Книга Убийство в Невском переулке - Игорь Москвин

— Может, и так… — согласился виленский чиновник.

— Если вы советуете первым делом навестить господина судебного следователя Лаппа, то так тому и быть. Везите меня, Иван Александрович, и будьте моим проводником, ведь я города совсем не знаю.

— СМЕЮ ВАС ПРЕДУПРЕДИТЬ, — в коляске господин Деесперов шептал в Мишино ухо, — что Николай Васильевич Лапп — человек, как бы помягче сказать, — тут чиновник замялся, припомнив, что столичный агент — птица в здешних краях новая — вдруг не сдержан на язык и захочет в приступе откровения поведать судебному следователю? — в общем, будьте с ним… не слишком откровенны.

— Благодарю за предостережение, — сухо проговорил Миша: ему не хотелось принимать участие в местных дрязгах, даже быть в них втянутым он посчитал бы оскорблением.

— Не подумайте о нас чего-либо плохого, живем, как и везде, ссоримся, миримся, кляузы строчим, благодарности получаем, все как во всей империи.

— Я понимаю, с судебным следователем можно иметь дело?

— Можно. Тем более когда понадобится помощь, то сами понимаете, что для нас генерал-губернатор сродни Господа. До царя далеко, до неба вроде рукой подать, но не достать, вот и уповаем на Александра Львовича как на заступника и опору. Вы знаете, Михаил Силантьич, после Муравьева, устроившего здесь тиранические порядки, господин Потапов в короткие сроки добился смещения с важнейших постов сторонников бывшего генерал-губернатора.

— То-то я смотрю в «Памятной книжке губернии», что на должности поставлены ответственные лица недавно, сразу же после назначения господина Потапова. Кстати, кем приходится Лапп Александру Львовичу?

— Сие тайна великая! — правая рука собеседника с указующим перстом уставилась в небо, и тут же лицо его приобрело игривое выражение. — Говорят, что наш-то охоч до женского полу был, в особенности в молодые годы, вот и получил от одной мамзель подарок в виде сыночка, — и, сменив тон на более серьезный, произнес: — Но все это домыслы, слухи… Сами понимаете, у людей языки без костей.

СУДЕБНЫЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ ОКРУЖНОГО суда уездного города Вильно Николай Васильевич Лапп оказался высоким худощавым человеком двадцати пяти-двадцати шести лет. Копна черных волос, круглое лицо, с которого смотрели голубые глаза, небольшие аккуратные усики под прямым греческим носом.

— Как я понимаю, вы сыскной агент из столицы? — даже не поздоровавшись, произнес грудным трубным голосом молодой человек.

— Помощник начальника сыскной полиции господин Жуков, — представил Мишу Иван Александрович.

— Рад знакомству, — судебный следователь улыбнулся и протянул руку Жукову, — Николай Васильевич Лапп.

— Взаимно, — Жуков улыбнулся в ответ, но заметил, что холодные глаза молодого человека ничего не выражали, кроме спокойной отчужденности.

— Наверное, стоит обойтись без взаимных комплиментов, — судебный следователь скосил глаза на чиновника при губернаторе. — Вам обрисовали дело, по которому вас вызвали из столицы?

— В общих чертах, — уклонился от ответа Миша. — Но мне бы хотелось получить сведения из первых, так сказать, уст, чтобы, как понимаете, непредвзятым взглядом посмотреть на сложившуюся ситуацию.

— С удовольствием, только, прошу, — и судебный следователь указал на кресла, стоявшие в кабинете, — присаживайтесь. — Лапп удивленно взглянул на Деесперова, который устроился рядом с Мишей.

— Господин Федоров любезно выделил мне в качестве сопровождающего Ивана Александровича, — пояснил столичный агент. — Я, к сожалению, впервые в вашем славном городе.

При упоминании Федорова Лапп скривился, но тут же взял себя в руки. Миша понял, что Николай Васильевич уже собирает чемоданы, чтобы с генерал-губернатором переселиться в столицу и там, благодаря протекции генерала от кавалерии, сделать карьеру.

— Перейдем, господа, к делу, — судебный следователь опустился в кресло и закинул ногу на ногу. — Управляющий отделением Государственного банка господин Ауер был срочно вызван пятнадцатого апреля в столицу, куда благополучно отбыл. Воспользовавшись отъездом начальника, помощник бухгалтера Михаил Цеханович после окончания служебных занятий испросил разрешения у временно заведующего отделением посетить больную мать, проживающую в Игуменском уезде. На следующий после этого день из Петербурга вернулся господин Ауер и через некоторое время заподозрил неладное. Цеханович не вышел по истечении испрошенных дней на службу. На квартиру помощника бухгалтера был отправлен посыльный, который узнал от хозяина дома, в котором проживал Михаил, что тот уже несколько дней как не появляется. Управляющий вызвал пристава и околоточного, и те в присутствии дворника вскрыли дверь. В комнате обнаружились следы крови и поисков, происходивших в спешке. Почуяв неладное, господин Ауер приступил к ревизии кладовой и не замедлил обнаружить пропажу пакета с тридцатью четырехпроцентными облигациями четвертого выпуска внутреннего займа, в десять тысяч рублей каждая.

— Вы, господин Лапп, подозреваете Цехановича в совершении преступления или считаете его жертвой какого-либо шантажа, косвенно замешанным в столь неприглядную историю?

— У меня есть определенная линия, которой я придерживался в расследовании, — хитрая улыбка пробежала по губам. — Но я предпочитаю, чтобы вы сами провели следствие и представили результаты. Я же, честно скажу, зашел в тупик.

— Я вас понял, — Миша поднялся, — тогда разрешите мне приступить незамедлительно, видите ли, меня ждут дела в Петербурге.

— КАКОВ ФРУКТ, — СКАЗАЛ Иван Александрович. — Я, мол, следствие вел, а теперь разбирайтесь сами. Ну и ну, — возмущался чиновник.

— Да бог с ним, чай не в первый раз начинать сначала.

— Вам виднее.

— Давайте, любезный Иван Александрович, прокатимся в Государственный банк, с него-то все началось.

— Как скажете, Михаил Силантьевич.

СТАТСКИЙ СОВЕТНИК КАРЛ Федорович Ауер, управляющий Виленским отделением Государственного банка, состоял в должности с 1869 года, но так и не привык к уездному городу. Вроде бы и хозяин, ближайший надзирающий чиновник в столице, ан нет, он постоянно чувствовал себя неуютно.

Принял он сыскного агента и чиновника при губернаторе в кабинете, распорядился принести чаю.

— Не миновала чаша алчности и наше заведение, — пожаловался Карл Федорович. В свои шестьдесят четыре выглядел он молодцевато, форменный китель сидел как влитой, казалось, что управляющий родился в нем. Седина посеребрила виски и небольшую клинышком бородку. Вопреки существующей моде подражать государю, статский советник прической и растительностью на лице более походил на бывшего французского императора Наполеона III. — Тем паче не думал, что господин Цеханович способен на такой гнусный поступок, недостойный дворянина.

Миша терпеливо выслушивал господина Ауера.

— Вы же принимали такого господина на службу? — Оказывается, Иван Александрович несдержан, отметил про себя Миша.