Книга Епистинья Степанова - Виктор Конов

«Бумажки» пришли теперь на всех, кроме Павлика. Павлик, родной! Отзовись. Приди домой. Хоть раненый, хоть усталый, хоть какой. Приди!

Но Павлик молчал всю войну, молчал и сейчас. Что с Павлушей? Где он?

По найденным документам, Павел в июне 1941 года в Киеве получил назначение на должность командира батареи в 141-й гаубично-артиллерийский полк, который в декабре 1940 года был переведен из Курска в Слуцк. Полк входил в состав 55-й стрелковой дивизии.

Красноармейцы 141-го полка, наводчик П. Макеев и командир разведки А. Корытин, написали о первых днях войны:

«В мае 1941 года полк вышел в летние лагеря, что в 25 километрах от Слуцка у села Уречье.

Днем 22 июня объявили о нападении фашистской Германии. Полк снялся с лагеря. Вечером, вернувшись на зимние квартиры в Слуцк, принимали пополнение, прибывшее из запаса, а также молодых командиров, лейтенантов, прибывших в полк из Первого и Второго киевских артиллерийских училищ. Лейтенанты были обмундированы в новенькую форму. Их было что-то больше 10 человек. Все рослые, физически подготовленные.

На другой день двинулись на запад с задачей оказать помощь защищавшемуся Бресту. Шли по Варшавскому шоссе. По пути следования то и дело налетали немецкие самолеты. На дороге встречались беженцы, раненые военнослужащие, женщины с детьми. У многих наших остались жены в военном городке.

Попадались провокаторы, немцы, переодетые в красноармейскую форму. Несмотря на активное действие немецкой агентуры, ракетчиков и авиации противника на пути следования, полк вошел в соприкосновение с немецкими войсками без потерь. Стали появляться мотоциклисты, замечены отдельные танки противника.

Поле предстоящего боя перерезала река Щара. На левом, восточном берегу стояла нескошенная рожь, а за нею лес. Сосновый лес в трех километрах за рекой скрывал немецкие войска. Авиация противника усилила активность.

К полудню 24 июня немецкие танки вышли из леса и устремились на переправу.

Залпы артдивизионов были прицельными. Теряя танки, немцы уходили в лес и снова более мощной волной шли в наступление. Но прорвать заградительный огонь артиллерии танки противника не могли.

Воздушного прикрытия у нас не было. Разведав расположение батарей, немецкая авиация приступила к массированной обработке наших боевых порядков. Усилились атаки танков, они приблизились к мосту. Был отдан приказ выхода части гаубиц на прямую наводку. Понеся потери в танках, противник на какое-то время покинул поле боя.

В воздухе непрерывно находилась авиация противника.

К исходу дня 24 июня полк, понеся большие потери, получил приказ об отходе с занимаемого рубежа. В бою погиб командир полка майор Серов.

При отходе дивизии к Слуцку по Варшавскому шоссе 141-й полк, идя в арьергарде, сдерживал танки противника, выставляя заслон из одной-двух гаубиц в местах, благоприятных к обороне. Последнюю гаубицу полк потерял в Слуцке 28 июня.

На реке Соже 55-я дивизия в составе 21-й армии вошла в состав Брянского фронта…

25 августа немцы стали обрабатывать передний край обороны, однако переправившийся на левый берег реки батальон немцев был уничтожен в рукопашной схватке.

Зная, что перед наступающими танками стоит 141-й артиллерийский полк, немецкое командование не рисковало наступать в лоб, а предприняло обходные маневры, используя свое превосходство в подвижности.

Ухудшилось обеспечение полка боеприпасами, горючим…

Примерно к 17–20 сентября 1941 года полк потерял основную материальную часть. Не хватало боеприпасов, кончилось горючее, прервалась связь с соседями, и полк потерял боеспособность».

Вот и все, что известно сегодня о последних днях Павла. Запомнили немногие оставшиеся в живых красноармейцы полка, что в первый день войны прибыли в полк молодые, сильные, крепкие, одетые в новенькую форму лейтенанты из Киева, и сразу же начались бои, где полк дрался мужественно и умело. Но без поддержки авиации, без снарядов и горючего, без надежных соседних полков — что он мог сделать?

В июле и августе, как видно из рассказа красноармейцев, полк отходил на другие позиции и не вел боев, у бойцов появилась возможность написать письмецо своим близким. Такой весточки Епистинья не получила. Значит, Павел погиб или в первых боях у реки Щары, или при отходе, когда одно-два орудия оставляли, чтобы прикрыть полк от наседавших немецких танков. Официально Павлуша «пропал без вести». Таких без вести пропавших за войну — около 6 миллионов.

Когда думаешь о судьбе Павлуши, представляешь извилистую речку Щара, желтеющее ржаное поле, зеленый лес, жаркое июньское солнце. Черные коробки танков с крестами выползают из леса. С воем пикируют на батареи немецкие самолеты. Вспышки огня, содрогается земля. Грохот выстрелов гаубиц. Крики, стоны раненых. Над ржаным полем ползет едкий дым. И около орудий своей батареи, в новенькой перепачканной, измятой форме — молодой лейтенант, Павлик.

Ничего про этот бой не узнала Епистинья. Знала лишь, что Павлик где-то «там», на войне; нет от Павлуши вести, но нет и казенного конверта, нет «бумажки». Надо ждать, и Павлуша вернется.

Окончание войны, сообщение о сыне со станции, возвращение Коли, возвращение других солдат с войны на хутор, слухи о наших пленных в Америке, в наших тюрьмах, слухи о сильно раненных, которые стесняются и домой приезжать, — все это взбудоражило состояние Епистиньи, родило реальные надежды: вот сегодня-завтра придут ее сыны.

Все казалось ей, что они где-то близко, еще что-то там доделывают, довоевывают, где не кончилась война, но со дня на день вернутся.

С какой надеждой, замерев, смотрела она на каждого прохожего, особенно военного — ну, это ты, ты, сынок! Она спешила, бежала к калитке с огорода, с подворья; но прохожие и военные шли мимо.

Письма, сообщения, извещения уменьшали надежды Епистиньи, но не лишали совсем. Все существо ее никогда и никак не могло принять нелепые утверждения «бумажек», укрепляясь тем, что и на Колю была «бумажка», а он пришел. Все-таки слышит Бог ее молитвы!..

Глава 14. ЧАША

Думы мои, думы мои,

Самые родные!

Хоть вы меня не покиньте

В эти годы злые…

Тарас Шевченко

Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ея, да будет воля Твоя.

Евангелие от Матфея

Думы

Жизнь на хуторе, возбужденная окончанием войны, возвращением оставшихся в живых солдат, слухами о невернувшихся, успокоилась, вошла в послевоенную колею и потянулась по ней дальше. Кому суждено было вернуться — вернулись домой или дали о себе знать. Погибших записали в поминальные книжки, и священник в станичной церкви пел им по праздникам «вечную память». Пропавших без вести ждали, еще на что-то надеясь. Но время постепенно заставляло всех смиряться с выпавшей судьбой.