Книга Дом мистера Кристи - Влада Ольховская

На журнальном столике лежали книги о счастливом материнстве, каталоги игрушек и детской одежды. Пожалуй, иного и не следовало ожидать от комнаты в родильном отделении. Обычно тут собирались нервничающие родственники будущих мамочек и отвлекались поиском подарков. Но Анну интересовали другие новости.

Сайты, на которых совсем недавно ее имя полоскали в грязи, теперь пестрели фотографиями семейства Сирягиных. Еще бы, такой повод — чистосердечное признание недавних жертв!

Анна не собиралась убивать Виталия Малинова, не было у нее такой цели. Но, изучив его дело, она предполагала, что он от нее не отстанет, не тот человек. Змея в квартире нужна была ей как подстраховка. Рептилия сама бы не выбралась из комнаты и причинила бы вред лишь тому, кто пришел на ее территорию. Поэтому Анна была не удивлена, обнаружив тело Малинова.

Предъявлять ей обвинения никто не собирался, речь шла о несчастном случае. Больше всего ее волновало, что подумает Леон, не станет ли обвинять ее в излишней жестокости. Но он, предупреждавший Малинова два раза, скорбеть об уголовнике точно не собирался.

Она ожидала, что это отпугнет Сирягиных раз и навсегда, но эффект оказался даже внушительней. Любочка и Андрюша почему-то вбили себе в голову, что Анна намерена мстить всем, кто ее преследовал. Поэтому она расправилась с Малиновым и теперь примется за них — ведь убила же она своего мужа! Они решили, что им нужно спрятаться от нее… в тюрьме.

Они добровольно признались в убийстве своего отца, Дмитрия Сирягина. Правда, чтобы получить срок поменьше, они теперь всюду твердили, что он действительно был педофилом и жестоко с ними обращался, они вынуждены были так поступить. Но главное, это отвлекло их от наследства Яна Мещерского, причем надолго. Свой урок они получили!

Дверь открылась, отвлекая Анну от чтения новостей с планшета. Она увидела, что Леон вернулся, и сняла наушники.

Лидия потребовала, чтобы он и Дмитрий были с ней до родов. Она была в своем репертуаре, даже похищение не сильно повлияло на нее. Леон собирался отказаться, но Анна уговорила его немного подыграть, ведь Лидии, если откинуть все былые обиды, и правда тяжело. За это она пообещала дождаться его здесь, в этой комнате.

Теперь же он вернулся и устало опустился на диван рядом с Анной.

— Честное слово, справиться с серийным убийцей проще, чем выдержать эту женщину в больших дозах! — простонал он.

— Как она?

— Здоровее всех здоровых — и рожает. Ее увезли в зал, Дима с ней, меня туда под страхом смерти не затащишь. Но я буду ждать здесь… Ты ведь никуда не спешишь?

— Нет, — улыбнулась Анна. — Уже никуда.

Он покосился на ее планшет и спросил:

— Что, новости по Галахову ищешь?

— Нет, откровения Сирягиных читаю. А что пока по Галахову искать? Идет подготовка к суду, до этого в новостях будут только сплетни, бредовые версии и то, что мы и так знаем. С ним все ясно, все преступления можно доказать, его признают вменяемым. Что же до диагноза, который я подозреваю, то тут пока результатов нет. В любом случае, на свободу он не выйдет.

— Это понятно, мне другое покоя не дает…

— Что же?

— Ему ведь почти удалось, — заметил Леон. — Я имею в виду, удалось подставить Майкова. Да и Гордейчика он за решетку упрятал как нечего делать. А с Майковым вообще у него все бы идеально сложилось, если бы не случайность, которую он никак не мог учесть. И сел бы Майков на всю жизнь! Если вспоминать Кристи, то из-за него вообще человек умер. В этом есть какая-то ирония: в том, как легко обмануть следствие и подставить невиновного.

— Думаю, это общение с беременной и приобщение к глобальным человеческим ценностям на тебя так влияет, — вздохнула Анна. — Мне ли тебе объяснять, что об этом лучше не размышлять? В истории очень много случаев несправедливого суда. Раньше их было еще больше, да и сейчас хватает. Даже в двадцатом веке бардак творился полный, обвиняли чуть ли не на основании неприятной физиономии. Британский сэр Алек Джеффрис внес немножечко порядка в этот хаос, когда подсказал правоохранительным органам способ использовать ДНК как улику. И даже это бросило немного света на мракобесие, которое творилось в судах и тюрьмах. С восемьдесят девятого года в одной только Америке на основании теста ДНК оправдали больше трехсот пятидесяти человек. Среди них было двадцать смертников, ожидающих казни, были и те, кто дал признательные показания. Почему? Да по той же причине, по которой признался Тимоти Эванс: хотели уменьшить срок, боялись, что им все равно никто не поверит. Это же помогло многим маньякам остаться безнаказанными: у полиции не хватало инструментов.

— Но сейчас инструменты все равно есть, а гарантий — никаких.

— Их и не будет. Если тебе, как в школе, нужна мораль в каждой истории, то вот она, мальчики и девочки: не надо спешить с обвинениями. Да, есть и другая сторона медали, когда преступник точно известен, но он так грамотно замел следы, что обманул закон. Это все сложно, но именно поэтому расследованиями и должны заниматься такие люди, как ты.

— Я? — удивился Леон. — Меня-то ты как к этому приплела?

— Да потому что ты, прослужив столько лет в полиции, задержав уже трех серийных убийц, еще способен искренне расстраиваться из-за несправедливости. Это важная черта, которую не каждому удается сохранить.

— Издеваешься?

— Нисколько.

Она и правда не издевалась. Сама Анна тоже не была лишена сочувствия, и чужая смерть точно так же могла ее опечалить. Но она все равно вступала в очередную охоту по своим причинам, которые были в ее жизни так долго, что срослись с ней. Прошлое гнало ее в будущее, и забыть она уже ни о чем не могла.

У Леона же за плечами была другая жизнь, не самая простая, но все равно куда более нормальная, чем у нее. Анна заметила, что порой ей проще понять людей, видя их его глазами.

— Спасибо, что осталась, — слабо улыбнулся он.

— Мне хотелось остаться. Не нужно благодарить.

Ее и правда не напрягало ожидание, ей легко было отстраниться от часов, проплывающих мимо. В них Анна даже находила отдых, в последние дни ей не хватало покоя.

А потом ожидание закончилось, и в комнату вошел Дмитрий — уставший, но сияющий от гордости.

— Мальчик! — объявил он. — Почти пять кило! Моя копия!

— Добивается своего криком? — с невинным видом поинтересовалась Анна.

— Тогда он больше похож на Лидию, — хмыкнул Леон.

— Да ну вас!

— Нас, может, и ну, а тебя поздравляю!

Анна знала, что им будет непросто наладить новую жизнь — ту, в которой они оба могли бы быть счастливы, ничего при этом не теряя. Мила, старшие дети, а теперь еще Лидия и этот младенец… все сложно. Но, глядя на них, она верила, что у них получится.

Они пробыли в роддоме до вечера, Дима остался еще дольше, а Леон сам предложил отвезти ее домой. Теперь, когда история с Сирягиными была завершена, она могла вернуться в свой настоящий дом — в бункер за городом. Да и Леон, кажется, был доволен тем, что они снова едут туда.