Книга Миллениум - Инна Тронина

Интересно, а как эти законники поступили бы на его месте? Чтобы так говорить, нужно пренебречь своей жизнью не на словах, а на деле. Но где таких найдёшь в наше время? Герои остались в приключенческих романах и в книжках про войну. А вокруг — одни хапуги, подлецы и трусы…

— Я вам всё расскажу про Валерию, — Артур говорил так спокойно, что полковник вздрогнул.

Он ожидал совершенно другой реакции. Ведь Валерия несколько недель прожила в квартире Тураева; ходили слухи, что они давно уже спят вместе. И Рита Деркач, безответно влюблённая в майора, очень горевала.

Вот железный человек, прямо зависть берёт! Любимая женщина умерла, а у него на лице ни один мускул не дрогнул. С него бы пример взять, так ведь не получится! Себя не переделаешь, мозги не пересадишь.

— Расскажи, — попросил полковник, покусывая тонкие губы.

— Мы вернулись из Петербурга вчера утром. Вы были в курсе, что я вместе с Валерией и Дарьей Дмитриевой выезжал туда для встречи с Елизаветой Лосс, которая удочерила похищенную девочку…

В голове у Тураева стоял туман, и всё происходящее казалось нереальным. Он слышал свой голос как бы со стороны, удивлялся собственному спокойствию. Видел, как солнечные лучи пронзают кабинет полковника, и пытался стряхнуть оцепенение. Но морок не отступал, и Артур заговорил снова.

— Нам удалось вызвать Елизавету на свидание. Мы, все трое, постарались объяснить ей, что на самом деле произошло. Доказать, что было совершено преступление, и девочку нужно вернуть родной матери. Видимо, я совершил роковую ошибку, решив действовать убеждением. Не надо было сводить Валерию с этой женщиной. Не надо! — Тураев ладонью закрыл лицо от яркого весеннего света. — Лиза Лосс безгранично доверяет Лукину. Она обманута, подавлена им, полностью подчинена его воле, и не желает ничего менять. Лиза не поверила ни одному нашему слову. Лукин убедил её в том, что Валерия добровольно согласилась за деньги передать будущего ребёнка в распоряжение фирмы «Бэби», которую возглавляет Розалия Лукина. А после вдруг заупрямилась и потребовала вернуть девочку или же ежемесячно платить ей крупную сумму в долларах. Разумеется, Лиза была настроена очень агрессивно. Она недавно потеряла мужа, родственника Лукина Эрвина Лосса. Его застрелил снайпер. Из-за этого Лиза обозлена, недоверчива, ранима. С ней очень трудно общаться. Ей требуется помощь не только психотерапевта, но и психиатра. Девочка, которую она назвала Хеленой, — её единственная отрада. И расставаться с ней Лиза ни в коем случае не собирается. Всю свою ярость вдова Лосса обрушила на Валерию. Оскорбляла её, унижала, провоцировала. И мы с Дарьей не могли помешать этому, потому что опасались вызвать у Лизы припадок…

— И где всё это произошло? — перебил Петруничев.

— В Комарово. Там Лиза сняла дом. Правда, после нашего разговора она оттуда съехала. Куда — установить пока не удалось.

— Девочка удочерена этой женщиной? — насупился полковник.

— Да, по всем правилам. Об этом позаботился Лукин. Дарья Дмитриева очень нам помогла. Сейчас она опять в камере, но в командировке проявила себя наилучшим образом. Именно по её просьбе Лиза и вышла вечером на пляж. Представься я по всей форме, она закрылась бы в доме. Впрочем, это могло спасти Валерию от рокового шага. А так… Её больше нет.

Артур достал трубку, быстро её набил, раскурил от газовой зажигалки, отвернувшись к приоткрытому окну. Давно курящему полковнику сегодня стало противно от запаха табака, но мешать Тураеву не стал, только закрыл нос платком.

— Валерия отчаялась вернуть девочку? Поняла, что это невозможно?

— Удочерение произведено, безусловно, с множеством нарушений, которые ещё нужно выяснить и доказать, и на это уйдёт много времени. Сейчас Хелена Лосс — дочь Елизаветы. И пока суд не признает удочерение недействительным, так оно и будет оставаться. Сама Лиза и слышать не желает о том, чтобы расстаться с девочкой добровольно. Она болезненно, страстно любит ребёнка, и это обстоятельство тоже нужно учитывать при выработке линии поведения в дальнейшем. Просто пренебречь чувствами вдовы я не в состоянии. И Валерия, и Лиза — жертвы. Если изъять ребёнка силой, теперь уже приёмная мать может наложить на себя руки. А мне хватит Лео, которой я был привязан. Не знаю, можно ли назвать это любовью, но я жалел её, переживал за неё. Я хотел ей только добра, а причинил зло. Я сделал бы для неё всё, что мог. Предложил даже заключить брак, чтобы поддержать, дать надежду, опору, веру. Но Лео приняла иное решение. Лиза Лосс главный упор сделала на то, что Валерия не сможет на уровне содержать ребёнка, и поэтому должна задавить свой материнский инстинкт. Ради счастья дочери она просто обязана оставить её в богатой семье, не лишать девочку всех этих благ. Лизе в сообразительности не откажешь; возможно, её проинструктировал Лукин. Лере нечем было крыть, и Лиза выиграла поединок без борьбы. И я решил дать Валерии возможность говорить с Лизой иначе. Да, я женился бы на ней, пусть из жалости. Я опоздал с этим предложением — надо было сделать его раньше. Тот разговор с Елизаветой морально убил Валерию. Я должен был глаз с неё не спускать… А я подумал, что дело поправимо, что можно ещё бороться. Мне кажется, она просто устала страдать. И ушла, чтобы никому не мешать. Ни Лизе Лосс, ни Валерию Вандышеву, который тоже мог предъявить права на дочку. Эти двое богаты, а Лера была бедна. Она не хотела грузить меня своими проблемами. Но, самое главное, она желала счастья своей дочери, хотела для неё обеспеченной жизни. Но, в то же время, не могла справиться с собой, отступить, смириться. В какой-то степени я понимаю её…

Артур подумал немного, достал из внутреннего кармана пиджака листок бумаги, протянул полковнику.

— Это копия её предсмертной записки. Оригинал забрал следователь, который приезжал сегодня ко мне домой. Я нашёл записку под подушкой Лео, когда пытался её разбудить. Мне очень трудно было поверить в то, что всё уже кончено. Я чувствовал, что она остыла, стала, как тряпичная кукла. Но всё равно тряс её, бил по щекам, давал нюхать нашатырь. Мы очень устали с дороги, после всех этих переживаний, и крепко заснули. Я — на несколько часов, а она — навсегда. Когда Лео выпила таблетки, я не знаю. Скорее всего, вечером, перед сном. У меня накопилось слишком много дел дома, и я отвлёкся. Позвонили мать и брат, потом — друг из Калининграда. А Лера всё это время была предоставлена самой себе…

«Наверное, так будет лучше для всех. Я давно уже лишняя на этой земле. Артур, прости меня за всё. Мне было так хорошо с тобой! Я желаю тебе огромного счастья. Прошу судьбу быть милостивой к моей дочери. Пусть жизнь Милены будет спокойной и долгой. Не осуждая меня. Твоя Лео».

— Дальше был написан адрес иркутских родственников, по которому следовало послать телеграмму с трагической вестью. Им же Валерия завещала и своё имущество — то, что сейчас находилось при ней, и другое, оставшееся в питерском общежитии…

Полковник вернул записку Артуру, тяжело вздохнул.

— Вот уж верно говорят — не родись красивой, а родись счастливой! Не дождалась, сорвалась… Артур, ты не в курсе — Лукин не угрожал ей? Не вынуждал покончить с собой? Вы же были всё время вместе.