Книга Четыре друга эпохи. Мемуары на фоне столетия - Игорь Оболенский

Квартира Мкртчянов была на втором этаже. На лестничной клетке десятилетний Фрунзик вешал занавес и устраивал перед расположившейся на лестнице детворой моноспектакли.

Перед одним из представлений он с удивлением заметил, что публики стало больше — малолетние зрители сидели на коленях у своих родителей, которые самозабвенно аплодировали маленькому гению.

В том, что мальчик одарен чрезвычайно, уже тогда не сомневался никто. В Ереване до сих пор с восхищением рассказывают, как 17-летний Мкртчян играл роль 80-летнего старика и никто не мог узнать в согбенном старце парня с рабочей окраины.

— Театральный триумф начался у Фрунзика с его первых же ролей, — вспоминал Альберт Мкртчян. — Будучи студентом второго курса театрального института, он получил приглашение в Театр имени Сандукяна на роль Эзопа, которую должен был играть в паре со своим педагогом. После первого спектакля учитель подошел к Фрунзику, поцеловал его и уступил роль.

Кого он потом только не играл в театре, начиная от царя Гвидона и заканчивая Сирано де Бержераком. Кино его тоже сразу полюбило.

Считал ли Фрунзик себя реализованным? Нет, конечно. Только дурак будет так думать.

Отец не дожил до славы сына. А вот мама успела. Она очень любила Фрунзика. Мы — я и наши две сестры — даже обижались на нее. Но мама говорила, что мы и без того боевые, а вот Фрунзик — беспомощный. Когда брат был уже очень популярен, он приезжал домой, вставал под душ и звал маму. Она приходила и мыла его. Была такая музыка матери и сына.

По-настоящему суперзвездой Фрунзик стал после роли водителя Хачикяна в фильме Георгия Данелия «Мимино». Кстати, массу смешных реплик, ставших поистине народными («Такие вопросы задаете, что неудобно отвечать даже», «О чем эти „Жигули” думают?», «Я вам один умный вещь скажу, но только вы не обижайтесь» и другие), Фрунзик придумал сам.

Сцена допроса свидетеля Хачикяна в суде — абсолютная импровизация актера. По предложению Мкртчяна режиссер снял эпизод, в котором герои Фрунзика и Кикабидзе оказывались в одном лифте вместе с двумя китайцами. И один китаец говорил другому: «Как же эти русские похожи друг на друга». По требованию цензуры эпизод из картины пришлось вырезать.

Запомнились съемки «Мимино» и неприятными моментами — Мкртчян начал сильно пить. Несколько раз съемки приходилось отменять. В конце концов Данелия поставил перед Фрунзиком жесткое условие — либо алкоголь, либо кино.

Несколько дней Мкртчян не притрагивался к спиртному. А потом пришел к режиссеру и грустно сказал:

— Я понял, почему миром правят бездарности. Они не пьют и с самого утра начинают заниматься своей карьерой.

Несмотря на всеобщее обожание, в личной жизни Фрунзик был несчастлив. После непродолжительного первого брака он встретил красивую студентку театрального института Дамиру. Как и все женщины, она не устояла перед обаянием Фрунзика и в скором времени стала его женой. У пары родилось двое детей — сын Вазген и дочь Нунэ. Артист их обожал, из каждой поездки привозил массу игрушек. Но чаще всего он тут же отнимал их у детей и начинал играть сам.

— Ему все было интересно, — рассказывал Альберт. — Как устроены, например, игрушечные голуби, которые взлетают в небо и потом возвращаются к тебе в руки. Фрунзик разбирал их, пытаясь понять устройство механизма. И разумеется, потом не мог собрать обратно. Он до конца жизни чему-нибудь удивлялся. Не мог, например, понять, как работает телевизор. Как это фильм из Америки доходит до Еревана. Разбирал приемник, раскручивал все, а потом даже мастер не мог ничего починить.

Дамира всюду сопровождала мужа. В «Кавказской пленнице» она сыграла жену водителя товарища Саахова, которая печально рассказывает герою Юрия Никулина о местных обычаях — похищении невест.

Но с каждым днем поведение Дамиры становилось все более и более странным. Она устраивала мужу жуткие сцены ревности. Наконец Фрунзик не выдержал и по совету друзей обратился к врачам. Приговор медиков оказался страшным — шизофрения. Когда усилия местных специалистов оказались бессильны, Дамиру отправили в психиатрическую клинику во Франции.

Личная жизнь Фрунзика со временем вроде начала налаживаться. Он познакомился с очаровательной женщиной. Тамара была дочерью председателя Союза писателей Армении Оганесяна. Рассказывают, что, когда актер в очередной раз отправился в ЗАГС, один из друзей пожурил его, мол, не зачастил ли он в это учреждение.

На что Фрунзик со свойственным ему юмором ответил:

— Чаплин вообще раз восемь женился. Я что, хуже?

Увы, но и этот брак не принес Мкртчяну счастья.

— Был ли он замкнутым человеком? — рассуждал Альберт Мушегович. — Нет, он ведь жил среди людей. Ив тоже время жил один. Однажды его спросили, почему он один ходит по ночным улицам, Фрунзик удивился: «Почему один? Кошки ходят, собаки. Так что я не один».

Он был удивительно тонким и добрым человеком. Даже чересчур добрым. Все имели к нему претензии, аонник кому их не имел.

Фрунзик был настоящим народным депутатом, неофициальным, разумеется. Помог тысячам людей. Ему же никто не мог отказать.

Дочь Нунэ к этому времени вышла замуж и уехала с мужем в Аргентину. Смыслом жизни Фрунзика стал сын Вазген. Однако поведение юноши тоже стало настораживать отца.

Вазгена показывали лучшим врачам-психиатрам, которые, увы, ничего не могли сделать. Мальчику по наследству передалась психическая болезнь матери. Рассказывают, что, когда Вазгена на какое-то время поместили в ту же французскую клинику, где находилась Дамира, они даже не узнали друг друга.

В последние годы жизни Фрунзик отказался от кино, сосредоточив все силы на создании своего театра.

— 28 декабря 1993 года я весь день провел у него дома, — вспоминал брат актера Альберт.

— Мы сидели, разговаривали об искусстве. Фрунзика интересовало только это. Помню, он в очередной раз поставил кассету с «Адажио» Альбионе, которое собирался использовать в своем следующем спектакле.

Потом я уложил его спать и на несколько часов поехал домой. Было пять вечера. Добравшись до дома, я тут же принялся названивать Фрунзику — у меня было какое-то недоброе предчувствие.

Мы вообще с ним очень чувствовали друг друга. Помню, я как-то в четыре утра вдруг проснулся и тут же набрал номер брата. Он тогда был в Москве, снимался в «Мимино». После первого же гудка он поднял трубку. «Ты чего не спишь?» — спрашиваю. «Какое там, — отвечает, — рядом со мной только что человек умер».

Так и в тот день я пытался дозвониться до него. Хотя и понимал, что это невозможно: телефон Фрунзика был неисправен и с него можно было только звонить, а не принимать звонки.

А в семь вечера мне позвонили и сказали, что Фрунзика больше нет. Ему стало плохо, и «Скорая» уже ничего не могла сделать. Инфаркт.

Сейчас из брата начинают делать легенду, рассказывая то, чего не было. Говорят, что его здоровье подорвала гибель в автокатастрофе дочери. На самом деле Нунэ умерла через пять лет после того, как не стало Фрунзика. У нее была опухоль матки, ей сделали удачную операцию. Нунэ сидела в своей палате вместе с мужем, и у нее оторвался тромб. Вазгена после смерти брата я усыновил. Но и его тоже не стало. Цирроз печени. 33 года ему было.