Книга Чаша страдания - Владимир Голяховский

— Поздравляю с окончанием!

— Спасибо, и тебя тоже, — она придала лицу самую теплую улыбку, на какую была способна. Игорь нерешительно помялся и добавил:

— У тебя красивое платье.

— Да? Тебе нравится?

— Нравится. Ты и сама красивая.

Лиля покраснела от комплимента, подумала: «Вот что значит быть красиво одетой».

— Ты что собираешься делать после школы? — теперь Игорь посмотрел ей прямо в глаза, и от этого взгляда она пришла в волнение. Но надо было не подавать вида.

— Хочу подать документы в медицинский. А ты?

— Я — на геологический факультет. А почему в медицинский?

— Так… А ты почему на геологический?

— Я тебе признаюсь: у меня отец был крупный геолог, он многое открыл в Сибири. Только его арестовали в тридцать восьмом. С тех пор ничего о нем не известно. Мать вышла замуж, и мы живем у отчима. Я думаю, что отцу было бы приятно знать, что сын пошел по его пути.

Что-то екнуло у Лили под ложечкой: «Значит, не одна я такая; значит, и он страдает… а что вообще я знаю про других, даже вот и про этого Игоря тоже?..» Она остановилась и сбоку внимательно посмотрела на него: он сразу показался ей ближе и приятнее.

— Ты что так смотришь? — удивился он.

— Я тебе тоже скажу: моего папу арестовали в том же году, а маму из-за него исключили из медицинского. Я хочу докончить то, чего она не смогла.

Игорь, очевидно, почувствовал то же самое, что и она. Но больше они об этом не говорили, их вдруг поглотило одно чувство: каждый думал, как им стать еще ближе. Он взял ее под руку, и на этот раз она не смутилась, ей было приятно. Они проходили вдоль набережной Москвы-реки, под кремлевской стеной, укрытые тенью листвы. И так получилось, что отстали от других. Им видно было, что многие впереди тоже разбивались на парочки. Игорь осторожно обнял Лилю за талию. Она сделала вид, что не заметила, думала: «Если он захочет целоваться?.. что тогда делать?.. а почему не разрешить ему?.. я никогда не целовалась, даже не знаю — как это?.. надо показать ему, что я не против…» И тоже обняла его и положила голову ему на плечо. Он еще крепче прижал ее, и они шли, счастливые, поглощенные молодым желанием близости, вызывая улыбки редких прохожих, которых не замечали. У Лили немного ныли ноги от новых туфель и непривычной ходьбы на каблуках, но она была так поглощена новым ощущением близости с мальчиком, что не обращала на это внимания.

Уже ближе к полуночи они в обнимку пришли на Тверской бульвар. Прохожих не было, Игорь увлек Лилю в темную аллею, подальше от фонаря, повернул к себе, взял в руки ее голову и стал нежно целовать ее щеки, лоб, шею. Неиспытанное чувство наплывающей страсти заставило Лилю закрыть глаза и подставить ему полуоткрытые губы. Он закрыл ее рот поцелуем. Ох, что это? — по всему ее телу разливалось новое чувство: чувство изнеможения от страсти, в голове закружилось, подкосились ноги. Как хорошо, как сладостно, когда он ласкает ее губы своими. Так вот он, первый поцелуй, о котором она думала и мечтала, — жаркий, захватывающий. И вот оно — это ощущение близости с мужчиной! Он долго-долго впивался в нее губами, и ей стало тяжело дышать. Она пошевелила плечами, чтобы освободиться, но он не отпускал, еще и еще прижимаясь к ней. Почти задохнувшись, Лиля еле оторвалась от его губ и засмеялась:

— Дышать же надо.

Но тут же сама подставила ему губы, и опять начались долгие поцелуи. Они сидели на скамейке и целовались почти беспрестанно. Расставаться совсем не хотелось, и она даже забыла, что туфли жали.

— Надо идти домой.

— Посидим еще.

— Мама станет волноваться.

И еще сладкие поцелуи… Они ничего не говорили, только задыхались от страсти. Он, молодой мужчина еще без опыта любви, осторожно проявлял инстинктивную мужскую настойчивость: гладил ее груди и целовал их, зарывшись лицом в вырез платья. И с такой же инстинктивной женской податливостью Лиля давала себя целовать и гладить, слегка стонала и со сладким чувством отдавала себя его ласкам. Как было хорошо! Но новые туфли все-таки жали, она наклонилась их снять. Задравшаяся юбка открыла ее ноги выше колен. Тогда он подхватил ее и усадил себе на колени. Прижавшись еще сильней, он все не отнимал руки от ее ног, проводил ею под платьем все выше и выше. Она вздрогнула, съежилась. Когда его рука скользнула до трусов, Лиля испуганно вскочила:

— Пора, надо…

— Еще…

— Нет, пора…

Не доходя до ее дома, Игорь опять увлек ее в темноту возле ворот решетки старинного особняка и впился в нее губами, а она жарко прижалась к нему. Одной рукой обнимая ее, он другой рукой водил по ее телу, лаская ее груди, живот, бедра. Так они постояли еще несколько минут. Она оторвалась от него, вздохнула, привела платье в порядок:

— Надо идти.

— Постой еще. А знаешь, ведь мне очень хотелось поцеловать тебя тогда, в первый раз, когда я тебя провожал с танцев. Помнишь?

— Да, помню, — и Лиля рассмеялась: — Я этого очень боялась. А почему не поцеловал?

— Ну, я не знаю… Мне-то хотелось, но ты была такая напряженная, сердитая.

— Это я напускала на себя строгость.

— Давай встречаться. Ты хочешь?

— А ты?

— Хочу.

— Давай.

Поднявшись на пятый этаж, она постояла перед дверью, успокаивая дыхание. Мама, конечно, не спала:

— Хорошо погуляла?

— Очень хорошо.

Мария слышала, что дочь долго не засыпала, ворочалась. Волнение не давало ей заснуть. Она вновь переживала томление каждой минуты прошедшего вечера: «Что это было со мной? Я почти теряла сознание… неужели это и есть любовь?.. если он так целовал меня, наверное, он влюбился… а я сама? Наверное, тоже… конечно, тоже, если я так много ему позволяла…»

43. Это любовь?

Лиля жила в ожидании любви, как ожидает ее каждая молодая девушка.

Наивная, начитавшаяся романов, в мечтах она уже все решила за Игоря. Он станет за ней «ухаживать»: будет приносить ей цветы, водить в театры и кино, и они будут целоваться. Она представляла себе, что он, может быть, захочет большего, чем поцелуи. Девчонки из класса говорили, что все мальчишки только об ЭТОМ и думают. Но ее Игорь, конечно, не такой: сначала он сделает ей предложение, она скажет «да» и они твердо решат, что поженятся. Как непривычно и интересно думать об этом! А потом? Девчонки шушукались, что почти все спят с мальчишками еще до замужества. Может быть, ЭТО произойдет и с ней с Игорем?

Одним из многих парадоксов советского общества было навязанное лицемерие по отношению к реальности жизни. Никакое сексуальное воспитание не проводилось, никакого отражения его в искусстве не было, а говорить на эту тему считалось неприличным. Но, как во всем мире, добрачные половые связи существовали, и их плохо удавалось скрывать. Серьезно мешали лишь тесные квартирные условия — юным любовникам негде было оставаться наедине. И еще — главным страхом девушек был страх забеременеть. Средств для предупреждения беременности еще не было, и мужчины почти никогда не пользовались презервативами: они были редкостью, их лишь иногда «выбрасывали» на продажу в аптеках. Мужчины к ним не привыкли, а юнцы — тем более. Девчонки иногда шептались об этом, и Лиля слышала их разговоры, но считала неприличными. Однако все-таки: если Игорь станет мягко настаивать, то… что же ей тогда делать? И чувствовала, что должна будет уступить. Только маме об этом нельзя говорить. Ну а потом? А потом они поженятся. Но это, конечно, будет не скоро, им обоим надо учиться. Пока что она с волнением ждала, что при следующей встрече Игорь станет объясняться ей в любви и готовилась сказать, что тоже любит его. Интересно, как пройдет их объяснение?