Книга Под счастливой звездой [= Пленница горца ] - Ханна Хауэлл

— Разумеется, она нежная и хрупкая, но отнюдь не слабая. Вот ты сидишь тут и изводишь себя мыслями о ее уязвимости. А ты постарайся взглянуть на дело иначе. Вспомни, каким мучениям подверг ее Рори — а ей все-таки удалось сбежать от него и вернуться в Дахгленн. А ведь она уже тогда была беременна! Она смогла доехать до Дахгленна и сейчас, когда начались схватки. И не просто доехать, а еще и меня с собой прихватить. И это при том, что она всю дорогу терпела боль. Вспомни о силе ее духа, да и немалой физической силе — ведь и то, и другое привлекли к ней твое сердце. Так что твоего ребенка сейчас рожает не какая-нибудь слюнтяйка, а воистину смелая и сильная женщина.

— Ты прав. Я должен помнить об этом. Но честно говоря, я бы предпочел, чтобы дети появлялись на свет как-нибудь иначе.

Эмил тяжело дышала, содрогалась от накатывавших волна за волной схваток и недоумевала, отчего Создатель не избрал иной, менее болезненный для женщины способ сделаться матерью. Воистину, процесс оплодотворения был чрезвычайно соблазнительным и приятным, но роды выглядели как расплата, что казалось Эмил несправедливым, — ведь Парлан, хотя и получил свою долю удовольствий, от физических мучений природой был избавлен. Эмил знала, что церковь по-своему объясняла причины, по которым она, женщина, обязана была выстрадать ребенка. Эмил тем не менее считала, что даже если церковники отчасти и правы в своих рассуждениях, подобных мучений она ни в коем случае не заслужила.

— Хорошо, что ты выгнала Парлана, старая Мег. Боюсь, сейчас я выгляжу не самым лучшим образом.

— Да уж, что верно, то верно. Красотой не блещешь. Уж слишком ты измучена. Но ничего, недолго осталось терпеть.

— Мне кажется, что я терплю целую вечность. — Эмил взглянула на округлившуюся талию Мэгги, которая в этот момент омывала ее лицо. — Слушай, а может, тебе бы не следовало присутствовать? Вряд ли тебе понравится, что это длится так долго.

— Мне много раз приходилось видеть роды, и могу тебе сказать, твои — далеко не самые долгие.

— Что бы ты там ни говорила, — с сомнением произнесла Эмил, — я по-прежнему буду думать, что роды длятся бесконечно.

— Наверное, это из-за того, что ребенок крупный, — затрясла головой старая Мег. — Судя по всему, ты подаришь пареньку отличного здорового сына.

— А может быть, это будет дочка — тоже сильная и красивая, — возразила Эмил, вызвав взрыв смеха у Мег.

— Нет, у Макгуинов первым появляется сын. На моей памяти так было всегда. У тебя, девочка, будет сын — не сомневайся.

Что-то говорило Эмил: пророчество старухи сбудется, но тут на нее нахлынула новая волна боли, и рассуждать сделалось невмоготу. Их ребенок надумал совершить отчаянный, решающий рывок, чтобы выбраться из материнского лона на свободу. Молодая женщина трудилась из последних сил, всячески помогая ему в этом. Эмил старалась переживать схватки без криков и стенаний, не уподобляясь тем женщинам, которые в момент приступа боли вопят, словно их режут, но когда ребенок наконец появился на свет, она не смогла сдержать протяжного вопля, от которого потом у нее еще долго болело горло и который, наверное, был слышен даже в Абердине.

— Эмил! — в свою очередь, вскричал Парлан и кинулся к жене из комнаты Артайра.

Даже Артайр разволновался.

— До сих пор она вела себя чрезвычайно смирно.

— Совершенно верно. Должно быть, что-то случилось! — воскликнул на ходу Парлан и помчался в покои жены, оставив Артайра валяться в постели и проклинать собственную немочь, хотя ему смерть как хотелось последовать за братом.

Когда Парлан добежал до спальни, выяснилось, что дверь заперта. Он забарабанил кулаком и потребовал, чтобы ему открыли. Скоро к нему присоединились Лахлан и Лейт. Услышав за дверью плач ребенка, Парлан замер, словно пораженный громом, но потом снова начал колотить в двери. Как там Эмил? Он не мог вынести неизвестности.

— Хватит стучать, ты, здоровенный олух! — проворчала из-за двери старая Мег, продолжая омывать тельце ребенка. — Подожди, скоро открою.

— Я хочу видеть Эмил. Сию же минуту.

— Сейчас, Парлан, — откликнулась слабым голосом сама Эмил, помогая Мэгги по мере возможности привести себя в порядок.

Раздражение, которое Парлан уловил в голосе жены, заставило его отойти от двери. В изнеможении он оперся о стену. Хотя в голосе Эмил помимо раздражения слышалась и бесконечная усталость, и легкая хрипотца, Парлан начал успокаиваться. Вряд ли она смогла бы с ним так разговаривать, если бы лежала на смертном одре. То, что Лейт и Лахлан разом заулыбались, навело Парлана на мысль, что его рассуждения попали в точку. Как бы то ни была" но ждать слишком долго Парлан не собирался.

— Судя по крику, родился здоровенький мальчик, — произнес Лейт. — Голос чистый и сильный.

— Мальчик? Господи, я ведь даже не удосужился спросить, кто родился.

В этот момент старая Мег распахнула двери:

— У тебя сын. Сильный, парень, который станет наследником рода.

Парлан ворвался в спальню и на мгновение замер. Произошло событие столь значительное, что оно неминуемо должно было изменить в замке все. Когда Парлан стал супругом, это никак не отразилось на его жизни — ведь и до того Эмил постоянно находилась рядом. Но вот теперь он отец, а это, на его взгляд, требовало куда большей ответственности.

Появился на свет человек, которого надобно будет учить, с кем ему придется заниматься фехтованием, кем ему, наконец, придется руководить. Неожиданно Парлан почувствовал, что не слишком в себе уверен. Новоявленный отец засомневался; сможет ли он сделать все, что должно, чтобы вырастить сына?

Он посмотрел на Эмил. Жена показалась ему маленькой, бледной и до ужаса утомленной. Тем не менее когда Парлан подошел поближе, то заметил, что за усталостью проглядывает неподдельная радость. Он нагнулся и поцеловал ее в лоб.

— Ты как?

— Со мной все хорошо. Просто я очень устала. Взгляни на сына, Парлан. Ты, помнится, говорил, что у нас обязательно будет сын. Что ж, хотя мне и не хотелось тебе потакать, вышло по-твоему.

Парлан хотел было засмеяться, но едва не поперхнулся.

В этот момент он увидел сына, который лежал на руках Эмил и, судя по всему, отчаянно себя чувствовал. Его поразила ловкость, с какой она обращалась с ребенком. Он даже позавидовал ее умению, когда хохочущий Лейт предложил ему взять ребенка на руки. Жена не предоставила ему возможности отделаться от этой опасной миссии — она с готовностью протянула младенца Парлану.

С крайней осторожностью Парлан прижал к себе крохотное тельце. Одной рукой он поддерживал головку ребенка, а другом — крохотную попку. Позабыв обо всем на свете и не обращая внимания на смеявшихся Лейта и Лахлана, Парлан во все глаза смотрел на сынишку. Лейт и Лахлан между тем во всеуслышание заявили, что парень сложен превосходно. Парлан же ни о чем другом, кроме того, что держит на руках своего отпрыска, не думал. Это был его первенец.