Книга КРЕПОСТЬ ТЕЛЬЦОВ - Евгений Лобачев

— А не из наших ли он?.. — наклонившись, Ганай ухватил за волосы полуотрубленную голову, повернул лицом к себе. Михашир судорожно сглотнул: сквозь кровавые пятна на лбу явственно проступала татуировка скорпиона.

— Это как же? — тяжело дыша, выдавил Кайялу, он явно боролся с тошнотой. — Наши, получается, тоже ходили сюда за соломой?

— Получается. — Ганай бросил взгляд по сторонам.

— Но как же… — начал, было, Кайялу, но Михашир оборвал его:

— Никак. Потом разберемся. Берем солому — и назад. Надо открыть ворота.

Калитка в ближайший двор была сорвана с петель, Михашир не сразу и понял, что вот эта россыпь досок под стеной — и есть калитка. На огороженном полуразвалившимся каменным забором дворе они увидели еще два трупа. Для себя Михашир определил их стариком и старухой, хотя понять, кем были несчастные при жизни, не представлялось возможным, да это и не имело ни малейшего значения. Главное, эти двое держали коз: из запертого загона в конце двора неслось жалобное меканье, а под стеной высилась куча соломы.

— Взяли и пошли, — скомандовал Михашир, и ухватил охапку побольше.

Кайялу последовал его примеру. А вот Ганай прежде чем выполнить приказ отдернул задвижку и распахнул дверь загона, выпуская коз.

— Не подыхать же им.

Когда они вышли на улицу, у башни творилось что-то неладное. Михашир увидел, что несколько его солдат, сгрудившись у входа, напряженно вглядываются в полумрак.

— Недоноски, — проворчал Ганай. — Ведь сказано же было…

— Эй! — заглушив его бурчанье, крикнул Михашир. — Вам что, плетей захотелось?! А ну…

Ему было не суждено договорить. Один из солдат там, впереди, вдруг дернулся и стал заваливаться на бок. Стоявший с ним рядом отшатнулся, чуть согнул ноги в коленях, должно быть, собираясь отпрыгнуть, но внезапно, к ужасу Михашира, тело несчастного будто раздвоилось: ноги еще готовились к прыжку, в то время ка торс, отделившись от них, опрокидывался назад, как если бы неведомая сила переломила тело пополам. Еще один солдат рухнул как подкошенный, потом еще один, и еще…

Михашир не успел досчитать до десяти, как остался без отряда.

— Драпаем! — Ганай дернул его за руку.

— Сдурел?!!! — взвился Михашир.

— Драпаем, пока до нас не добрались!

Ухватив Михашира и Кайялу за одежду, Ганай мощным рывком втащил их обратно во двор.

— Тихо! — прошипел. — Не приведи боги, услышат.

Михашира распирала злоба, однако он понимал, что Ганай прав. Ганай тем временем повис на плечах Кайалу, зажимая тому рот и приговаривая:

— Не будь дураком. Не будь дураком, парень. Одним богам известно, что там стряслось…

Обретя, наконец, способность соображать, Михашир осторожно высунулся из-за забора. Возле башни он увидел две человеческие фигуры, красные с головы до пят. Абсолютно, сплошь красные, без изъятья. Слипшиеся волосы, одежда — алые лохмотья. Проклятье! Он даже не мог определить, мужчины это или женщины. Оба стояли неподвижно, лишь поводя вокруг взглядами из-под прилипших ко лбам волос. У одного в руках меч, у второго — топор.

— Их двое, — прошептал Михашир, обернувшись к подчиненным. — Вдвоем перебили всех наших… Но как такое может быть?

— Предпочту не выяснять, — передернул плечами Ганай.

— Я тоже, — кивнул Михашир. — Стало быть, эти ворота для нас закрыты. Нужно идти к главным…

Глава тридцать третья

Восточная граница Земли тельцов, город Арисса. Второй день Арисской ярмарки.

Сардар брел по Инжирной улице, преследуемый вонью паленого мяса и треском горящей человеческой плоти, уже давно не слышимым, но все еще стоящим в ушах. Если оглянуться — он знал наверняка — увидит на мостовой пожираемый пламенем чадящий труп.

Далеко впереди показались башни, обрамляющие главные городские ворота, через которые Сардар вошел когда-то в Ариссу. Открыты ли они? Можно ли выбраться через них из проклятого города? Даже слабая тень надежды заставила сердце бешено биться. В плену сладких мыслей, ничего не видя вокруг, Сардар протопал не одну сотню шагов. Из задумчивости вывел громкий хруст, от которого мороз продрал по коже. Опустив глаза, юноша обнаружил, что наступил на кисть отрубленной руки. Вздрогнув, сделал шаг назад, повел вокруг непонимающим взглядом…

Он наткнулся на место еще одного ночного побоища. Трупы громоздились один на другой, истерзанные, изрубленные на куски. Большинство мертвецов — иноземцы. Несколько десятков несчастных пытались пробиться к воротам, чтобы вырваться из города. Вряд ли хоть одному это удалось.

Развернувшись, Сардар сделал с полсотни шагов назад и опустился на каменную скамью, стоявшую в тени оплетенной виноградными лозами арки, ведшей к калитке какого-то дома. С этого места был виден лишь кусок мостовой, да цветущий розовый куст на другой стороне улицы. Кусочек жизни, не изуродованный враждой, островок покоя и благоденствия среди беснующегося моря ненависти.

Иной философ — подумалось Сардару — вспорол бы здесь брюхо, чтобы умереть, любуясь нетронутой красотой. И тем самым сгубил бы чудо для остальных. Впрочем, умирающему плевать на остальных. А Сардару было плевать на придуманного им философа. Он просто нуждался в отдыхе, в короткой передышке, прежде чем двинется в дальнейший путь. Куда? Об этом тоже нужно было подумать.

Клятва, данная треклятому жрецу, никуда не делась. Она была с ним, давила исподволь, не давая покоя. Сардар мог думать что угодно, но именно клятва и ничто другое заставила его повернуть вспять. Мертвецы? Он их навидался сегодня на дюжину жизней вперед. Не мертвецы заставили отступить, а страх перед гневом богов. Боги не любят клятвопреступников. Боги не для того даровали ему удачу остаться в живых и выбраться из застенка, чтобы он нарушил клятву и удрал. Тень убитого старика не даст ему покоя во всю оставшуюся жизнь, если он не сдержит обещания и не вызволит девчонку из беды.

— Как будто в первый раз вляпался, — пробормотал Сардар. — Выберусь как-нибудь. Раз выбрался из подземелья, значит, и теперь не пропаду. Знать бы еще…

Его размышления прервал отдаленный крик. Высокий голос — не то детский, не то девичий — взывал откуда-то из глубины квартала. Сардар поднялся, прислушиваясь… Да, сомнений быть не могло: далекое «Помогите!» слышалось отчетливо. Правда, вряд ли доносилось из дома, где, судя по словам старика, должна была находиться его дочь. Тот район Сардар миновал по параллельной улице, улепетывая от кровожадного безумца. Возвращаться далековато, но… Но клятва есть клятва, он должен ее выполнить.

С огромным трудом Сардар заставил себя сделать несколько шагов в сторону, противоположную от ворот. Теперь, когда долг был осознан, а терзавшие смутные страхи и сомнения — отринуты, эти шаги дались неимоверно тяжело. Тем не менее, Сардар продолжил путь.