Книга Черноморский набат - Владимир Шигин

Турки меж тем чувствовали себя весьма спокойно. Утром 21 августа капудан-паша снялся с якоря и под малыми парусами при северо-западном марсельном ветре стал отходить в сторону Очакова. Поздно вечером того же дня, миновав Гаджибейский фонарь, турецкий флот бросил якорь на самом фарватере по линии норд-зюйд. Собрав в кулак все свои силы между Гаджибеем и островом Тендра, Хуссейн-паша жаждал реванша. Блокировав лиман, турецкий флотоводец незамедлительно отправил письмо в Константинополь, сообщив не без гордости, что отныне он единовластвует на всем Понте, а русские заперты им, словно крысы в Ахтиарской норе.

Своей демонстрацией Хуссейн бросил вызов Ушакову, и тот его, разумеется, немедленно принял. Едва взмыленный фельдъегерь доставил контр-адмиралу письмо Потемкина о появлении турецкого флота вблизи лиманских берегов, Ушаков сразу же покинул Севастопольскую бухту.

Настроение у Ушакова перед выходом было изрядно подпорчено. Командующий гребной флотилией Иосиф де Рибас известил его, что назначение Ушакова командующим порадовало не всех и вокруг него начинаются нешуточные интриги. Честный и прямой Ушаков ответил так, как думал: «Что ж касается до объяснений Ваших о свойствах разного сорта людей, которые беспутствовали с каких-либо своих пустых неудовольствиев, желают нарушить дружбу между другими, прошу только покорнейше таковых, если случится, отвергнуть с презрением… Я поступаю так же, и мне никто клеветать отнюдь не осмелится, ибо я в одну минуту выведу такового наружу. Не почитаю, чтоб не нашлись мне желающие разврату, но пусть они в том потрудятся и в свое время останутся за неправду обличены, а буду все таков же».

Пройдет совсем немного времени, и сам де Рибас начнет яростно интриговать против Ушакова, оспаривая его старшинство в чине. Впереди у Ушакова еще немало горьких минут, но пока он верит де Рибасу и открывает ему свою душу…

Вышедший на этот раз в море флот под командованием контр-адмирала Ушакова состоял из 10 линейных кораблей, 6 фрегатов, 17 крейсерских судов, бомбардирского корабля, репетичного судна и 2 брандеров. Это было все, что мог выставить против неприятеля молодой Черноморский флот.

Светлейший требовал, чтобы контр-адмирал, подойдя к лиману, присоединил к себе стоявший там новостроенный линейный корабль «Навархия Вознесение Господне» с тремя фрегатами, а затем уже всею силой обрушивался на турок. Со стороны берега корабельную эскадру должны были поддержать гребные суда генерал-майора Осипа де Рибаса.

Ветер был свеж, но попутен. Корабли слегка кренило на крутой волне. Попивая в салоне круто заваренный чай, Ушаков беседовал с капитаном «Рождества Христова» Елчаниновым.

– Относительно плана светлейшего имею я сумления известные, – говорил он, подливая себе из самовара кипяточку, – Хуссейн не столь глуп, чтобы выпустить к нам из лимана и новостроенный отряд, и дерибасовскую флотилию. Костьми ляжет, а не выпустит! А потому рассчитывать станем лишь на свои силы.

– Одолеем ли? – отставил свой стакан Елчанинов. – Капудан-паша, сказывают, укрепился нынче изрядно.

– Одолеем! – убежденно махнул рукой Ушаков. – Хуссейн еще керченскую взбучку позабыть не успел, а мы уже новую приготовили! Подай-ка, лучше, Матвеич, пряничков, что подле тебя лежат. Теперь после Керчи и мы ученые. Теперь от нас так запросто уже не сбежать. Везде сыщем!

На следующий день, объезжая корабли и суда эскадры, флаг-капитан Данилов передавал командирам слова командующего:

– При встрече с неприятелем не должно заниматься стрельбою издали, а подходить как можно ближе, чтобы заряды не терялись напрасно!

– Поняли, Петя, поняли! – кричали ему в ответ с ростров командиры. – Что мы дети малые! Не подведем Федора Федырыча, пущай не сумлевается!

Командиры надвигали на лбы треуголки, чтобы не сорвало порывом ветра. Вечерело, и в батарейных палубах зажигали бортовые фонари.

* * *

Неприятельский флот был обнаружен с салингов русских кораблей в пять часов утра 28 августа. Даже беглого взгляда на турок было достаточно, чтобы понять, что они и не подозревают о приближении Севастопольской эскадры: орудийные порты были закрыты, матросы ж беспечно валялись на войлоках.

– Хуссейн не позаботился даже о дозорах, – произнес Ушаков, оглядев дремавший флот султана. – За это я его накажу строго!

Спустя три часа спал туман, и стало возможным окончательно подсчитать соотношение сил. Флаг-капитан Данилов самолично слазил на мачту и, вооружившись трубой, тщательно оглядел неприятеля, записав увиденное в карманную книжечку.

– Сигнал по эскадре: прибавить парусов! – распорядился Ушаков.

Позднее он напишет в своей реляции: «Воспользуясь способным ветром и беспорядком неприятеля, спешил приблизиться и атаковать».

Внезапное появление Ушак-паши вызвало панику на турецких кораблях. Все засуетились, забегали. Торопливо рубя ятаганами якорные канаты, турки в беспорядке вступали под паруса, уходя в сторону Дуная. Желания сражаться у турецких капитанов явно не было никакого. Что касается самого Хуссейн-паши, то он старался хотя бы немного оттянуть начало сражения, чтобы успеть привести свой флот в порядок.

– Как ни бодрись ворона, а до сокола далеко! – радовались на наших кораблях матросы, видя бегство неприятеля.

– Испуган – наполовину побежден! – были более сдержанны офицеры.

– Поднять сигнал кораблям линейным нести все паруса, оставаясь в походном ордере и спускаться следом за мной на неприятеля! – высказал довольный Федор Федорович окружавшим его офицерам и принялся расхаживать по шканцам со зрительной трубой под мышкой.

Вдалеке под берегом забелели паруса.

– Неужели еще турки? – заволновались на «Рождестве Христовом».

Флаг-капитан Данилов опять полез на салинг, чтобы лучше разглядеть неизвестные суда. Через несколько минут он прокричал сверху:

– Это флотилия де Рибаса! Держаться под малыми парусами между Гаджибеем и островом Ада!

Сигналом Ушаков подозвал к себе одну из крейсерских шхун. Перегнувшись через планширь, крикнул его капитану:

– На всех парусах следуй к де Рибасу, да передай на словах, что я намерен атаковать флот турецкий. Ежели у него имеется к тому возможность, пусть поддержит! Сейчас каждая лыка в строку!

Капитан – бородатый горбоносый грек – поднял вверх правую руку – знак того, что все понял. На шхуне быстро поставили паруса, и она резво побежала к Гаджибею.

Тем временем турки старались оторваться от нашей эскадры. Но уйти от Ушакова оказалось не так-то просто! Презрев все линейные каноны, русский контр-адмирал устремился в погоню за уходящим Хуссейном прямо в походных колоннах. С каждой минутой дистанция между бегущими и нагоняющими стремительно сокращалась. Концевые турецкие корабли были уже обречены. Теперь перед Хуссейн-пашой встал нелегкий выбор: бежать дальше, бросив на произвол судьбы уже настигнутый Ушаковым арьергард, или же, повернув навстречу русским, принять бой, спасая отставшие корабли. И то и другое было чревато для капудан-паши последствиями непредсказуемыми. К чести Хуссейна, он принял вызов!