Книга Суперанимал - Андрей Дашков

Я «вижу», как один за другим взрываются и гаснут купола. Гигантские пузыри устремляются вверх, а стремительные потоки шириной в полмили обрушиваются на благодатную землю с расколовшихся стеклянных «небес», смывая все на своем пути, обнажая дно до самого камня. Для ангелов это хуже потопа, ибо нет ни малейшего шанса спастись…

Океанские твари, обезумевшие от грохота, мечутся в бурлящем хаосе. Многие потеряли ориентировку и становятся легкими жертвами муляжей. Тем может повредить только прямое попадание осколка или взрыв в непосредственной близости, который разорвет их на части. Пока что им везет…

Мегалодоны держатся поодаль от города; они гораздо менее уязвимы, чем киты. Вероятно, контроль над ними осуществляется по другим каналам. Акулы охотятся за уцелевшими в этой бойне. Похоже, роли уже распределены, и мне остается быть статистом, вытесненным не только из борьбы, но даже из того времени…

Две или три объединившиеся стаи китов-убийц пытаются оказать сопротивление. Пока я нахожусь в отключке, Лимбо присоединяется к ним. Образ косатки с моей самкой в корзине возникает внезапно и так же внезапно гаснет. Я успеваю понять, что она жива, во всяком случае, БЫЛА жива на тот момент, когда попала в поле зрения Лимбо. Червь шевелится внутри – то ли страх, то ли… радость, которая вполне может оказаться преждевременной.

Снова взрывы торпед и глубинных бомб – теперь они сливаются в непрерывный гром. Ровный умиротворяющий свет сменился зловещими багровыми зарницами. Они сверкают не только внизу, но и вверху – и это не гроза над океаном. Новый Вавилон обороняется; я замечаю несколько попаданий в Плавучий Остров. Один взрыв очень сильный; после него возникает зарево, похожее на закат, – горит разлившаяся жидкость. Горит океан – и я вижу это снизу глазами Лимбо!

Для косатки это зрелище совершенно противоестественное, запредельное; к тому же мы оба оказываемся в огненной ловушке. Огонь прямо над нами. Киту необходимо всплыть, чтобы сделать вдох. Лимбо устремляется к далекой границе пылающего пятна. Нас преследует мегалодон, а наперерез двинулся муляж…

(Видения настолько реальны, а ощущения настолько сильны, что я инстинктивно пытаюсь контролировать своего кита-носителя – сейчас, спустя несколько часов после битвы, как будто мой контроль может быть спроецирован в прошлое! На самом же деле я болтаюсь, привязанный к корзине, оглушенный, бессознательный – только досадная помеха, создающая киту дополнительные трудности.)

Лимбо делает резкий разворот, пользуясь тем, что мегалодон не столь маневрен, и атакует снизу. Эта туша, возникающая из тьмы, так огромна, что кажется, ее невозможно поразить… Удар сомкнувшихся челюстей. Яростный рывок. Облако крови… Скорее назад. Чешуя обдирает китовую глотку. Боль – как взрыв внутри. Вспышка в мозгу. Жала, вонзающиеся в каждую чувствительную клетку. Алмазная крошка, царапающая нервы…

Невзирая на испепеляющую боль, Лимбо выдирает кусок мяса из брюха мегалодона, делает рывок вверх и буквально прилипает к акульей спине. Где, когда, от кого он научился этому приему? Во всяком случае, точно не от меня.

Пока мегалодон один, лучше держаться совсем близко к нему и чуть сзади. Мы оказываемся в мертвой зоне; он не может достать нас, как бы ни вертелся. Лимбо повторяет все его маневры с абсолютной точностью и с ничтожным запаздыванием. Эта безнадежная игра продолжается до тех пор, пока кит не начинает испытывать острую нехватку воздуха. В этот момент нас настигает муляж – маневренный и почти неуязвимый.

Теперь наше спасение только в скорости. Остается надеяться, что муляж уступает живому киту хотя бы в этом. Лимбо летит, вспарывая воду, – ведь смерть близка как никогда. Я болтаюсь в корзине, лишь увеличивая сопротивление. И муляж, этот стальной демон, догоняет нас. Работать челюстями на такой скорости немыслимо; возможен только таран. Мне кажется, что это я получаю страшный удар в корпус, который ломает несколько ребер. Даже если бы Лимбо вынырнул, он не сумел бы вдохнуть. И не сможет еще долгие секунды…

Время замедляется, превращается в черную, липкую, вязкую массу – слишком вязкую, чтобы двигаться сквозь нее. Вдобавок она пылает; повсюду мои обнаженные нервы, сплетенные с нервами Лимбо; повсюду боль, темный огонь, горящая, но не сгорающая паутина страха…

Муляж делает плавный разворот и нападает сверху. Хорошо рассчитанный ход; его следующая цель – пастух, центральный мозг стаи. С Лимбо он закончит после…

Открывается пасть. Я вижу две треугольные арки, усеянные зубами… Отблески на металле… Даже сейчас, когда все позади, у меня заледеневает живот. Это гипноз смерти, паралич, отказ организма от сопротивления…

И тут муляж ОТКЛЮЧАЕТСЯ. Как иначе назвать это внезапное омертвение? Его плавники, челюсти и даже зрачки перестают двигаться в один и тот же момент. Кажется, я догадываюсь, что происходит. Плавучий Остров поврежден, канал связи нарушен, управление прерывается. Отказ, остановка, дисфункция, летальный исход… Однако многотонная масса сохраняет инерцию, и муляж, атакующий сверху, врезается в Лимбо перед спинным плавником.

Удар приходится в область дыхала. Косатка содрогается. Удушье похоже на черного осьминога, сидящего в легких. Он разрастается, меняет цвет на кровавый и густо-фиолетовый, запускает щупальца в мозг, в другие органы, в мышцы, в плавники кита-убийцы, в МОИ конечности…

Мы оба задыхаемся, а Лимбо слепнет. Нарастает гул, который не имеет ничего общего с внешними звуками. Мимо нас медленно проплывает тонущая туша муляжа. Если мы и движемся куда-либо, то это уже за гранью инстинкта. Жажда жизни преодолена. Лакуна в сознании кита…

Возможно, нас просто выносит на поверхность взрывной волной. Судорога. Воздух ощущается вначале как ледяной ком в моей глотке, потом он проваливается внутрь и тает, превращаясь в светящуюся жидкость, а от нее распространяются лучи (или струи?) света, выдавливающего хищную тьму в ее потусторонние убежища…

Возвращается зрение. До самого горизонта – пылающий океан под бледным пологом утренней зари. Плавучий Остров окутан жирным дымом и почти не виден. Он идет ко дну. Дым клубами поднимается к гаснущим звездам и образует гигантское грибовидное облако. Кое-где мелькают отдельные вспышки, и время от времени раздается механический рев на одной тоскливой ноте. Это сигнал бедствия, подаваемый Островом, – в данном случае абсолютно бессмысленный. Помощи ждать не от кого.

В глубинах океана рыскают осиротевшие твари. Или наконец свободные? Сияние Нового Вавилона померкло – может быть, навсегда.

Я снова теряю дом, не успев обрести его, побывать в нем. Значит, я проклят и должен смириться с этим. Отныне ничто не имеет цены, кроме поддержания жизни, продолжения рода.

* * *

…Раненый мегалодон догоняет и атакует Лимбо. Я улавливаю лишь то, что отфильтровано восприятием кита. Информации не хватает. Образы ущербны. Я пытаюсь определить, что с эмбрионами, где они спрятаны, насколько хорошо охраняются. Неужели я всерьез собираюсь найти и уничтожить их? Неужели с меня не достаточно? Но живых… живых остановить труднее, чем муляжей.