Книга Сомнения любви - Мэри Джо Патни

– Я надеюсь, что мы станем подругами! – Сара шагнула к Марий и взяла ее за руки, жадно заглядывая Марии в глаза. – Я росла, зная, что у меня есть сестра Мария, и я молилась о том, чтобы мы однажды встретились.

– Я бы тоже об этом молилась, если бы знала. – Внезапно Мария и Сара оказались в объятиях друг друга. Мария протянула руку матери, и обнимались они теперь уже все втроем. Хотя у нее не было никаких осознанных воспоминаний о матери и сестре, обе они были там, в глубине ее сердца. Они заполнили пустоты, о существовании которых она не догадывалась.

Наконец Мария высвободилась из родственных объятий и достала из ридикюля носовой платок, чтобы промокнуть глаза.

– Папа, в твоей истории еще осталось достаточно пробелов, которые ты должен заполнить. Для начала – где, черт возьми, тебя носило? И как ты повредил себе руку?

– Мне тоже не терпится услышать ваш рассказ, – заметил Адам.

Мать Марии посмотрела на Адама, и между глаз ее пролегла складка.

– Ты не представишь нас своему другу?

– Прости, дорогая. – У Чарлза блестели глаза. – Могу я представить герцога Эштона? Ваша светлость, это моя жена и младшая дочь, миссис Таунсенд и мисс Сара Таунсенд.

– И насколько она меня младше? – с интересом спросила Мария.

– Примерно на пять минут, – ответила ее мать. Теперь она смотрела на Адама с большей симпатией. – Нам так много предстоит обсудить. Давайте присядем, и я велю принести чаю.

Когда все расселись, Мария придвинулась поближе к своей сестре и матери и благодарно взглянула на Адама, когда он сел напротив. Он больше, чем кто-либо другой, мог понять обуревавшие ее чувства.

Отец сказал ей:

– Мария, я говорил тебе, что хочу восстановить связи с семьей. В частности, я хотел навестить своего отца, поскольку узнал, что он очень болен. Но еще больше я хотел повидаться с Анной. – Он посмотрел на свою жену, с которой расстался много лет назад, и все его чувства к ней читались в этом взгляде. – Она была богатой наследницей, и все считали, что я женился на ней ради денег. Они ошибались.

Анна вздохнула.

– Я имела глупость поверить тем, кто говорил мне, что Чарлзу нельзя доверять, что он прожигатель жизни, проходимец и ничтожество, что ему от меня нужны лишь мои деньги. Однажды, когда вам с сестрой было всего два с небольшим года, мы начали ссориться. Ссора возникла на пустом месте, но мы наговорили друг другу много ужасных слов, и Чарлз ушел, хлопнув дверью, и поклялся, что больше никогда не вернется.

– И я, дурак, так и сделал, – грустно сказал ее отец. – Я ушел на многие, многие годы.

Мария подалась навстречу ему.

– Но почему, папа? Разве ты не хотел вернуться домой?

– Я понял, что совершил ужасную ошибку, почти тотчас же, как ушел. – Он поморщился. – Но я наломал столько дров… Я действительно был никем, ничтожеством. Я решил, что не могу вернуться, пока не стану независимым. Я хотел доказать отцу, что я не ничтожество, и Анне, что я не охотник за приданым.

– И поэтому ты стал профессиональным игроком, – сказала Анна словно невзначай.

Чарлз скривил губы.

– Карты – не самый лучший способ сколотить состояние, но других способностей у меня не было. У меня бывало денег достаточно, чтобы обеспечить нам с Марией и бабушке Розе пусть скромное, но комфортное существование, но недостаточно, чтобы считать себя состоятельным человеком. При всех своих недостатках я не хотел обманом лишать своих юных партнеров по игре всего их имущества.

А потом я встретил Берка. Он был взрослым мужчиной и злобным, желчным дураком. Поскольку он явно вознамерился лишиться своего имения, я подумал, что не будет вреда в том, что он проиграет его мне. После того как я выиграл Хартли, я решил, что пришло время разыскать Анну и молить у нее прощения. – Он посмотрел на жену. – Я даже не смел мечтать о том, что она примет меня, но по крайней мере я сказал бы ей, как сожалею о том, что сделал. Она всегда была для меня единственной.

Мария знала, что он лукавит. Но она никогда не замечала, чтобы отец всерьез влюбился в кого-нибудь из своих многочисленных пассий. И матери ее не обязательно знать обо всех романах отца.

Чарлз перевел взгляд на Сару.

– И еще я хотел видеть мою вторую дочь. Ты всегда была моей отрадой, Мария, моим благословением. Но всякий раз, глядя на тебя, я думал о том, как где-то растет без меня моя вторая дочь.

– Надо было вернуться раньше, Чарлз. – Анна протянула ему руку.

Он схватил ее руку и поднес к губам.

– Теперь я это знаю. Самое большое чудо в моей жизни – это то, что ты дала мне еще один шанс.

Сара наклонилась к Марии и произнесла театральным шепотом:

– Они ведут себя вот так с того момента, как он вернулся. Мария засмеялась. Живая Сара нравилась ей больше, чем та, которую она себе придумала, которая жила у нее в голове и отчитывала ее все эти годы. Глядя на перевязанную руку отца, Мария спросила:

– Это мама сломала тебе руку перед тем, как принять извинения?

Он усмехнулся:

– Нет, хотя искушение, наверное, было. Я ехал в дилижансе, чтобы навестить ее в Хартфорде, когда на нас напали разбойники. Я по глупости ввязался в драку с ними, желая спасти свой золотой перстень. Видишь ли, его мне подарила Анна. Вот так я потерял перстень и заработал перелом руки. Мне еще повезло, что мне не свернули шею.

Анна подхватила его рассказ:

– Местная газета опубликовала отчет об ограблении с именами жертв. Когда я увидела в списке имя Чарлза Кларка, я вдруг почувствовала, что должна навестить его в гостинице, где, если верить статье в газете, он выздоравливал.

– И вот она влетела в мой номер, такая же красивая, как в первый день нашего знакомства, и сказала, что не удивлена тому, что я выжил в схватке с разбойниками, потому что мне на роду написано быть повешенным. – Чарлз засмеялся. – Я тут же согласился, и потом мы не расставались.

Они смотрели друг на друга, словно влюбленные голубки.

– Им будет нескучно стареть вместе – улыбнулась Сара.

Мария догадывалась, что воссоединение родителей ознаменовалось чем-то большим, чем невинное сидение перед камином, взявшись за руки. Если учесть, какими они были юными, когда сбежали в Гретну, у них обоих еще оставалось немало молодого запала и силы для страсти. Но думать в этом ключе о родителях ей как-то не хотелось.

С трудом оторвав взгляд от жены, ее отец продолжил:

– Я писал тебе, Мария, о том, что задержусь, и о том, что тебя ждет чудесный сюрприз. Но ты мне ни разу не ответила. Вначале я был так поглощен общением с Анной и Сарой, что не особо тревожился на этот счет, но время шло, и я начал волноваться не на шутку. Будь проклят Берк за то, что крал наши письма!

– С ним уже разобрались, – заметил Адам. – Он решил отправиться в колонии и там начать новую жизнь.