Книга Девять жизней бойцовой кошки - Анатолий Дубровный

По окончанию официальной части пошли разговоры по интересам и группам, руководители практики и инструкторы слушали старшего инструктора, тот говорил:

– Теперь понятно, что делали Панирс, Мюллер и Санин под руководством Таволич, я вам рассказывал о их странном занятии под ту дикую музыку. Они тренировались понимать друг друга без связи! Вернее, связь между ними была, ведь во время боя они очень слажено действовали! Я поинтересовался у Таволич, похоже, его признали старшим в этой четвёрке, что это было? И знаете, что он мне ответил? Это телепатия! Вы в это верите? Вот и я нет, но то, как они выполняли манёвры, когда не то что связи не было, даже показания радаров искажались, это дикое утверждение подтверждает, я это сам видел!

– У вас два выхода: или поверить Таволич, или не верить своим глазам! Выбирайте! – усмехнулся Потапов. Завладев всеобщим вниманием (на него обратили внимание не только собеседники, а и все офицеры в кают-компании), генерал высказал своё мнение: – Лично я склонен верить Таволич. У парня очень не простая судьба, он сумел достичь успеха там, где это мало кому удаётся. Не удаётся даже в зрелом возрасте, а Таволич тогда был даже не юношей – мальчиком!

– А не расскажете ли об этом подробнее? – заинтересовался командир станции, Потапов кивнул в сторону Зурана, предложив полковнику рассказать о поступлении Таволич в академию и о том, кто ему дал характеристику.

– Нас сразу насторожило то, что рекомендацию дали чины полиции и Фиделфийского Управления Государственного Агентства Безопасности. После запроса туда был получен ответ с самой лестной характеристикой парня, а такое может быть в двух случаях: от него, действительно, хотели избавиться или он из… – Зуран многозначительно посмотрел в сторону двух безопасников, отдельно от всех сидящих и не принимающих участия в общем разговоре. Оба они под взглядами офицеров (местный и прибывший вместе с курсантами) заерзали, вроде как не собираясь отвечать. Но требовательные взгляды офицеров заставили это сделать приезжего, после толчка в бок местного, ему ведь здесь жить и работать, а приезжий уедет, заставив за всё отдуваться местного. Приезжий майор нехотя пояснил:

– Этот парень поставил на уши все трущобы, заставив себя, нет, не уважать, тамошняя публика никого не уважает, а бояться, до судорог бояться! А делал это всё он ради местных малолеток, над которыми взял шефство, которых содержал, защищал, организовав что-то вроде детского приюта.

– Очень благородно с его стороны, – одобрительно кивнул майор, командир морских пехотинцев, но и свои сомнения высказал: – Парень отлично дерётся и стреляет. Но этого мало, чтоб запугать публику из трущоб, очень мало!

– У Таволич есть очень влиятельные покровители, безжалостно расправлявшиеся с любым, кто пытался на него «наехать», – скривился майор-безопасник и добавил: – У опекавшей его женщины такие же картинки на руках, как и у него! На одной – скалящийся зверь, на другой сложный узор, в криминальном мире называемый «знаком стрелка».

– Вот как? Вы так много знаете об этом курсанте, выходит, вы сюда направлены только ради… – многозначительно проговорил Потапов, кивнув при этом, словно получил подтверждение какой-то своей догадке, но, не окончив свою мысль, так же многозначительно замолчал, как и говорил. Майор-безопасник, решив, что и так слишком много сказал, замолчал, всем своим видом показывая, что на эту тему больше говорить не намерен. Старший инструктор сказал, обращаясь к равалийскому генералу:

– Всё, что мы услышали о курсанте Таволич, очень интересно, но всё же, как объяснить то, что я увидел, не телепатией же?

– Как раз телепатией или чем-то подобным. Весной я был приглашён на приём, что давала леди Кробут-Зайен, она обладает даром… Это называется паранормальные способности, такие же способности она обнаружила и у Таволич и, насколько я понял, решила их развить. Видно, у неё это получилось, а он, в свою очередь, нашёл похожих на себя и передал им те знания, которым его обучила Кробут-Зайен.

– Так он и с ней знаком? – присвистнул один из офицеров. – Вот так запросто вхож в её дом?

– Первый раз он оказался там совершенно случайно, а потом… Согласитесь, ваш курсант неординарная личность! Я склонен думать, что не только он, но и его товарищи, – сделал вывод генерал Потапов.

А у неординарных личностей продолжалась полётная практика, поблажек им никто не делал. Правда, летали они теперь не строем пар, а ромбом, старший инструктор, неизменно их сопровождающий, не делал этим строптивым курсантам замечаний, а внимательно следил за их манёврами, уже почти согласившись, что такое построение при атаке эффективней традиционного. Старший инструктор не вмешивался как в манёвры, как и в то, кто в этой четвёрке становился старшим на время конкретного полёта. Вроде заводилой был Таволич, но… Сейчас строй вёл Санин, до этого Панирс, а перед этим Мюллер. У майора-инструктора сложилось мнение, что роль командира по очереди пробовали все эти курсанты, в других четвёрках определялся лидер, его и назначали старшим, а у этих… Кого назначить старшим? Если завтра он добровольно переходит в подчинённое положение. Если бы назначить старшего в этой четвёрке поручили бы старшему инструктору то он бы поставил Санина, он старше остальных, серьёзнее, ответственней…

– Ого, какой здоровый! А вокруг куча мелюзги! – плавное течение мыслей майора нарушил совершенно неуставной возглас Таволич. Старший инструктор ничего не успел сказать, замечание этому рыжему нахалу сделал Санин:

– Лиса! (Такой странный позывной выбрал себе этот курсант.) Доложить обстановку!

– Ага! На два часа, оттуда прёт здоровая дура с кучей мелкого сопровождения. Сейчас сами увидите, на радарах они через минуту нарисуются, – доложил Таволич, словно насмехаясь над уставами и инструкциями! Майор поморщился, радар ещё ничего не показывал, но если этот рыжий сказал, что сейчас появится, то так оно и есть! Как рыжий это определяет, никто сказать не мог, не телепатией же? Мало того, что он обнаружил кого-то раньше радара, так он как-то определил, что это свой! Если бы это было не так, то Таволич не шутил бы! Действительно, на радаре появилась отметка большого корабля и была выдана отметка, что это свой – линкор «Президент Дуайт», флагманский корабль командующего сектором адмирала Панирса. Линкор величаво плыл в сопровождении нескольких линейных крейсеров и кораблей поменьше, их-то Таволич и обозвал столь непочтительно – мелюзга! Майор-инструктор скомандовал возвращение, и «Громовые птицы», слаженно развернувшись, пошли к «Каменному поясу».

Истребитель Алисы летел крайним слева, она даже не могла сказать, как это у неё получилось, эскадру адмирала Панирса она почувствовала ещё до того, как отметки кораблей появились на экранах радаров. Девушка не просто почувствовала корабли, а знала, что это свои! У ребят тоже получилось обнаружить корабли, пусть позже Алисы, но раньше радаров! Алиса улыбнулась, а потом сразу же нахмурилась и рассмеялась – такие перепады настроения в последнее время у неё были довольно часты. Всё чаще хотелось устроить какую-нибудь шалость, вот и сейчас, Алисе очень хотелось включить переговорное устройство, вызвать тех, на эскадре, и когда её изображение появится на экране, показать язык! Алиса вздохнула, подавляя это своё желание, но тут же представила, как она это делает, при этом на голове у неё не полётный шлем, а косички с большими бантиками! Непонятное желание для опытного бойца, каким была Алиса! А может, всё дело в её теле? С момента поступления в академию уже прошло больше четырёх лет, а тело Алисы оставалось прежним, юношеским, совсем не собираясь взрослеть. А там, в Фиделфии, она пробежала за полгода почти пять лет биологического взросления! Может, это потому, что тогда Алиса этого хотела, а сейчас не хочет? Ей ведь совсем ненужно, чтоб тело становилось взрослым, женским. Может, в этом всё и дело? Тело откликается на желания сознания, а сознание подстраивается под тело? А если тело почти детское, то и сознание начинает себя вести соответствующим образом? Алиса решила над этим подумать позже, так как истребители были уже у станции и строгий диспетчер приказал выйти к люкам причальных шахт и погасить скорость до нулевой.