Книга Нарком Берия. Злодей развития - Алекс Громов

Вот как с первых дней Берия работал «согласованно» с Политбюро ЦК!

3. К концу 3-го года моего заключения в тюрьме, когда уж 4-й раз суд (Московский военный трибунал) из-за недоказанности снова вернул мое дело на переследствие, в тот же вечер после суда, 7.V.1940 г., «правая рука» Берия — Кобулов в грубейшей и цинично откровенной форме мне заявил, что хотя я и невиновен, но по соображениям престижа НКВД я буду ликвидирован. Он мне заявил: «Нет у тебя террора — будет! Нет измены Родине — будет!» После чего меня вновь отправили в Лефортовскую тюрьму для реализации этой угрозы.

4. Если мне представится возможность с Вами лично поговорить, я Вам расскажу, что сделали с бывшим секретарем Коммунистического райкома г. Москвы, арестованным накануне XVIII съезда партии, когда он «осмелился» обратиться к Вам, как члену Президиума съезда, с заявлением.

5. До последнего времени все ухищрения аппарата Берия были направлены на то, чтобы не допускать до ЦК информации об истинном положении вещей; в адрес ЦК заявления не принимались, отказывали в отправке заявлений в адрес XIX съезда. Лишь недавно разъясняли, что на имя Председателя Президиума Верховного Совета К. Е. Ворошилова будут приниматься заявления только о помиловании (и то один раз в год), что означает признание фальшивых обвинений.

6. Во время Отечественной войны многие попавшие в лагеря честные коммунисты и беспартийные не хотели отсиживаться в тылу, когда решалась судьба Советского Союза, и писали заявления о призыве в армию. Я также отправил такое заявление, но эти заявления не доходили по адресу. В то же время охотно брали в армию уголовников-рецидивистов, многие из которых вскоре возвращались в лагерь «с добычей» после грабежа на первой узловой станции.

7. Характерно, что во внутрилагерной жизни Берия опирался на гитлеровских выучеников, подлинных матерых врагов и уголовников-рецидивистов, этим вдвойне отягощая положение честных советских людей, испытавших на себе нарочитые измывательства матерых врагов.

8. Уверен, что Берия скрывал от ЦК наличие в лагерях большой группы людей с устойчивыми партийно-советскими взглядами, чтобы не поставить под сомнение сфабрикованные дутые дела.

III

Разве в интересах партии такие факты, когда случайные высказывания рядовых советских людей раздувались в контрреволюцию и этих людей отправляли в стан врагов?

Приведу ряд фактов:

а) рядовой малограмотный рабочий в трамвае рассказывает о трудностях приобретения галош, а молодчики Берия раздувают такой невинный разговор в троцкизм и отправляют этого рабочего в лагерь на 10 лет;

б) молодая советская учительница готовит школу к октябрьским праздникам и, выбирая для украшения зала портреты посвежее, говорит ученице: «Вот этот повесьте, а этот отставьте к стене». Такой ничего не значащий факт оформляется как террор. Ошеломленная такой фальсификацией учительница сошла с ума и не смогла даже подписать жалобы на 10-летний приговор суда.

Я не стану загружать это письмо отдельными фактами. Если сочтете возможным меня выслушать, я передам весь конкретный материал с фамилиями, датами, содержанием «дел» и проч.

Приведенными фактами я лишь хотел показать, как эти беспринципные отщепенцы во имя ложного авторитета аппарата НКВД искусственно множили врагов, раздувая свои мнимые заслуги, а фактически стреляли по своим.

Думаю, что, арестовывая честных советских людей и этим поражая множество советских семейств, молодчики Берия отнюдь не содействовали морально-политическому единству народа. К тому же этим они создавали себе новое «поле деятельности», обвиняя членов семейств арестованных в недовольстве и разговорах об арестах невиновных. Фальшь помножали фальшью.

Естественно, что при такой загрузке аппарата советской разведки фальшивыми и дутыми делами против честных людей страдала основная работа по разоблачению подлинных врагов и шпионов, нанося двойной вред советской власти.

Аппарат МВД Берия развращал и разлагал фабрикацией дутых дел. Ведь это значительно легче, чем разоблачать настоящего врага.

Понятно, что многого уже нельзя исправить и в этой части мое сообщение имеет для Вас преимущественно историческое значение. Но многие коммунисты и честные советские специалисты различных областей еще живы и не переродились. Вера в партию и преданность идеям Ленина достаточно глубоки, и аппарату Берия не удалось переделать этих людей в соответствии со своими преступными намерениями.

Я рад сообщить Вам и уверен, что Вам приятно будет узнать, что есть еще много ценнейшего человеческого материала, который можно смело вернуть к полезной созидательной работе в многомиллионном трудовом муравейнике строителей коммунизма на пользу партии и назло подлинным врагам внешним и внутренним.

Конечно, требуются тщательная проверка и отбор, но не на основании фальшивых материалов бериевской машины, а используя опыт и наблюдения честных коммунистов здесь, внизу, испытавших на себе всю ее тяжесть.

Значительная часть лагерников, глубоко верящих в партию и советскую власть, с ликованием встретила решение ЦК о Берии, законно считая, что в результате устранения этого гнилья руководство страны узнает подлинное положение вещей, вернет многих в советское общество, что внесет радость во многие семьи, что будет содействовать еще большему сплочению народа вокруг партии и советского правительства.

Бояться таких решительных мер по реабилитации невиновных нет никакого основания. Это значительно менее опасно, чем упрямо настаивать на совершенном, и менее рискованно, чем выпускать закоренелых уголовников-рецидивистов, которые тут же стали терроризировать трудящихся города и деревни.

Разве возвращение к научной работе академика Здродовского П. Ф. (с которым я работал в лагерях) или недавняя реабилитация врачей-«отравителей» не подняли авторитета нашей партии и перед всем миром продемонстрировали силу советского строя, смело разоблачающего авантюристов и столь же решительно исправляющего результаты их многолетней вражеской деятельности.

V

Я обращаюсь в ЦК не с личными просьбами, через несколько месяцев заканчивается мой срок и у меня уж нет личного вопроса.

16 лет я провел в заключении, хотя я не совершил никакого преступления. С юных лет, еще до Октябрьской революции, я вступил в Ленинскую партию и на протяжении больше 20 лет честно и беззаветно боролся за идеи Ленина и политику ЦК. Мое отношение к правым и троцкистам проверено в огне борьбы за осуществление генеральной линии партии на передовых позициях (Красная гвардия 1918 г., гетманское подполье, немецкая военно-полевая тюрьма (1918 г.), фронт против Деникина, коллективизация и т. д.). Ни прямо, ни косвенно я никогда не примыкал ни к каким антипартийным группировкам, а всегда с ними боролся.

4 года аппарат Берия держал меня «под следствием», чтобы как-нибудь (вопреки решениям 5 судов) протащить мне обвинительный приговор по подложным материалам следствия, это ему удалось только после вероломного нападения гитлеровских банд. Приговор я получил только после шестого «разбора» в течение 3 минут.