут.

Среди любопытных он заметил и первых представителей прессы. Фотографы щелкали фотоаппаратами, выискивая ракурс поинтереснее. Строчили что-то в свои блокноты корреспонденты.

К майору подскочили двое, одного из них Морозов знал в лицо, тот представлял молодежную газету.

— Не сейчас, — отмахнулся он. — Приезжайте ко мне в управление часа в четыре, тогда, и поговорим.

Больше всего майору хотелось уснуть.

— Поздравляю! — открыл ему дверцу водитель.

— С чем же, интересно?

— Как с чем? Всю городскую мафию взяли! — водитель с уважением посмотрел в зеркальце, в котором отражался майор. — Теперь хоть спокойно на улицу можно будет вечером выйти.

— О, чтобы спокойно гулять по вечерам, дорогой, не этих надо брать, а мелких хулиганов. Эти по мелочам не работали, эти по-крупному.

Майору уже доложили, что в одном из микроавтобусов обнаружен дипломат с большой суммой денег, что-то более пятидесяти тысяч долларов. И только сейчас он связал этот факт с присутствием его на месте бандитской разборки. «Да-да, тут непременно есть связь. Только какая?»

Мысль работала вяло. Он решил заехать в кафе, выпить крепкого кофе.

«Иначе усну на рабочем месте. А сегодня мне спать грех. Надо по горячему следу всех допросить, получить хотя бы общую информацию: что за разборки происходили, кого с кем?

Елена и не заметила, как уснула в машине, оставшись одна после ухода Малыша. Когда проснулась, стояла глубокая ночь. Ей сделалось не по себе. Вспомнив о пистолете, достала его из бардачка, положила под бок. От этого, как ни странно, немного успокоилась.

«Дуреха, — посмеялась над собой, — чего ты трусишь, как маленькая девочка в темной комнате? Все нормально, все хорошо. Скоро вернется Малыш и мы поедем. А куда, это уж он решит, он умный».

Но Малыш все не возвращался. Незаметно для себя Елена опять задремала и проснулась на этот раз от странных хлопков, доносившихся со стороны леса.

«Стреляют», — догадалась она.

И ей опять стало страшно: в перестрелке мог участвовать и Малыш. Впрочем, у него с собой, когда уходил, никакого оружия не было.

Наконец стрельба стихла, и Елена взяла себя в руки. Что тут поделаешь? Оставалось подчиниться своей участи и терпеливо ждать…

В третий раз разбудили ее солнечные лучи. Было ощущение, что она наконец-то выспалась: голова свежая, от ночных тревог не осталось и следа.

«Он скоро вернется, — сказала себе, словно возражая кому-то. — Обязательно вернется!»

И правда: бесшумно разомкнулись ветки орешника, скрывавшего машину от посторонних глаз, и среди них показалось улыбающееся лицо Малыша. Елена вскрикнула от радости и поспешила открыть дверцу.

— Привет! — Малыш сел в машину и первым делом поцеловал ее. — Выспалась?

— Ага, — призналась она. — А вот ты, наверное, ужасно хочешь спать?

— Хочу, — согласился Малыш, — но не то, чтобы ужасно, как ты говоришь. Скоро поедем, только мне надо еще кое-что выяснить. Это каких-нибудь полчаса. Я вернулся, чтобы предупредить тебя: не беспокойся, из машины не вылезай, скоро буду.

Еще в машине Морозову пришла шальная мысль, и, едва войдя в кафе, он связался по рации с управлением.

«Чем черт не шутит, — думал он, — вдруг повезет?»

Мысль заключалась в следующем. Майор решил, что неплохо на той прогалине, где был обнаружен труп милиционера, поработать с хорошей собакой. А вдруг она возьмет след и приведет хотя бы туда, где скрывался во время бойни убийца. Что это может дать в дальнейшем, майор пока не знал, но опыт подсказывал ему, нельзя отказываться ни от какой информации, которая сулит возможность хоть на миллиметр приблизиться к преступнику.

Получив заверения, что собаку вывезут на место немедленно, он попросил официантку, не очень довольную ранним визитом, сварить ему самый крепкий кофе. Когда водитель не без задней мысли обратился к нему по званию, та всполошилась, и кофе был подан очень приличный.

Посредник проводил взглядом машины, увозящие задержанных. Среди них был и Долгорукий, на встречу с которым он рассчитывал и так спешил. Ничего не поделаешь, надо было возвращаться в Славянск: не искать же в одиночку Малыша в огромном городе.

Он встал, размялся, допил остатки минералки, бутылку опустил в сумку. Нет, не из скупости. Никогда не оставляй следов там, где тебя не должно было быть, — этому он учил когда-то Малыша. Учил… А теперь между ними — смертельная ненависть. Рука нащупала пистолет, он любовно провел ладонью по кожуху оптического прицела. Запоздало сообразил, что может использовать его как бинокль. Глянул в окуляр — сразу же далекие предметы приблизились: хоть возьми пересчитай, сколько складок на подбородке у грузного мента, который разгребает что-то на пожарище. Скользнул прицелом по задымленной стене, пошел дальше, и вдруг его словно током ударило: среди кустов, подступавших к особняку с тыла, мелькнуло знакомое до боли лицо. Он! Малыш! Посредник протер глаз, навел прицел на то же место, но лицо уже пропало.