Книга Любовь гика - Кэтрин Данн

– Цыпа!

Он не шелохнулся, только открыл глаза и закрыл рот.

– Цыпа, ты должен помочь близняшкам.

Он моргнул и сел.

– Ты знал, что Арти отдал их Мешкоголовому?

Цыпа кивнул, потянулся и почесал бок.

Я придвинулась ближе к нему и села, прислонившись горбом к урне.

– Ой!

Дедушка сильно нагрелся на солнце.

Цыпа облизнул губы:

– Арти говорит, близняшки выходят замуж?

– Цыпа, они не хотят выходить за него. Они ненавидят Мешкоголового. Арти все это затеял, чтобы их кое за что наказать. Он не имеет права отдавать их кому бы то ни было.

– Арти отдал меня доктору Филлис, – спокойно произнес Цыпа, просто констатируя факт.

– Это разные вещи. Ты просто работаешь с ней, чтобы научиться чему-то новому.

Он промолчал, и я продолжила:

– К ним сейчас пошел папа, но я не верю, что он сумеет помочь. Если Арти вбил что-то в голову, ему никто не указ.

– Нет. – Цыпа снова улегся головой в тень. Капот был горячим, жар чувствовался даже сквозь юбку. Поднялся слабенький ветерок и охладил мои разгоряченные уши.

– Наверное, здорово ходить постоянно в темных очках? Все вокруг зеленое, да? – Цыпа сонно моргнул и зевнул.

– Цыпа! Цыпочка! А хочешь, пойдем в фургон близнецов? У них мягкий, удобный диван – ляжешь там спать. Слушай! А если кто-нибудь попробует обидеть их, ты его остановишь. Цыпа!

Он открыл глаза и озадаченно нахмурился:

– Оли, я не могу. Арти не хочет. Он уже сказал, чтобы я ничего не делал. Как в тот раз, когда Менса Минди, самая умная в мире лошадь, испугалась горящего обруча, и папа велел, чтобы я не ей не помогал. Не знаю, что там у близняшек, но они должны справиться сами.

После этого терпеливого, рассудительного объяснения мне не оставалось ничего другого, как лечь на живот и соскользнуть по крылу на землю. Цыпа меня не окликнул, не попросил остаться. Я оглянулась, но он уже спал, свернувшись калачиком на горячем капоте.

Папа пожал руку Мешкоголового:

– Вы уже практически член семьи!

Тот булькал, кряхтел и с восторгом мял папину руку.

– Прекрасно! Прекрасно! – нараспев говорил папа, пытаясь освободить руку и озираясь в поисках спасения. – Мои девочки там? Хочу с ними поговорить! Да! Прошу меня извинить! Спасибо! Душевно рад! Скоро увидимся! – Папа все-таки высвободил руку и юркнул в шатер близнецов.

Элли и Ифи, сидевшие за пианино, слышали все, что говорил папа снаружи.

– Мы знали, что он ничем нам не поможет, – сказала мне Ифи уже потом.

– А вот вы где, мои голубки! Мои сладкие птички! Я только что встретил вашего жениха! Необычный кавалер!

Папа вел себя слишком напористо, говорил слишком громко. Он сгреб близняшек в охапку и принялся осыпать поцелуями их бледные лбы. Ифи стиснула его руку и тихо промолвила:

– Папа, пожалуйста… Запрети Арти так делать! Помоги нам!

– Конечно, мои причудки! Конечно, я помогу! Все самое лучшее для моих девочек! Посмотрим, что у нас с расписанием! Закроем цирк на весь день! Закатим шикарную свадьбу!

– Папа, послушай! Нет. Нет. Мы не хотим за него замуж! Мы его ненавидим! Мы его боимся! Арти хочет нас принудить… хочет нас наказать. Папа, не разрешай ему!

Но папа, пойманный в объятия четырех бледных рук, уже выворачивался, готовясь сбежать:

– Нет, мои сладкие! Вы ошибаетесь! Сегодня утром я говорил с вашим братом. Он желает вам только добра. Я много думал. Этот Мешкоголовый… Верн, если я ничего не напутал. Лично я его не знаю. Видел, конечно, как он ходит за вашим братом. Но Арти ему доверяет! Надежный, как Гибралтарская скала! Влюблен в вас без памяти! Ваши страхи понятны! Обычные девичьи страхи! Даже ваша мама! Чуть не сбежала от алтаря в день нашей свадьбы! И что бы со мной тогда стало? Подумать страшно!

Он был крупным и сильным мужчиной, с многолетним опытом хитроумия и изворотливости. Они не сумели его удержать. Направляясь к выходу, папа продолжал сыпать восторженно-высокопарными фразами, совершенно не слушая, что ему говорят.

– Папа! – хором крикнули близняшки. – Помоги нам!

– Обожаю! Обожаю вас, мои бабочки! Ваша мама будет счастлива! – С тем он и ушел.

Близняшки снова уселись за пианино. Ифи потом рассказала мне, что в те минуты они обе думали про пистолет.

– На самом деле, мы и не ждали помощи от папы. Но мы спрятали пистолет под сиденье скамейки у пианино. Оно открывается, и там под ним есть место для хранения. Мы сидели прямо над пистолетом, и мысль о нем закралась нам в головы, как змея, выползшая между ног.

Я забралась в свой шкафчик под кухонной раковиной и съежилась там, слушая мерное тарахтение маминой швейной машинки. Маму не насторожило, что я прячусь в шкафчике за закрытыми дверцами. Она была рада компании и говорила без умолку, обращаясь к своим рукам и не нуждаясь в ответных репликах. Больше всего ее занимала тема обеда, который символизировал для нее распад семьи.

– Никто не приходит. Приходят потом, с опозданием на три часа, и ждут, что им подадут кушать… Но у меня тут не буфет с кулинарией на скорую руку… И Цыпа болеет, я это знаю, и Ал тоже знает и пичкает его таблетками, и он может сколько угодно кричать, что все хорошо, но материнское сердце не обманешь… уносятся прочь… подхваченные непонятным течением, которое унесет их бог знает куда… Хорошо, если они потом позвонят, а то мы даже и не заметим, что они исчезли…

Я мысленно перебирала возможные решения. Может, обратиться за помощью к Хорсту, или к кому-то из старых смотрителей аттракционов, или даже к рыжим? Близкие друзья Ала, включая Хорста, не станут вмешиваться в семейные дела Биневски. А вот рыжие, наверное, сумеют помочь. Мне представилась колонна разъяренных женщин, марширующих на высоких каблуках. И тут же представился папа, стоящий посреди парка аттракционов. Он стоит совершенно спокойно, скрестив руки на груди, а затем объявляет:

– Вы все уволены! Получите расчет в бухгалтерии, и до свидания!

Но по-настоящему плохо мне было совсем по другой причине. На самом деле, мне не хотелось, чтобы близняшек спасли. Я была рада, что Арти на них злится, рада, что он не желает их видеть, просто счастлива от того, что они окончательно выбыли из гонки за внимание Арти. Мое темное, гнойное сердце билось в восторге при одной только мысли о том, что близняшки, такие талантливые и красивые, достанутся мерзкому Мешкоголовому.

Девочки из Клуба близняшек, собиравшие афиши Элли и Ифи, их автографы, фотографии, футболки с портретами, приходившие на представления вдвоем в одной юбке – как эти девочки отнесутся к тому, что их очаровательных кумиров трахает какой-то урод с мешком вместо лица? Жуть! Кошмарррр!