Книга Немецкие бронетанковые войска. Развитие военной техники и история боевых операций. 1916-1945 года - Вальтер Неринг

Эта ошибка обостряется подчинением мобильных соединений трем группам армий на фронте от низовьев Сана до северных районов Восточной Пруссии на всем протяжении этого участка Восточного фронта длиной более 500 километров по прямой линии. В результате этого любое оперативное взаимодействие мобильных войск, кроме как в пределах своей группы армий, было затруднено и требовало значительного времени.

Направления наступлений трех групп армий и их танковых оперативных объединений расходились в разные стороны друг от друга. В принципе они должны были бы продвигаться именно раздельно, но при сближении с неприятелем быстро объединяться, чтобы противостоять тому превосходящими силами и быть способными окружать вражеские объединения и соединения. В данном случае это основополагающее правило нарушалось. Южный фланг [Восточного фронта] взял направление на Киев, северный фланг — на Ленинград. Тем самым фронт наступления был расширен куда больше, чем вдвое, и обороняющемуся противнику представлялась возможность наносить контрудары из глубины страны против флангов наступающих клиньев.

Оперативный план явно был рассчитан на то, что наступающим очевидно придется иметь дело со слабым противником, который будет вести себя пассивно, распылит силы и в скором времени будет сломлен.

План этот с самого начала был ориентирован на преследование противника, даже без завоевания первоначально успеха в решающем сражении, без проверки двухстороннего боевого потенциала, возможность для которой заложена была бы при планировании. Все это исходило из неверной оценки ситуации Гитлером и главным командованием сухопутных сил, которое покоилось на сокровенной мечте о таких же успехах, которые уже были достигнуты в 1939–1941 годах. Уже в этом просматривались истоки неудачи в войне с Россией.

Если ситуация на стороне противника недостаточно ясна, то, согласно теоретическим взглядам Мольтке и параграфам своей собственной инструкции «Командование войсками» (от 1936 года), следовало бы «заложить в основу плана невыгодное для собственных действий поведение противника».

По мнению фельдмаршала фон Манштейна, никогда не удалось бы «выработать единую стратегическую концепцию между Гитлером и главным командованием сухопутных сил. Ни… при разработке общего плана операции, ни при проведении кампании 1941 года… Стратегические цели Гитлера основывались преимущественно на политических и военно-экономических соображениях… Против этого выступало главное командование сухопутных сил, справедливо возражая, что овладение той или иной безусловно стратегически важной областью потребовало бы в качестве предпосылки… (по его мнению) уничтожение всей Красной армии на пути к Москве…

Гитлер хотел найти приемлемое решение, совместив эти мнения военным путем, в результате чего германские силы в зависимости от перевеса сил того или другого противника и отдаленности оперативного района не выделялись для решения той или иной задачи. Главное командование сухопутных сил стремилось сосредоточить их в центре всего фронта [для взятия Москвы]…»

Здесь противостояли друг другу по военно-экономическим и политическим точкам зрения ведущий политик и гражданский стратег Гитлер и мыслящее в военном отношении главное командование сухопутных сил, с самого начала не имевшие внутреннего согласия между собой. Обе стороны цепко держались за свои воззрения во время проведения военных действий и тянули за различные вожжи.

Ленинград или Москва?

Вполне целесообразно в директиве № 21 появляется настойчивое требование Гитлера не разворачивать «сильные соединения мобильных войск на север» (в том числе и не до Ленинграда), с тем чтобы предварительно уничтожить обороняющиеся части Красной армии в Прибалтике и тем самым устранить потенциальную угрозу левому флангу группы армий, прежде чем продолжить наступление на Москву. Захват Прибалтики сулил много преимуществ. Прежде всего это обеспечивало господство над акваторией Балтийского моря; что, в свою очередь, делало возможным крупномасштабное снабжение вермахта морским путем для решающего удара с севера на юг в тыл неприятеля, а также обеспечивало жизненно важные для Германии поставки шведской железной руды морем. В этом случае также устанавливалась бы связь по суше с финской армией, что было весьма важно в интересах совместных действий. Наконец, при этом обеспечивалось бы политическое успокоение на всем скандинавском пространстве, что становилось бы большим преимуществом для Германии.

Фельдмаршал фон Рундштедт, генерал-полковник Гот и генерал-полковник Гудериан также были согласны с этими соображениями.

Генерал танковых войск Лео барон фон Гейр в конце сентября 1941 года написал в одном из меморандумов, что «взятие Москвы, как показывает изучение истории России, не является решающим событием». Далее он буквально замечает: «Москва не могла бы быть вторым Верденом».

Главное командование сухопутных сил с самого начала занимало другую позицию: его целью была Москва как политический, военно-экономический центр, а также как крупнейший транспортный узел России. По дороге к нему неизбежно придется встретиться с вооруженными силами вражеского государства и разбить их превосходящими танковыми войсками, после чего военная кампания будет окончена. План этот также выглядел вполне перспективным.

К сожалению, в течение многих месяцев во время обсуждения хода войны против России главное командование сухопутных сил во всем соглашалось с требованиями Гитлера, возможно надеясь на то, что неизбежное развитие событий принудит к взятию Москвы и позволит исключить кружной путь через Прибалтику. Во всяком случае, вся группа армий «Центр» имеющимися приказами и плановыми предвоенными маневрами была нацелена именно на Москву.

По мнению генерал-полковника Гота, который тогда командовал 3-й танковой группой в этом районе, в результате успешных приграничных сражений сложилась выгодная ситуация для изначально требовавшегося разворота на север примерно через линию Орша — Витебск — Даугавпилс, когда обе танковые группы, 2-я и 3-я, после уничтожения русских сил под Минском вышли на оперативный простор. Наиболее благоприятным временем для такого разворота мог стать конец июня у Минска, или начало июля после форсирования Березины 2-й танковой группой, либо около 10 июля еще до форсирования Днепра той же танковой группой. В этом случае следующие за танковыми группами общевойсковые армии могли бы взять на себя фланговое прикрытие продвижения мобильных войск на север.

В тот момент русские были в состоянии собрать имевшиеся в их распоряжении силы западнее Москвы в районе Вязьмы, которые обороняли бы Москву от фронтального наступления. Другая группировка, сосредоточенная в районе Калинин — Ржев, рассматривалась ими как фланкирующая группа, которая должна была нанести удар по наступавшим на Москву германским войскам в северный фланг и в тыл. Обе эти вражеские группировки представляли бы собой вполне пригодные цели для окружения их немецкими мобильными войсками.

Автор книги дополнил бы эти предложения идеей подтянуть 1-ю танковую группу группы армий «Юг» к правому флангу 2-й танковой группы, чтобы создать воистину мощное оперативное направление главного удара. Технически такое передвижение было бы вполне возможно. Группа армий «Юг» была бы затем временно ограничена какое-то время только обороной, чтобы позже, после развития ситуации, примкнуть к действиям группы армий «Центр».