Книга Японский козырь Сталина. От Цусимы до Хиросимы - Анатолий Кошкин

Приведенные выше выдержки из мемуаров Черчилля свидетельствуют о том, что азиатско-тихоокеанский театр военных действий всегда оставался в поле зрения руководства Великобритании и отнюдь не был заботой только американцев. То, что в Ялте английский премьер непосредственно не участвовал в обсуждении дальневосточных проблем, можно объяснить по-разному. Не исключено, что он сам не захотел мешать Рузвельту договориться со Сталиным об условиях вступления СССР в войну. Черчилль писал: «Я должен объяснить, что хотя я и присоединился от имени Великобритании к соглашению (о Дальнем Востоке. — А.К.), ни я, ни Иден не принимали участия в его подготовке. Эта проблема считалась американской и имела для них первостепенное значение с точки зрения их военных операций. Мы не настаивали на нашем участии в разработке этого соглашения. Как бы то ни было, с нами не советовались, а лишь попросили одобрить документ. И мы это сделали… Для нас эта проблема была отдаленной и второстепенной»{518}.

Однако возможно и другое объяснение. Рузвельт, имея опыт трехсторонних переговоров, хорошо знал о постоянных «перепалках» между Черчиллем и Сталиным, подчас не только по принципиальным, но и второстепенным вопросам. Думается, можно допустить, что крайне заинтересованный в успехе своих переговоров со Сталиным по поводу войны против Японии президент сознательно предпочел обсудить дальневосточные проблемы с глазу на глаз, без участия Черчилля, который своим конфронтационным подходом мог «испортить всю обедню». Однако это лишь предположение.

Видимо, пытаясь объяснить свою отстраненность в обсуждении проблемы участия СССР в войне против Японии, Черчилль утверждал в мемуарах: «Дальний Восток не играл никакой роли в наших официальных переговорах в Ялте». О том, что в действительности это было не так, говорят многие заявления представителей американского политического и военного руководства, которые рассматривали решение в Ялте дальневосточных проблем как свою первоочередную задачу. Отнюдь не безразлично относились к перспективе развития ситуации в Восточной Азии и на Тихом океане и в Лондоне. Ведь для Великобритании речь шла не только о военных операциях, но и о сохранении или потере обширных колониальных владений в этом регионе. Понимая, что роль Великобритании в победе над Японией будет невелика, Черчилль, похоже, смирился с будущим доминированием США в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Не это ли является причиной того, что в своих мемуарах он писал о решении в Ялте дальневосточных проблем весьма скупо и сухо.

Он написал:

«Я знал, что американцы намерены поднять перед русскими вопрос об их участии в войне на Тихом океане. Мы затронули этот вопрос в общих чертах в Тегеране, и в декабре 1944 г. Сталин сделал Гарриману в Москве некоторые конкретные предложения относительно послевоенных претензий России в этом районе. Американские военные власти определили, что для разгрома Японии потребуется полтора года после капитуляции Германии. Помощь русских сократила бы тяжелые потери американцев. Вторжение в собственно Японию в то время было еще в стадии планирования, и генерал Макартур вступил в Манилу лишь на второй день работы Ялтинской конференции. Первый экспериментальный взрыв атомной бомбы предстоял лишь через пять месяцев. Большая японская армия в Маньчжурии могла бы быть переброшена на защиту самой Японии, если бы Россия все еще оставалась нейтральной.

Учитывая все это, президент Рузвельт и Гарриман обсудили со Сталиным 8 февраля вопрос о территориальных требованиях России на Дальнем Востоке. Россия согласилась вступить в войну против Японии через два или три месяца после капитуляции Германии.

В тот же день в ходе конфиденциальной беседы со Сталиным я спросил его, чего русские хотят на Дальнем Востоке. Он ответил, что они хотят получить военно-морскую базу, такую, например, как Порт-Артур. Американцы предпочли бы, чтобы порты находились под международным контролем, однако русские хотели бы, чтобы их интересы были гарантированы. Я ответил, что мы будем приветствовать появление русских кораблей в Тихом океане и высказываемся за то, чтобы потери, понесенные Россией во время русско-японской войны, были восполнены»{519}.

Английским премьером без каких-либо замечаний были одобрены все пункты договоренности Рузвельта со Сталиным о вступлении СССР в войну против Японии. 11 февраля в Ливадийском дворце Сталиным, Рузвельтом и Черчиллем было подписано Ялтинское соглашение трех великих держав по вопросам Дальнего Востока. Текст соглашения гласил:

«Руководители трех великих держав — Советского Союза, Соединенных Штатов Америки и Великобритании — согласились в том, что через два-три месяца после капитуляции Германии и окончания войны в Европе Советский Союз вступит в войну против Японии на стороне союзников при условии:

1. Сохранения status quo (статус-кво) Внешней Монголии (Монгольской Народной Республики).

2. Возвращения принадлежавших России прав, нарушенных вероломным нападением Японии в 1904 г., а именно:

а) возвращения Советскому Союзу южной части о. Сахалина и всех прилегающих к ней островов,

б) интернационализации торгового порта Дайрен с обеспечением преимущественных интересов Советского Союза в этом порту и восстановления аренды на Порт-Артур как на военно-морскую базу СССР,

в) совместной эксплуатации Китайско-Восточной железной дороги, дающей выход на Дайрен, на началах организации смешанного Советско-Китайского Общества с обеспечением преимущественных интересов Советского Союза, при этом имеется в виду, что Китай сохраняет в Маньчжурии полный суверенитет.

3. Передачи Советскому Союзу Курильских островов.

Предполагается, что соглашение относительно Внешней Монголии и вышеупомянутых портов и железных дорог потребует согласия генералиссимуса Чан Кайши. По совету Маршала И.В. Сталина Президент примет меры к тому, чтобы было получено такое согласие.

Главы правительств Трех Великих Держав согласились в том, что эти претензии Советского Союза должны быть безусловно удовлетворены после победы над Японией.

Со своей стороны Советский Союз выражает готовность заключить с Национальным Китайским Правительством пакт о дружбе и союзе между СССР и Китаем для оказания ему помощи своими вооруженными силами в целях освобождения Китая от японского ига.

1945 г., 11 февраля

И. Сталин

Франклин Рузвельт

Уинстон Черчилль»{520}.

Таким образом, без какого-либо «торга» и разногласий союзники четко определили условия, на которых СССР соглашался вступить в войну с Японией, и официально подтвердили, что эти условия будут выполнены «безусловно».

В исторических работах, в частности японских исследователей, до сих пор предпринимаются попытки объяснить «уступчивость» Рузвельта в Ялте его слабым здоровьем{521}. При этом не учитывается тот факт, что достигнутые в Ялте соглашения, в том числе по Дальнему Востоку, были поддержаны и одобрены ведущими американскими политическими деятелями и высшим командованием вооруженных сил США (госсекретарь Стеттиниус, генерал Маршалл и другие). Более того, перед началом Ялтинской конференции соображения Рузвельта были одобрены на заседании Объединенного комитета начальников штабов, состоявшемся в январе 1945 г. на острове Мальта. Если бы Рузвельт действительно в силу своей физической слабости пошел на ущемляющие интересы Запада уступки, этому мог воспротивиться Черчилль. Однако он этого не сделал, ибо документ о вступлении СССР в войну полностью отвечал интересам разгрома Японии без риска кровопролитных сражений с огромными жертвами. В действительности, получив гарантии столь необходимого им участия СССР в войне, в большем выигрыше считали себя именно американцы и англичане. Участие мощных сухопутных сил СССР в войне на Востоке рассматривалось весной 1945 г. в Вашингтоне и Лондоне как важнейшее условие победы над Японией в кратчайшие сроки и с минимальными потерями. Поэтому утверждения некоторых историков о том, что в Ялте Рузвельт якобы пошел на «неоправданные уступки» Сталину, «купил» его участие в войне, представляются неубедительными и далекими от понимания реально складывавшейся к весне 1945 г. военно-стратегической обстановки в мире.