Книга Квартет Дейлмарка. Книга 4. Корона Дейлмарка - Диана Уинн Джонс

Шум битвы внезапно сделался вдвое громче. Они почти физически ощущали, как всадники Ханнарта врезались в сражение. Выглянув за край путеводного камня, Маевен увидела залитый кровью лошадиный круп. В следующее мгновение что-то тяжело свалилось наземь – звук был такой, будто упал мешок с тряпьем. Это был всадник; он лежал в неестественной позе, как сломанная кукла.

Воин не двигался, но его лошадь визгливо ржала от боли, и так же ржали многие другие лошади. Маевен сама чуть не завизжала. Ей захотелось, чтобы ее вырвало. Девочка закрыла глаза, чувствуя, как к ним непреодолимо подступают горячие слезы. Митт был прав, когда заявил, что она ненавидит войну. Это ужасно. И самое плохое заключалось в том, что лично она оказалась чуть ли не главной виновницей всего происходящего, когда поехала по Королевскому пути вместо Норет. Лишь желание ни в коем случае не подвести Митта не позволяло ей впасть в истерику, разрыдаться, рухнуть ничком, начать вырывать траву руками и бить по земле ногами. Она присела на корточки, хватая ртом воздух.

Пуля с громким скрежетом ударилась о край камня и едва не попала в девочку. Неожиданно Киалан выкрикнул чуть ли не в самое ее ухо невероятно грязное слово. Маевен резко обернулась и увидела, что он держится за плечо. Из рукава торчал кусок гранита, а вокруг быстро расплывалось пятно крови. Киалан повторил ругательство и схватился за камень, чтобы выдернуть его.

– Не смей! – рявкнул Митт. – Сначала нужно остановить кровотечение!

– Так мне же больно, – удивленно ответил Киалан; под глазами у него, видимо от шока, набрякли серо-зеленые мешки.

Маевен видела, насколько ему больно. А ведь юноша своим телом прикрыл их всех. Он не заслуживал таких страданий. Ей очень захотелось чем-нибудь помочь ему, и она вскочила. Возле зеленой дороги продолжалась ужасная сеча, а между камнем и сражающимися всадниками лежали на земле, словно огромные куклы, трупы да бродило несколько лошадей без всадников. И среди этих лошадей была и ее собственная. Вернее, эта лошадь принадлежала Норет, но, к несчастью, бедной Норет она никогда больше не понадобится.

– У меня в седельной сумке были бинты, – крикнула Маевен и кинулась к лошади.

Митт и Морил в один голос закричали, чтобы она немедленно вернулась, но, как ни странно, в этот момент пули перестали свистеть над головами. Сражение снова откатилось в сторону, и теперь пешие и конные рубились около ряда черных фургонов. Маевен добежала до лошади, чувствуя себя в полной безопасности. Ей наконец-то удалось совершить смелый поступок! Кобыла послушно стояла на месте. Маевен приподнялась на цыпочки и начала возиться с ремнями своего тюка. Быстрее, быстрее, не то Киалан истечет кровью и умрет! Ей показалось, что для того, чтобы расстегнуть две пряжки, понадобилось сто лет.

И тут к ней снова обратился знакомый голос:

– У тебя прямо под ногами валяется потерянный кем-то заряженный пистолет, – сказал он. – Возьми его и…

– О, заткнитесь, пожалуйста! – откликнулась Маевен. – Киалан ранен.

– Морил! – негромко произнес Митт.

– Знаю. Я его услышал. – Морил поспешно склонился над квиддерой, пытаясь пробудить ее силу.

Митт ощущал, что эта сила собирается медленно – видимо, ее трудно было снова вызвать к жизни после такого короткого промежутка, да и крики и грохот сражения явно мешали.

– Я удостоверился в том, что Адон ранен. – Голос, разговаривавший с Маевен, звучал очень самодовольно. – Так вот тебе мои распоряжения: сначала стреляй в южанина с короной, а затем…

– Да заткнись ты! – пронзительно взвизгнула Маевен.

Наконец-то ей удалось справиться с пряжками. Здесь были бинты… Где? Где же? О, вот они! Она взяла один из них и поспешила обратно. Что еще? Пистолет? Ах да. Вот он, прямо под ногами лошади.

Голос набрал мощи и превратился в грозный рев:

– Возьми его, глупая девчонка. Пристрели их всех и забери корону!

– Быстрее! – поторопил музыканта Митт.

– Нет! – отрезала Маевен.

И носком сапога она откинула пистолет как можно дальше.

Митт застонал. Наконец Морил подцепил четырьмя пальцами басовую струну и отчаянно дернул. Квиддера ответила глубоким медным звенящим гулом, как будто мальчик не ущипнул струну, а ударил в гонг.

Животное перед Маевен вдруг отплыло в сторону. Хотя оно все еще походило на настоящую лошадь, но очертания уже начали струиться, как дым, растекаясь коричневатыми струйками. А на месте лошади концентрировался призрак мужчины. Фигура в двенадцать футов, а то и больше, ростом расширялась от плеч к бедрам. Она походила не то на колокол, не то на грушу. Призрак оказался облачен в нечто вроде тоги. Он склонился над Маевен и уставился на нее злобными глазами, полуприкрытыми жирными веками. Под тогой ничего не было – Маевен ясно видела там пустоту! Но почему-то именно это было самым страшным в призраке. «И вот на этом я ездила!» – с ужасом подумала она.

Удивительное дело, но тот факт, что Маевен могла видеть его, ничуть не смутил Канкредина. Он прогремел:

– Я Единый! Ты должна беспрекословно исполнять все, что я прикажу!

Митт пошевелился, намереваясь встать. Призрачные глаза, прикрытые жирными веками, уловили это движение. Бесформенная рука, высовывающаяся из пустого рукава, сделала резкий жест, но в этот же момент Маевен бросила:

– Нет, ты не Единый. И тебе ни на одно мгновение не удалось одурачить меня! – Девочка дрожала от страха, но была очень рада, что смогла сохранить самообладание.

Высокая фигура еще ниже склонилась к ней. Длинные растрепанные локоны свесились по обе стороны лица, а огромные бесформенные руки вытянулись вперед. Митт почувствовал, что не в состоянии сдвинуться с места. Руки Морила, лежавшие на струнах квиддеры, застыли, неестественно изогнутые. Но Митту и не требовалось никуда идти. Он вобрал в грудь воздух и выкрикнул:

– ЙИНЙИНЕН!

И в следующий миг метнулся с места, разорвав незримые путы, и ринулся вперед, словно спринтер. Непостижимым образом ему удалось преодолеть расстояние, отделявшее его от Маевен, свалить ее с ног и прикрыть собой раньше, чем Аммет ответил на его призыв.

Налетел воющий порыв ветра. Он принес тучи мякины. Затем отовсюду с силой полетели больно жалившие пшеничные зерна. Маевен и Митт съежились. Но наперекор шквалу, наперекор граду из зерен, наперекор тучам пыли и мякины, норовившей забить глаза, они оба все же подняли головы и смотрели, как призрак Канкредина закружился, втягиваемый в воронку смерча.

Все закончилось очень быстро. Призрак слепился в темный комок, который, впрочем, тут же разлетелся на мелкие клочья, втянувшиеся в воронку. А сам смерч замедлил вращение и исчез, широко разбросав по зеленой траве зерно и полову.