Книга Суперзвезда - Виктория Готти

— Ты правда верила, что могла вот так, пританцовывая, явиться сюда и забрать обратно свою жизнь?

Она резко повернулась и уставилась на него, но он не мог увидеть выражения ее лица. Золотая с белым маска скрывала ее глаза. Она молчала. Может, шок от его слов заставил ее онеметь. Она просто смотрела на него пронизывающим дерзким взглядом.

Джеймс сделал шаг вперед, вытаскивая из кармана пистолет.

Уличный фонарь над каналом отбрасывал нереальные блики. Казалось, ангельское свечение исходило от нее.

— О, Челси, — серьезно произнес он. — Я боюсь, ты сильно ошибалась!

Он поднял руку и нацелил пистолет ей в грудь.

— Ты совершила смертельную ошибку. Твоя мать — настоящая мать — тоже ошибалась. Дурочка. Она всегда слишком торопилась принять решение. За все то время, что я знал ее, я никогда не видел, чтобы она хоть что-нибудь тщательно обдумала. Ее поступки никогда нельзя было назвать рациональными. Она была слишком импульсивна, практически неуправляема.

Леденящим взглядом он уставился на нее. Джеймс видел, что она плачет, но то ли это были слезы страха, то ли шока, определить было невозможно из-за маски, скрывавшей лицо.

Джеймс задумался. Он взвесил каждое свое слово, каждое движение. Он знал, это было неизбежно. Он знал это с тех самых пор, как Челси явилась в офис Роджера. Ему было что рассказать, и ему надо было, чтобы его выслушали. Пусть уж это будет Челси. В конце концов, эта история касалась прежде всего ее.

— Я был актером — так, играл роли второго плана, стараясь пробиться. Я вел жизнь, полную греха и излишеств, но потом я переродился. Я встретил очень богатую женщину, адвоката. Она стала моей покровительницей. Она заставила меня получить профессию юриста, потом обучила меня всем тонкостям индустрии развлечений, законам этого бизнеса. Тогда-то я и познакомился с Ланой. Это было тридцать шесть лет тому назад. Я был очарован, она имела огромную власть над мужчинами, я уверен, ты знаешь это по ее фильмам — ни один человек, видевший их, не остался равнодушным, и уж тем более я. Это была любовь с первого взгляда.

Тон его смягчился. Он как будто бы забыл о пистолете в своей руке.

— Это длилось десять лет, с некоторыми перерывами. Она все никак не могла выбрать между Роджером и мной. Я никогда не знал, чего ожидать от нее. Когда она сказала мне, что беременна от Роджера, я думал, что умру от боли, сердце мое было разбито. Я ненавидел тебя еще до того, как ты родилась. И я ненавидел все, что твое появление повлекло за собой: если бы не ты, она бы бросила Роджера.

Он внимательно посмотрел ей в лицо. Несмотря на маску, он видел, как ее черты исказились от страха.

— Я думаю, самым простым решением было бы оставить все как есть и предоставить Богу решать наши судьбы. Но я не мог позволить тебе уничтожить ее. Я был убежден, ты родишься ненормальным ребенком из-за алкоголя и наркотиков, которые принимала Лана. Это бы убило ее. Заботиться и переживать, пытаясь поднять на ноги больного ребенка, было ей не по силам. К тому же она бы навсегда ускользнула от меня. Я не мог позволить этому случиться, нужно было что-то придумать.

Тяжело вздохнув, он чуть-чуть помедлил. Улыбка искривила его губы.

— Подмена была великолепной идеей, ты так не считаешь? Куча денег, немного уговоров и постоянное давление. Думаю, ты и понятия не имеешь, о чем я говорю, так что дай мне объяснить. Покойная мисс Хансон, акушерка, очень любила деньги, и за кругленькую сумму она подменила ребенка. Ты, наверное, уже догадалась, что мне пришлось убить ее. Конечно, когда я узнал, что тебе стало о ней известно и что теперь она собирается выболтать тебе все, мне пришлось позаботиться о том, чтобы она держала язык за зубами. Это не было большой потерей, у нее оставалось и так не особенно много времени — она была старая и больная. Я не мог позволить тебе добраться до нее.

«Он сказал, что кого-то убил?» — Она почувствовала тошноту.

— Потом, когда тебе было около десяти лет, из больницы мне прислали жалобу Марии Хаттон. Я действовал от имени Роджера и ничего ему не сказал. А зачем? Он бы не понял, о чем они говорят. Я думал, что мне удастся скрыть это. Как же я ошибался!

Джеймс заметил, что Челси тут же отвела взгляд. Как же ему хотелось хоть на мгновение увидеть ее лицо, узнать, понимает ли она, что происходит. Ему необходимо, чтобы она поняла это, для того чтобы он мог покончить со своей тайной раз и навсегда.

Но, обдумав все еще раз, он отбросил идею снять с нее маску. Это было опасно: он мог выстрелить в нее в маске, но, если бы он увидел ее лицо, лицо ребенка, за которым он так долго издали наблюдал, возможно, он не смог бы довести свой план до конца. Он не мог позволить себе так рисковать, потому что теперь он уже слишком много сказал.

— Так что, Челси, все твое детство могло быть совершенно другим. Я, правда, старался договориться с Марией. Но твоя мать — я имею в виду ту, которую ты считала своей матерью, — была богобоязненная женщина. Она рассуждала, как простая крестьянка. — Он хмыкнул от отвращения. — Мария не хотела ни в чем быть замешанной, она хотела вернуть своего ребенка. Но конечно же, это было невозможно — глупая баба! Ведь у нее совсем не было материальной поддержки — как могла она нанять адвоката? Все же, когда она заартачилась, я понял, что мне надо подстраховаться. Я посылал твоей матери чеки, которые она никогда не использовала, мне даже не приходилось отчитываться перед Роджером за расходы, ведь я отвечаю за все бумаги.

Если бы Мария действительно наняла адвоката, Роджер был бы главным подозреваемым. Я рад сообщить тебе это. Я чувствовал себя виноватым за то, что сделал, виноватым не только перед тобой, но и перед твоим отцом. Если бы Мария смогла довести дело до суда, все улики указывали бы на него. Я же был его лучшим другом, при этом не только трахая его жену, но и подставляя его в деле о подмене младенцев, а он и понятия ни о чем не имел!

Джеймс подошел ближе, и холодок пробежал по его спине.

— Мы всегда был близки, Лана и я. Это ко мне бежала она, когда Роджер не понимал ее. Я был ее рыцарем на белом коне.

Джеймс уже устал от этого монолога. Почему она молчала? Он больше не улыбался, холодная ухмылка застыла на его губах.

— Конечно, я знал и о других ее любовниках. Но, в отличие от Роджера, я не пытался это отрицать — я просто принимал все как есть. Я знал, что она любила меня больше всех. Добрый старина Джек даже написал целую пьесу для нее, но она отказалась, предпочла меня.

Она судорожно вздохнула.

— Ах, так ты не знала? Они работали вместе над фильмом — это был гигантский проект. Все видели в них еще одних Тейлор и Вартона. Режиссером был Роджер, и, когда он увидел искру, пробежавшую между нами, он был вне себя. Он делал все возможное, чтобы уничтожить Джека. Твой отец так и не узнал, что Лана отвергла Джека, и я не стал открывать ему на это глаза. Какое унижение испытывал он по поводу ее увлечений — так это называли газетчики в то время. Заметив, что между Ланой и Джеком что-то есть, они пытались выяснить все до последней детали. Но, конечно, им не удалось найти что-либо особенное — ни один из ее фаворитов не был знаменитостью: пилот, с которым она познакомилась на Гавайях, бармен в «Вальдорф-Астории», инвестор в «Фаунтайнблю» в Майами…