Книга Аспект дьявола - Крейг Расселл

13

Некоторое время Виктор сидел в тишине, наблюдая за пациентом, пристегнутым стальными обручами к креслу. Он не знал, как дальше построить сеанс.

– Кстати говоря, – нарушил молчание Скала. – Я вернулся в школу спустя годы.

– Неужели? – заинтересованно спросил Виктор.

– Да, представьте. За эти годы ничего не изменилось, в школе, как и прежде, перевоспитывали «заблудших». Я вернулся туда, когда уже выполнял свою дьявольскую миссию, и на моем счету было не меньше десятка жертв. Первым делом я пошел в лес и нашел свой дворец, свой обветшалый сарай, в котором провел столько спокойных часов. Все эти годы никто не заглядывал в него, и мои маленькие сокровища были на месте, не исключая камешка брата Эрно. Я поселился там, рассчитывая провести в окрестностях школы неделю, не больше, мне бы этого хватило с головой. Я несколько раз посещал школу. Я помнил каждый закоулок со времен обучения и мог проникать на территорию незамеченным. Как вы понимаете, я нанес визит каждому из четырех братьев, напомнил о былых деньках, проведенных вместе. По мере того как неделя подходила к концу, мне пришлось соблюдать осторожность, потому что начались поиски исчезнувших иезуитов.

В последнюю ночь, самую лучшую из всех, я пришел в келью брата Эрно, в ту келью, где он насиловал меня все школьные годы. Но вот что странно: когда я включил свет, он явно испугался, увидев меня. Но потом он меня узнал, и выражение его лица изменилось.

– Что же на нем было написано?

– Покорность. Смирение. Понимание. Он как будто ждал меня или кого-то из мальчиков, кто пришел бы отомстить. Он не двигался и не молил о пощаде, когда я начал его душить. В его глазах было прощение, и это оскорбило меня больше всего: брат Эрно, насильник, осмелился думать, что может простить меня. Поэтому я не стал убивать его там, в келье… – Скала сделал паузу и вызывающе улыбнулся. – Вы бы видели его лицо в тот момент, когда он очнулся. Покорность как ветром сдуло. Поясню, что я вытащил его за пределы школы и, очнувшись, он обнаружил себя голым и связанным в сарае посреди леса. Поначалу он меня не узнал, потому что я натянул на себя лицо брата Ференца. «Вы же не думали, что я вас так легко отпущу? – сказал я. – Вы же не думали, что ваши страдания так быстро закончатся?» И я начал работать над ним. Это была неспешная работа. Я творил деликатно и кропотливо. Тщательно дозированные пытки, чтобы брат Эрно оставался в сознании. Приступая к работе, я описал ему масштаб предстоящего. И напомнил ему историю о бабочке и каменном солнце.

14

Как только развеселившийся Скала закончил свой подробный рассказ о пытках, которые он применил к брату Эрно, Виктор нажал кнопку, чтобы вызвать санитаров.

– О, так скоро? – с сарказмом спросил Демон. Действие наркотиков ослабло, и его больное эго начало потихоньку восстанавливаться. – Только я начал получать удовольствие… Вы уверены, что не хотите еще побеседовать со мной? Вы можете отстегнуть меня от этого кресла, доктор Косарек, тогда наш обмен точками зрения может перейти в практическую фазу.

Вошли два санитара, намереваясь увезти Скалу в палату. Но Виктор покачал головой и остановил их.

– Вы нужны мне здесь, пока я буду вводить вторую дозу. – Он повернулся к пациенту. – Полагаю, нам нужно идти дальше, Войтич. Вы явно что-то скрываете от меня. Помнится, вы говорили о дьяволе, о том, что он среди нас. Я хочу понять вашу концепцию дьявола.

– Развяжите меня, и вы все сами увидите. Чтобы выпустить дьявола, не нужны наркотики, достаточно расстегнуть ремни.

Виктор набрал в шприц лекарственный коктейль и ввел его через катетер в руке Скалы. При этом он изо всех сил пытался унять дрожь. Он дрожал не от страха перед чудовищем – доза, которую он приготовил, была опасной.

– Я убью тебя, – прошипел Скала. – Не надейся, что тебе удастся спастись.

Виктор отпустил санитаров и снова закурил, успокаивая нервы и дожидаясь, пока наркотики подействуют. Напряжение в обездвиженном теле постепенно иссякало. Виктор почувствовал что-то среднее между восторженным трепетом и темным страхом: дьявольский аспект Павла Зелены принял форму мистера Хоббса, какую же форму примет он сейчас в Войтиче Скале, еще более страшном чудовище?

Виктор уже знал, что дьявол скрывается на пороге смерти. Именно в этой точке и находился пациент. Оставалось добраться до маленького запуганного мальчика, которого лишили родительской любви, заменив ее неимоверной жестокостью. «Если я смогу достучаться до него, – подумал Виктор, – он сможет описать тот момент, когда все темное и злое в нем обрело форму». Но… агрессия Скалы, как только наркотики вновь растворили его волю, куда-то испарилась. Он лепетал что-то бессвязное, а потом стал засыпать.

Виктор вздохнул. Еще один провал. По всем признакам было видно, что ничего важного из пациента уже не вытянуть. Он выключил магнитофон и взял шприц, наполненный антидотом.

Прежде чем встать со своего места, он внезапно почувствовал на себе испепеляющий взгляд. В глазах Скалы горел такой же огонь, как и у Павла Зелены. Дьявол… Он все-таки добрался до него.

Виктор снова включил магнитофон и удостоверился, что катушки вращаются. По спине пробежал холодок. Внутренне он приготовился к защите.

– Вы в порядке, Войтич?

Пациент холодно улыбался.

– Войтич?

– Мы уже имели честь беседовать с вами ранее, – голос Скалы стал резким и громким. Он говорил на превосходном немецком языке, но язык этот был слегка архаичным и в нем слышался легкий английский акцент. – Вы можете называть меня мистер Хоббс.

Часть шестая

Мистер Хоббс

1

ВИКТОР ЕЩЕ РАЗ ПРОВЕРИЛ, включена ли запись. Какое-то время он молчал, ощущая пустоту в голове. Как такое возможно? Этому нет разумного объяснения. Хоббс был «персональным демоном» Павла Зелены. Когда Клоун напал на Виктора, в состоянии аффекта ему на секунду показалось, что тот говорит голосом Хоббса, однако он отверг эту мысль. Но сейчас этого нельзя было отрицать – он слышал тот же самый голос, только теперь этим голосом говорит Войтич Скала.

Перед ним по-прежнему был Скала, надежно пристегнутый кожаными ремнями и стальными обручами к специальному креслу. Он по-прежнему не сводил с Виктора обжигающего, полного ярости взгляда. Убийственные дозы лекарств на него не действовали. Скала оставался Скалой, но голос, которым он говорил, не принадлежал Войтичу Скале. И как бы доктор Косарек ни старался этого отрицать, его не покидало ощущение, что они в комнате не одни. Есть еще кто-то – или, вернее, что-то: что-то еще более злобное и темное, чем безумец Скала.

Голос этой темной личности разливался по комнате, как черный ветер, и Виктор, несмотря на то что пациент был надежно зафиксирован в кресле, вдруг почувствовал себя одиноким и уязвимым. Ему было страшно. То, что он слышал, не имело никакого разумного объяснения. Этого просто не могло быть.

Виктор понял, что тот, кто с ним разговаривает, это не часть расщепленной личности Скалы. Это было что-то еще. Что-то намного хуже.