Книга Смертельные послания - Джон Г. Мэтьюз

– Или, если кто-то ее и видел, он не хочет признаваться в этом. – Он положил в рот кусок бифштекса и покрутил вилку в руке. – И никто из девушек, с которыми она живет вместе, не видел ее?

– Нет, – ответил Ардженти. – После гибели Анны в доме их осталось всего трое. Милли, Шейла и…

– Джози, – подсказал Лоуренс, видя, что детектив поднял голову вверх, пытаясь вспомнить имя. – И еще к ним присоединилась одна новая девушка, Патрисия.

Финли доел свой бифштекс и вытер губы салфеткой.

– Да, я помню, Элли говорила, что им нужно иметь в доме определенное количество девушек, чтобы было кому оставаться с детьми, пока остальные работают, – кивнул он.

Он принялся задавать вопросы по поводу того, кого и где они посещали, и в какой-то момент Ардженти поймал себя на том, что улыбается.

– Что такое? – спросил его Джеймсон.

– Просто я рад снова видеть вас на свободе, Финли. Только и всего, – отозвался тот.

Уже во время десерта, когда они съели половину черничного пирога, криминалисту пришла в голову мысль.

– Вера Мэйнард, – сказал он. – Помнится, Элли говорила, что она взяла под свое крыло нескольких девушек. Значит, ее не было дома, когда вы к ней пришли?

– Совершенно верно. За день до этого она уехала в отпуск.

– И вы говорите, по словам девушек, Майкл Тирни и его прихвостень заходили к ней в клуб за пару дней до вас?

– Да, – подтвердил Биделл. – Мы беседовали с Вики и еще одной девушкой, Джойс.

Джеймсон снова погрузился в размышления, и некоторое время тишину нарушали лишь голоса посетителей и звон столовых приборов.

– Любопытно, – произнес наконец Финли. – Она отправилась в отпуск сразу после визита Тирни. Может быть, это всего лишь совпадение, но я хотел бы посетить данное место – вместе с девушкой из «Флэмбойан Клаб», которую вы упоминали.

– Ребекка Брайдон, – подсказал Лоуренс.

– Да.

Когда Джозеф расплатился, а Биделл пошел к кебу, чтобы подогнать его прямо к дверям, Финли обратился к напарнику:

– Большое спасибо вам за Лоуренса. Я перед вами в неоплатном долгу. Надеюсь, он не доставляет вам слишком много хлопот и не очень утомляет вас цитированием Мильтона и других авторов?

Детектив улыбнулся:

– Вовсе нет. Дети с удовольствием общались с ним. Я никогда прежде не видел, чтобы они слушали кого-нибудь с таким интересом.

Принимая из рук гардеробщика пальто и шляпу, Ардженти добавил:

– Судя по содержанию письма, кое-кто тоже считает, что вы перед ним в неоплатном долгу.

– Да. Придется поразмыслить, как отплатить ему.

Губы Джеймсона искривились в усмешке.

38

– Свет…

– Щетку…

– Лупу…

С интервалом в двадцать-тридцать секунд ассистент Томаса Колби Кристофер Аткинсон выполнял команды своего шефа, странным образом отличавшиеся от традиционных – скальпель… зонд… зажим. Если приходится осматривать скелет, лишенный плоти, эти инструменты не требуются.

Когда тело Энни Чэпмен было извлечено из могилы, единственной плотью в ее гробу оставались личинки червей. Тем не менее, кости скелета, казалось, пропитались смрадом разложения уже не существующих тканей.

Колби велел Аткинсону протереть ее скелет щеткой, смоченной в растворе отбеливателя. Затем, узнав о снятии обвинения с Джеймсона, он распорядился произвести также эксгумацию тел Мэри Энн Николс и Мэри Келли. Их скелеты ожидали его и Кристофера на соседних столах.

Днем раньше он послал Финли телеграмму следующего содержания:

«С радостью узнал о вашем освобождении. Ни секунды не сомневался в вашей невиновности. Правда, кое-кто здесь считает, что контакты с вами нецелесообразны, пока дело не закончено. Все это внутренняя политика, которой, как вам известно, я никогда не увлекался. Результаты эксгумации тел Энни Чэпмен, Мэри Келли и Мэри Энн Николс сообщу в ближайшее время».

Несмотря на протирку костей раствором отбеливателя, в некоторых зонах все еще сохранялись остатки пыли, и он удалил их, прежде чем приступить к более тщательному осмотру скелетов с помощью лупы.

Томасу потребовалось всего семь минут для того, чтобы найти метку на внешнем левом ободе таза, хотя на поиск других знаков ушло уже двадцать минут. Поиск метки на внутренней стороне правой грудины Мэри Энн Николс занял у него вдвое больше времени, а со скелетом Мэри Келли ему пришлось возиться еще дольше. Он осматривал его больше часа, но так ничего и не нашел.

– Ладно, на этом закончим.

Тяжело вздохнув, он провел рукой по волосам. Итак, еще две метки в поддержку гипотезы Джеймсона. Похоже, лучшие из них им еще только предстоит найти.

– Распорядитесь, чтобы эти метки сфотографировали. Потом я подготовлю отчет и отошлю его, – велел он ассистенту.

– Тела можно снова захоронить? – спросил тот.

– Пока нет. Может возникнуть необходимость в дальнейшем исследовании. Давайте дождемся ответа из Нью-Йорка.

Когда публика разразилась аплодисментами, он окинул взглядом верхние ярусы концертного зала. Многие поднялись с кресел. Среди них было множество красивых женщин, увешанных драгоценностями, – хотя сейчас все взоры были устремлены только на одну женщину, Лилиан Рассел, которая не переставала кланяться под аккомпанемент восторженных возгласов и криков «бис!».

Собрав едва ли не рекордное число зрителей в истории Бродвея, она уже спела на бис две песни. На сцену дождем падали букеты цветов. Окинув публику взглядом и благодарно улыбнувшись, певица повернулась, чтобы уйти, и, похоже, на этот раз окончательно.

Он задержался в Новом Орлеане еще на два дня – не только ради осмотра достопримечательностей, но и потому, что после убийства на железнодорожных станциях города могли быть усилены полицейские патрули.

Когда Лилиан покидала сцену, начали гаснуть огни. Зрители потянулись к выходу, и гул их голосов слился с грохотом перемещаемых за кулисами декораций. Около четверти из них отправились в буфет, но он знал, что некоторые после антракта не вернутся, поскольку дальнейшая программа их не интересовала.

Он заглянул в программку: «Великий Беллини – станьте свидетелями того, как оживают мертвые!» Это предложение заинтриговало его не меньше, чем звонкий голос Лилиан Рассел.

Барабанная дробь возвестила о начале второго отделения. Поднялся занавес, и на сцену вышел мужчина в черном пальто и цилиндре. У него были длинные, навощенные усы, которые он поглаживал со зловещей ухмылкой, словно для того, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в отрицательном характере его персонажа.

Затем из-за кулис появилась женщина в длинном белом платье, падавшем свободными складками. У нее были длинные каштановые волосы, заплетенные в две косы. Ее пушистые ресницы слегка трепетали. Она представляла собой воплощение нежной, легко уязвимой женственности. Неожиданно она прижала ладонь к губам, словно ее оскорбили слова мужчины.