Книга Танцующая для дракона - Марина Эльденберт

— В первую очередь я — твоя сестра.

— Очешуеть! И когда ты об этом вспомнила? Когда увидела кастинг к Ильеррской или когда фотограмма с Гроу отозвалась чесоткой за правым ухом?!

— Ты заговариваешься, Танни. — Леона прищурилась, ноздри ее дрогнули.

— Я? Заговариваюсь?! Ага, десять раз. Сколько раз за последнее время ты обо мне вспоминала, не считая дня рождения твоей дочери?! Которую вы, между прочим, назвали Шайной Лириссой, совершенно забыв о том, что у тебя была вторая мать?!

После этих слов в номере повисла тишина. Такая, которую можно резать лазерным ножом, а еще лучше профессиональным резаком для огнеупорного стекла. Хотя не факт, что ее даже он возьмет. Лучше бы взял, даже разлетающиеся осколки не могли порезать, как этот взгляд: чужой и холодный.

— Значит, так, — сказала Леона. — Ты сейчас же собираешь вещи и возвращаешься в Мэйстон. Неустойку за тебя мы выплатим, если пожелаешь, будешь работать над спецэффектами. Удаленно, потому что дирекция «Хайлайн Вайнерз» пока не готова снова взять тебя в штат.

Потрясающе!

— Нет, — сказала я.

— Прости?

— ЭН. Е. ТЭ. По буквам говорю, могу написать, если у тебя совсем понималка отрубилась…

Звук пощечины оборвал мой голос, а тяжелая грань обручального кольца пришлась точно по припухшей губе. Больно было не по-детски, но гораздо больнее было смотреть ей в глаза.

— Сейчас я тебе популярно все объясню, Танни, — процедила она. — Когда мы работали с Джерманом Гроу, он был моей потенциальной парой.

Наверное, с тем же успехом мне можно было врезать под дых.

Ногой.

— Чего?! — хрипло переспросила я.

— Парой, — повторила Леона. — Потенциальная пара — это когда огни иртханов тянутся друг к другу, и если произойдет слияние, иртханы становятся парой. У нас не было романа, но некоторые считают иначе. Возможно, сам Гроу считает иначе. Найдутся те, кто вспомнит эту историю: например, парень, которого он вышиб из проекта. Согласна, для фильма это реклама отличная, но только для фильма.

— Ты врешь, — хотела сказать я, но получилось: «Твршь». Голос почему-то сел окончательно и отказывался подчиняться.

Вместо ответа Леона протянула мне мобильный и включила запись.

Сначала я даже ничего не поняла, только всматривалась в мельтешение в каком-то дико пафосном кабинете. До той минуты, пока не увидела вошедшего Гроу и не услышала низкий и хриплый голос. Дальнейшее слилось в какой-то странный шум, сквозь который отчетливо пробивались слова, зацикливающиеся в моей голове, как на медленной перемотке.

— Спорим, я сделаю из нее звезду, Марр?

— Спорим?

— Ага. На твою виллу в Вэстер-сайд.

— И что на кону с твоей стороны?

— Не считая карьеры? Облажаюсь — получишь мой особняк в Фэнсбери.

— То есть ты настолько в ней уверен?

— Я уверен в себе.

Я остановила запись и сунула мобильный ей в руку.

Молча.

В контракте указано, что я должна появляться с Гроу на публике. Везде. Если всплывет та старая история, фильм об Ильеррской станет популярен задолго до того, как появится на экранах. Картина, где снимается «сестричка Ладэ», у которой сейчас тоже роман с Гроу, как в свое время у старшей сестры.

Отпад.

Зашибись.

И вилла в Вэстер-сайд, если одна дура сыграет Ильеррскую.

Я сглотнула и повернулась к балкону, рядом с которым недавно, несколько часов назад замирал флайс. Перед глазами Гроу снова стоял на перилах и протягивал мне руку, а потом мы летели над Ортахарной и запивали поцелуи вином.

«Сестричка Ладэ».

«Возможно, сам Гроу считает иначе».

— Танни. — Леона потянулась к моему плечу, но я отступила. Вышло как-то резко, и бедро обожгло болью: я влетела в угловую полку.

Сама не знаю почему, внутри тоже что-то жгло.

— Собирайся, — повторила она уже совсем другим тоном.

Таким, от которого мне захотелось орать стоэтажным аронгарским и швыряться всем, что под руку попадется.

— Вон, — тихо сказала я.

— Что?! — Теперь голос Леоны напоминал шипение.

— Вон. Там. Дверь. — Я указала в сторону выхода.

К счастью, рука не дрожала, хотя сердце как-то странно колотилось, сбиваясь с ритма.

Взгляд Леоны стал металлическим. Об такой точно можно убиться.

— Не заставляй меня…

— Что? — поинтересовалась я. — Упакуешь в коробочку и отвезешь в Мэйстон? Валяй, попробуй. Только когда я распакуюсь, устрою вам такой грандиозный скандал, от которого ваша пресс-служба зажмется у стены, прикрывая мокрые брюки ладошками.

Не дожидаясь ответа, направилась к балконной двери и распахнула ее. Вдохнула и поняла, что не могу. Не могу дышать. Ортахарна смазывалась перед глазами, превращаясь в поломанный калейдоскоп. В голове было пусто — ни единой мысли. В груди — ни клочка воздуха.

За спиной яростно хлопнула дверь, а я на негнущихся ногах подошла к перилам. Вцепилась в них, чувствуя, что пальцы впаялись намертво. Я сжимала их до тех пор, пока передавленные фаланги не отозвались болью, а потом распласталась по ограждению, раскинув руки в стороны. Воздух все-таки прорвался в меня: втекал в грудь лениво, с каждым вдохом сердце все сильнее вбивалось в металл. Внизу тоже что-то мельтешило, но впервые в жизни я не хотела лезть на перила и танцевать.

Потому что точно знала: сегодня я упаду.

С утра мне вообще не хотелось выползать из номера, хотелось сидеть здесь до скончания века и жалеть себя любимую, пока жалелка не сломается. Но на эту тему в Аронгаре есть очень мудрая поговорка: «Время, потраченное на жалость к себе, сравнимо с выброшенным на ветер миллиардом». Поэтому я завязала хвостик, накрасила губы (чтобы хоть чуть-чуть прикрыть след от вчерашней встречи) и выползла в коридор. Чуть не налетела на Ленарда, который замер с поднятой рукой — стучать собирался.

— Ты чего здесь делаешь? — поинтересовалась.

— И тебе доброе утро, — хмыкнул парень. — Вообще-то я просто решил зайти, чтобы одному не спускаться. Но если ты против…

Он развернулся было, но я перехватила его за локоть:

— Ленард, я просто не выспалась.

— Чего так? — Он тут же заметно повеселел. — Ночка была интересная?

Очень. Полчаса я провисела на перилах, разглядывая Ортахарну с высоты драконьего полета, потом соскреблась и пошла в номер. Где еще часа четыре ворочалась, пытаясь прогнать идиотские мысли о том, что песня, под которую мы танцевали с Гроу, на самом деле была посвящена Леоне. Что в свое время он действительно на нее запал, поэтому так просто и легко вспомнил меня.