Книга Принцесса в академии - Варя Медная

– Я не могу отказаться от своих слов. Это был магический обет.

Вам никогда не снилось, как вы карабкаетесь на самую высокую гору за аленьким цветочком, и вот когда вы уже на вершине и пальцы готовы сомкнуться на стебельке, цветок заявляет, что хочет остаться с чудовищем и жить с ним долго и счастливо?

Мне тоже не снилось, но ощущения, думаю, те же.

Я начала кружить по террасе, пытаясь справиться с волнением:

– Наверняка этот твой магический обет можно обойти! Должен быть способ, он всегда есть.

Ифрит схватил меня за руку, прерывая бессмысленную беготню, и успокаивающе погладил.

– Никогда о таком не слышал, но мы обязательно его найдём, Ливи! Ты ведь сама сказала, что истинная любовь сметает все преграды. А у нас самая настоящая истинная любовь.

Секунду я стояла, беззвучно шевеля губами и обдумывая смысл фразы, а потом бросилась вынимать правый кулек.

– Что ты делаешь? – покраснел Озриэль. – А, ээ, фисташки, я так и подумал, что ты именно их собиралась достать…

– Ешь! – перебила я, протягивая горсточку.

– Но у меня ведь нет темной метки, и ты не чувствовала знака… – засомневался он.

– Если то, что я чувствую, когда стою рядом с тобой, беру тебя за руку, отвечаю на твои поцелуи – не знак, то я не знаю, что такое истинная любовь, и не хочу знать! Мне тоже не нужен никто, кроме тебя!

Он закинул в рот сразу всю горсть. Прожевал, проглотил. Я всё это время стояла, затаив дыхание и чуть не подпрыгивая от нетерпения.

– Что-нибудь чувствуешь? – не выдержала я. – В горле першит? Глаза слезятся? Под коленками зудит?

– Постой, думаю, надо секунд тридцать подождать.

– Да-да, ты прав. А теперь?

Но ничего не произошло ни через минуту, ни через пять. Я скормила ему все остатки. Ноль реакции.

– И что дальше? – спросил Озриэль.

– А дальше мы что-нибудь придумаем. Я закажу ещё фисташек и буду кормить тебя ими до тех пор, пока у тебя не начнется аллергия. Нет, ещё лучше! К черту все эти знаки и глупые орехи! Да что они могут знать о настоящей любви?!

Мы немного помолчали. Я принялась дергать ниточку на его свитере, он размышлял, задумчиво водя пальцем по моим ключицам.

– Нас разделяет твой обет, наши отцы и тонна земли, когда тебя вызывают домой… Наверное, ты думаешь, что хуже и быть не может? – робко заметила я.

– Пожалуй, что да.

– Так вот…

И я рассказала ему про дракона. Ну, и про всё остальное, конечно.

Когда я замолчала, он спросил ровным голосом:

– Значит, не было никакой колдуньи?

– Была предсказательница.

– И память ты не теряла, и не было жениха…

– Вообще-то был, где-то там… просто теперь это уже не имеет значения. Мы ведь нашли друг друга? – последнюю фразу я произнесла не без дрожи в голосе.

А вдруг завравшаяся принцесса – совсем не та Ливи, которую он полюбил?

– Отныне и навек! – твердо сказал Озриэль.

Я придвинулась ближе, взяла его руки и обвила вокруг себя. А потом положила голову ему на грудь. Он погладил меня по волосам и сказал:

– Недавно читал один справочник по безвыходным ситуациям, в котором рекомендуется в подобных случаях ложиться спать… или целоваться.

– Знаешь, кажется, мы читали один и тот же справочник. И мне сейчас совсем не хочется спать…

– Мне тоже.

Я обняла его за шею и, встав на цыпочки, потянулась к губам. Он тоже наклонился ко мне.

Тут на лестнице послышались шаги, знакомые голоса, и на террасу выбежали счастливые и смеющиеся Индрик и Эмилия.

* * *

– Ой, простите, не хотели мешать.

– Старина Магнус сказал, что вы здесь.

– Вы так быстро ушли.

– Вот мы и подумали, что надо найти вас и рассказать…

– Знаешь, любимый, кажется, они хотят сейчас остаться одни. – Эмилия потянула было Индрика прочь, но мы с Озриэлем их остановили.

– Постойте, о чем вы хотели рассказать?

Конечно, «любимый» от нашего внимания тоже не укрылось.

– Мы правда не помешаем? – Эмилия бросила выразительный взгляд на руки Озриэля, которые меня сейчас обнимали, а потом шепнула Индрику: – Говорила же тебе!

Я повертелась, прислонилась к Озриэлю спиной, покрепче завернулась в его объятия и задрала голову:

– Тебе удобно?

– Вполне, а тебе?

– Никогда не чувствовала себя лучше.

Мы одновременно посмотрели на друзей, приготовившись слушать.

– Поговорили наконец? – осведомился Озриэль.

– Да! – просиял Индрик.

– И поняли, почему нас с самого начала тянуло друг к другу, – добавила Эмилия.

– Ну, не только поэтому. Мне сразу понравился твой голос, тебе обязательно нужно петь. – Индрик повернулся к нам и уверенно заявил: – Ей нужно на сцену! Говорю это как музыкант!

– Глупенький… – Она смущенно погладила его щеку. Оказывается, любовь очень красит.

– Её мама была из леприконов, – сообщил Индрик, обращаясь преимущественно к Озриэлю.

Ифрит присвистнул:

– Это многое объясняет!

Я перевела непонимающий взгляд с одного на другого, поэтому Озриэль шепнул мне на ухо:

– Индрик – леприкон. Я не упоминал?

Восклицание вырвалось у меня невольно:

– Ты леприкон?!

– А что, не похож? – весело усмехнулся музыкант.

– Не очень… мне вы другими представлялись.

– Горбатыми карликами в зеленых лосинах? – ещё шире улыбнулся он.

– В точку!

– Я бы всерьез потолковал с тем, кто пустил этот слух!

Индрик вынул из кармана восьмигранную монетку и принялся её подкидывать.

Этот жест навел меня на новую мысль:

– Значит, вас с Эмилией в некотором роде свели цветы? Вы ведь познакомились, когда ты пришёл в «Эксклюзив-нюх» за букетами?

– Познакомились – да, тогда. Ну, а все последующие разы… – Он ловко поймал монету, сунул в карман и смущенно погладил руку Эмилии.

Она ответила за него – похоже, они теперь и мысли делили на двоих.

– Он покупал цветы в таком количестве, чтобы почаще видеть меня, – улыбнулась она.

– То есть ты не дарил их потом десяткам девушек? – уточнила я.

– Вообще-то дарил, – беззаботно пожал плечами Индрик. – Просто так: мне ведь это ничего не стоит, сущий пустяк, а девушкам приятно.