Книга Подлинная история "Майора Вихря" - Александр Бондаренко

Опять говорит Алексей Николаевич:

«Но я же никакой не чех, чего я там знал?! Надо было всё изучать с нуля — культура, традиции, быт, нравы, привычки… К счастью, там оказался профессор по чешскому языку и литературе, почти мой одногодок. Я ему рассказал, кто я такой и какой я такой несчастный… Он мне говорит: «Лео, я знаю, что если ты начнёшь писать — это кол. Но я тебе даю учебники. Выучи то-то, то-то. Ты должен знать, что именно писатель написал и что он этим сказать хотел…» Я хорошо натренировал за это время память, поэтому выучиваю необходимое и прихожу на занятие. Он мне: «Дворжак! Кто написал такое-то произведение?» Говорю. «Что он этим произведением хотел сказать?» Отвечаю. «Садись, отлично!» Так я и учился год. Тяжеловато мне было, так как языка, повторю, я не знал. Но всё-таки экзамены за первый курс сдал. А потом всё наладилось, и я закончил это училище чуть ли не на отлично — по крайней мере, у меня ни одной тройки не было. Я получил специальность конструктора, так что теперь любую конструкцию могу сделать: мосты, подъёмные краны, автомобили… Всё сам могу высчитать — какой материал нужен, что, как… Очень хорошее образование дают чехи! По окончании техникума меня направили в Иоакимовские урановые рудники — я там был механиком, на этих рудниках. Работал там отлично, зарплата великолепная была, а потом мне ещё и наши стали оказывать материальную помощь…»

Центр «нашёл» Ботяна уже тогда, когда он успешно перешёл на второй курс. Сначала кто-то из сотрудников вышел с ним на связь, а потом на конспиративную встречу с разведчиком — происходила она в знаменитых Карловых Варах — прибыл Герой Советского Союза Евгений Иванович Мирковский, начальник одного из отделов их подразделения.

Встреча имела «судьбоносный характер» — в самом полном смысле этого избитого понятия. Во-первых, Алексей получил соответствующие инструкции; во-вторых, Евгений Иванович подбросил ему денег, сказав: «Только имей в виду, чтобы никто не заметил, что у тебя деньги есть! Кушай что-нибудь, но так, чтобы никто не видел!» — так что Ботяну пришлось в полном смысле слова «хомячить под одеялом»; в-третьих, он получил одно небольшое поручение…

Вот это-то и была судьба!

«Мирковский мне сказал, что ему нужно встретиться с ещё одним нашим сотрудником, чехом по национальности, который раньше работал в нашем Житомирском управлении, — говорит Алексей Николаевич. — Я сказал, что съезжу и его вызову. Я его знал, потому как мы вместе в Чехословакию ехали. Ну, поехал я туда, а там у него были племянница и её подруга — это оказалась моя будущая жена. Подругу звали Галина Владимировна Фиксель, из наших советских чешек, недавно приехала с Украины. Такая красивая была! Работала она зубным техником. Как и почему я ей понравился — я не знаю».

Говорим в ответ, что вы, Алексей Николаевич, тоже мужиком симпатичным были…

«Ну да, в то время ничего был! — скромно соглашается Ботян и продолжает рассказ: — Вот так мы и познакомились. А потом я решил жениться. Как понимаете, для разведчика на нелегальной работе это решение ещё более сложное, чем для обыкновенного человека. С одной стороны, это укрепляет твою «легенду», не нужно заводить какие-то сомнительные связи… Но с другой, ты попадаешь под постоянное круглосуточное наблюдение. О своём решении я доложил Мирковскому. Сказал, что она наша, была в комсомоле. «Женись! — отвечает он. — Но имей в виду: если надо будет её бросить — бросишь!» Я потом понял, почему он это сказал: Чехия для меня была «трамплином», чтобы я, будучи настоящим чехом, перебрался в другую страну. Там-то и должно было быть настоящее оседание. А вдруг она не поедет?! Вдруг ещё что? В общем, была у меня свадьба — но кто я такой, она не знала до тех пор, пока не поехала сюда, в Россию. Думала, что за чеха вышла замуж. Там, в Карловых Варах, у нас родилась дочь…»

Семья Галины Владимировны была из тех самых «волынских чехов», которые приехали в Чехословакию на освободившиеся Силезские земли и поселились прямо на самой границе с Западной Германией.

Отец Галины хорошо устроился — он был заведующим гаражом, но именно это его в конечном счёте и погубило. Как и в России, всё шло «через это дело» — тогда же был огромный дефицит транспорта, товарищи приходили и «договаривались». Так что тесть был человек пьющий, и в доме, между старшим поколением, тестем и тёщей, порой случались скандалы… А в общем, как говорится, «жизнь налаживалась», и Алексей успешно входил в свою роль.

* * *

Зато в Москве, к сожалению, было далеко не всё благополучно.

«Реорганизация начала 50-х годов коснулась и отдела «ДР», отвечавшего за проведение диверсий за границей. Осенью 1950 г. отдел был упразднён, а на его базе, на основании постановлений Политбюро от 9 сентября 1950 г. были образованы Бюро № 1 (проведение диверсий и террора за границей, начальник — генерал-лейтенант П. А. Судоплатов) и Бюро № 2 (действия внутри СССР, начальник — генерал-лейтенант В. А. Дроздов). На том же заседании Политбюро была утверждена инструкция МГБ СССР, согласно которой в отношении «вражеских элементов» допускались меры по пресечению их деятельности «особыми способами по специальному разрешению». Оба бюро действовали на правах управлений и подчинялись непосредственно министру».[341]

Ну, это обычная реорганизация, и ничего плохого в ней, пожалуй, не было.

А вот то, что совсем скоро начались «разборки» на высшем уровне, уже было страшно, и не только для конкретных людей, но и для всего государства. Это же у нас только говорят «ничего личного», а на самом деле «личное» и «общественное» всегда сплетаются настолько сильно, что в определённые периоды «в верхах» только тем и заняты, что «режут по живому».

Не будем вдаваться в подробности, от которых был бесконечно далёк герой нашей книги, но приведём несколько фактов, коснувшихся в конечном счёте и его.

4 июля 1951 года от должностей министра госбезопасности СССР и председателя Коллегии МГБ СССР был освобождён генерал-полковник Виктор Семёнович Абакумов, а 12-го числа того же месяца он был арестован по обвинению «в государственных преступлениях».

Можно сказать, что с этого ареста начался очередной разгром системы государственной безопасности, который только усилился после смерти Иосифа Виссарионовича Сталина. Уже в марте 1953 года МГБ и МВД вновь были объединены в рамках одного ведомства — Министерства внутренних дел СССР, опять возглавленного Берией.

«Главные тенденции в этом процессе были направлены на сокращение штатов органов госбезопасности и упрощение их структуры. Только за три года (с 1953 по 1955 г.) общая штатная численность органов госбезопасности была сокращена на 52 %… Объективно Министерство госбезопасности нуждалось в реорганизации — достаточно отметить, что штатная численность личного состава ведомства в начале 50-х гг. превосходила его численность по сравнению с довоенным в три раза. Однако чёткая программа реформирования в этой области у лидеров партии и правительства отсутствовала. Руководство страны лишь интуитивно (а порой и просто произвольно) пыталось найти оптимальную структуру, которая бы эффективно обеспечивала безопасность Советского государства от внешних и внутренних угроз на новом этапе исторического развития СССР».[342]