Книга Дневник посла Додда - Уильям Додд

Я позавтракал с польским послом Липским, после чего мы беседовали еще целый час, но за все это время я узнал от него только одно: Польша, несмотря на пакт, заключенный в январе 1934 года8, все еще не уверена в прочности своего положения и вынуждена сделать попытку договориться и с Германией, и с Россией – в противном случае ей грозит нападение.

Пятница, 19 апреля. Моя беседа с Бюловым 16 апреля была в достаточной степени серьезной, но еще серьезнее были события, которые произошли на следующий день. Соглашение между Англией, Францией и Италией, заключенное в Стрезе 12 апреля, вызвало некоторые осложнения, но созыв 25 мая в Риме конференции Малой Антанты9, чтобы решить судьбу Австрии, имел более важное значение, чем говорил Бюлов. По его словам, Папен, приезжавший в Берлин 15 апреля, заявил, что фактически все австрийцы хотят присоединения к Германии. В связи с этим я задал только один вопрос: «Будет ли Германия участвовать в римской конференции и готова ли она отказаться от намерения присоединить к себе Австрию, – намерения, столь милого сердцу Гитлера?». На это он ответил: «Аншлюс имел бы ужасные последствия для Германии». Мне кажется, Бюлов подразумевал, что теперь это имело бы ужасные последствия. Несомненно, что все немцы хотят этого.

Не знаю, какое заявление сделал сэр Эрик Фиппс 16 апреля после моей беседы с Бюловым, но вчера я узнал, что в среду, 17 апреля, Гитлер, который был в Берхтесгадене (Верхняя Бавария), приказал Бюлову пригласить сэра Эрика в министерство иностранных дел и от имени Гитлера заявить ему протест, а затем передать этот протест по телеграфу в Лондон. Как говорят, Бюлов держал себя вызывающе и оскорбительно. Сегодня берлинские газеты сообщают, что аналогичный протест был заявлен итальянскому послу. Во всяком случае, по имеющимся сведениям, парижская и лондонская пресса сегодня утром подняла шумиху; некоторые английские газеты даже утверждают, что гарантировать Англию от угрозы со стороны нацистской Германии могут лишь 10 тысяч самолетов.

Причиной протеста, заявленного Бюловым, послужили резолюции, единодушно принятые на вечернем заседании 17 апреля и на утреннем – 18 апреля, которые гласят, что закон о вооружении, изданный в Германии 16 марта, – это новое недопустимое нарушение Версальского договора. Было сделано предупреждение, что, если Германия введет свои войска в нейтрализованную прирейнскую зону, это будет рассматриваться как начало войны.

Положение в Европе, безусловно, критическое, но подробное сообщение о франко-русском договоре, сделанное вчера в Женеве, свидетельствует об окружении Германии кольцом враждебных государств, и Гитлеру следовало бы предвидеть это еще в октябре 1933 года, когда он внезапно вышел из состава Лиги наций и приказал провести свой первый плебисцит. Англия, Франция, Италия и Россия договорились дать отпор Германии, если она предпримет где-либо недружественную акцию. Это серьезная угроза даже для хорошо вооруженного «третьего рейха».

Более того, Бельгия, Нидерланды, Норвегия, Швеция и даже перепуганная Дания – все на стороне Англии и Франции. Возможно, эти страны, за исключением Бельгии, не вступят в войну. Но в отличие от 1914–1918 годов все они помогут Англии любыми мирными средствами, какие только возможны. Я считаю, что Римская конференция должна объявить Австрию независимой безоговорочно и навечно; в то же время Румыния, Югославия, Чехословакия и Австрия должны объединиться в союз, которому сочувствовали бы Венгрия и Болгария. Тогда Германия оказалась бы беспомощной, и, в случае если она будет продолжать вооружаться, ей можно объявить экономический бойкот.

Пожалуй, никогда еще во главе великой нации не стояла более неразумная группа людей. Гитлер понятия не имеет об истории, Геринг – тем более, Геббельс ничего не знает, кроме своей нацистской пропаганды, так что хорошего тут ждать не приходится. Эта троица чудовищно эгоистичных людей, как говорят, собралась сегодня в Берхтесгадене, чтобы обсудить германскую политику, причем все они делают вид, будто за них 90 процентов немцев. Трудно сказать, что они теперь предпримут, но, как бы то ни было, от них едва ли можно ожидать мудрого решения.

Суббота, 20 апреля. Как принято среди здешних дипломатов, я поехал сегодня утром в старый дворец, где некогда жили Бисмарк и Гинденбург, чтобы расписаться в книге поздравлений, приносимых Гитлеру – президенту и вождю обманутой, беспомощной Германии. Свернув с Унтер ден Линден на Вильгельмштрассе, я увидел, что десятки тысяч немцев – мужчин, женщин и детей – стоят за барьером, протянутым по обе стороны улицы на длину целых двух кварталов, чтобы хоть мельком увидеть фюрера, если он выйдет из дворца, где, насколько мне известно, он с утра совещается с офицерами рейхсвера, а также, вероятно, с Нейратом.

Войдя в зал, я познакомился с новым посланником из Южной Африки – мистером Джи, который был в цилиндре и в парадной форме, а перчатки и трость держал в руке. Он почувствовал некоторую неловкость за меня, когда я подошел без перчаток и цилиндра, чтобы пожать ему руку. Посланник несчастной, нищей Румынии был одет менее парадно, чем мистер Джи. Через минуту мое имя уже было записано в книгу, а сам я снова ехал вдоль шеренги солдат.

В полдень Геббельс выступил с речью. Она была составлена на самом изысканном немецком языке, какой только можно услышать или найти в литературе в наше время. Он обратился по радио ко всем немцам, а также ко всем жителям Северной и Южной Америки, которые пожелают слушать его. Воображаю, сколько человек там сразу же выключили приемники. Я был в это время в посольстве и готовил депеши для отправки в Вашингтон, а поэтому не мог послушать ловкого пропагандиста, который пользуется здесь таким влиянием, что Гитлер не решается дать ему отставку, а все разумные немцы его ненавидят. Все сказанное им о Гитлере довольно точно воспроизводит то, что думают 80 процентов немцев. Сначала Геббельс распространялся о том, какое это было бы несчастье, если кто-нибудь из троих «бессмертных» – Гитлер, Геринг или Геббельс – был бы убит. Я несколько удивился, узнав о том, что он сказал это, так как тысячи немцев охотно убили бы фюрера, будь у них такая возможность, и заплатили бы за это жизнью. По крайней мере, таков смысл многих разговоров.

В пять часов мы по телеграфу сообщили в Вашингтон основной смысл вызывающего ответа Гитлера членам Лиги наций, голосовавшим за резолюции, в которых осуждается закон от 16 марта. Передав этот документ в свой отдел печати для опубликования, канцлер и президент сел в самолет и снова улетел в Берхтесгаден, где он проводит больше времени, чем здесь, в кабинете, в котором некогда постоянно работал Бисмарк. Гитлер назначает заседания кабинета нерегулярно и издает декреты, которые члены кабинета, по сути дела, никогда не санкционируют путем голосования. Вот и вся деятельность президента на его высоком посту.

Воскресенье, 21 апреля. Пасха. Как-то странно, что день рождения Гитлера наступает сразу после Страстной пятницы. Поскольку Геринг сделался национальным героем на прошлой неделе, когда он женился и получил столь необычайные дары, необходимо было устроить Гитлеру не менее сенсационное «хайль». Сегодня мы узнали, что он получает в подарок от народа двадцать семь военных самолетов. Веселенькая Пасха, нечего сказать!