Книга Герой Трафальгара. Судьба адмирала Нельсона - Владимир Шигин

Но не только надежды на добычу и призовые деньги привлекали людей к Нельсону, и они вряд ли превратили бы корабль в эффективную боевую машину. Нельсон верил, что здоровье и боеспособность идут рука об руку. В 1804 году он писал одному из друзей: «Офицеру проще сохранить своих матросов здоровыми, чем врачу спасать их». Эта идея была не нова. Дальновидные командиры, вроде Сент-Винсента, настаивали на выдаче разнообразной пищи, особенно лука и лимонов, чтобы сохранить здоровье экипажа. Лорд Хау сумел добиться более тесных отношений между офицерами и матросами, разбив экипажи на дивизионы под командой лейтенантов, а дивизионы на группы, которыми командовали мичманы. Офицеры полностью отвечали за состояние своих матросов. И тем не менее забота Нельсона о своих матросах все равно выглядит исключительной. Доктор Гиллеспи, который служил медиком на флоте Нельсона во время двухлетней кампании в Средиземном море и Вест-Индии, которая завершилась Трафальгаром, сообщал, что из семи тысяч матросов и морских пехотинцев, находившихся на борту кораблей, от болезней умерли не более 100. Гиллеспи верил, что такое состояние здоровья «просто не имеет прецедентов для эскадр, находящихся на заморских станциях». Он приписывал это отоплению и вентиляции кубриков и «постоянной активности и движению флота». Нельсон отличался от остальных командиров своими необычными способами укрепления морального духа экипажей во времена, когда для поддержания дисциплины широко использовались плети.

…Пьянство и уклонение от работ ни в одном из флотов не были распространены так мало, как в этом. Бодрость матросов поддерживалась музыкой, плясками и театральными представлениями. Пример, который подавал командующий на «Виктори», может во многих случаях быть использован для сохранения здоровья моряков.

Забота, которую Нельсон проявлял о своих матросах, не слишком смягчала тяготы морской службы. Отчасти эта забота объяснялась и стремлением поддержать боеготовность и дисциплину. Нельсон не был слепым приверженцем уставов. Хотя на его кораблях ни разу не происходили мятежи, он аплодировал жестокости Сент-Винсента, повесившего зачинщиков мятежа на «Сент-Джордже».

«Наша дисциплина — наше спасение», — комментировал Нельсон. В качестве адмирала Нельсон оставил поддержание дисциплины на попечение капитанов кораблей. Эдвард Берри, его флаг-капитан в Абукирском сражении, перенял манеру поведения адмирала и обращался к порке только в самых крайних случаях. Однако Нельсона, когда он держал флаг на «Виктори» перед Трафальгарским сражением, не возмущало то, что Харди, наоборот, довольно часто использует плети, чтобы поддержать дисциплину.

В качестве капитана Нельсон редко приказывал пороть матросов. Его внимание и уважение, которое ощущали не только офицеры, но и матросы, были вполне достаточны для поддержания дисциплины на кораблях, которыми он командовал. Хотя на посту командующего флотом гораздо труднее заслужить такое же доверие и уважение, репутация Нельсона говорила сама за себя. Поэтому экипажи его кораблей вели себя гораздо спокойнее, чем у других адмиралов королевского флота».

Залог преданности команды Нельсон видел прежде всего в неустанной заботе о ней. Именно поэтому на протяжении долгих месяцев его крейсерств на кораблях Нельсона почти никогда не было больных. Своих подчиненных он рассматривал исключительно как свою семью, а себя — как отца этого семейства. А потому, даже давая наставление перед боем, он всегда делал упор на проявление чувства братства у своих подчиненных.

— Между людьми, которые готовы исполнить свой долг и которые больше чем братья между собой, сигналы бесполезны! — наставлял капитанов Нельсон. — Ваше главное дело — это взаимная поддержка, напирать на неприятеля как можно плотнее и встать у него под ветром, чтобы он не мог от вас уйти. Будьте готовы в любой момент прийти друг другу на помощь, а остальное приложится!

Жюльен де ла Гравьер пишет: «Он вставал в 4 или в 5 часов утра и никогда не завтракал позже 6. Непременно 1 или 2 мичмана разделяли с ним завтрак. Нельсон любил этот веселый рассадник морских офицеров, не боялся шутить с этими детьми и часто сам с ними ребячился не менее их».

А потому эта «семья» никогда не подводила своего отца-командующего и каждый всегда был готов прийти на помощь другому, даже рискуя собственной жизнью.

Что касается дисциплины, то в этом Нельсон был учеником своего командующего адмирала Джервиса, который, пусть чрезвычайными мерами, но сумел поднять дисциплину в английском флоте на должную высоту и добиться неукоснительного выполнения всеми категориями требований устава При этом и Нельсон, и Джервис прежде всего требовали, чтобы между офицерами всегда соблюдались внешние знаки почтения и уважения.

— Когда дисциплина проявляется в наружных формах, то можно быть уверенным, что она скоро окажется и на самом деле! — учил уже Нельсон своих капитанов.

Из письма Джервиса Нельсону: «Я не опасаюсь неповиновения матросов, но боюсь неосмотрительных разговоров между офицерами и их привычки обсуждать полученные приказания. Вот где находится истинная опасность и кроется начало всех беспорядков».

Именно поэтому огромное значение Нельсон всегда придавал воспитанию и образованию своих офицеров.

— Нельзя стать хорошим морским офицером, не соединяя в себе практических знаний матроса и благородных привычек джентльмена, — говорил он неоднократно.

Разумеется, при этом Нельсон всегда старался во всем подавать личный пример. Жюльен де ла Гравьер пишет: «Кто из морских офицеров не придет в восторг от последнего крейсерства Нельсона, в продолжение которого он водил свой флот в проходах почти неизвестных и которые даже в наше время кажутся едва доступными для подобных судов. Нет тех трудностей в морском деле, к которым бы англичане не привыкли в этой школе. Вот тайна тех упорных крейсерств, по милости которых держались в блокаде и тревоге противники. Вот лучшие объяснения тех быстрых движений, которые разрушали планы французов, тех неожиданных сосредоточений, вследствие которых казалось, что английские эскадры как будто покрывают все моря своими судами. Поэтому в Нельсоне, соединявшем в себе огромную деятельность с редкой смелостью, нужно еще более изучать деятельность моряка, нежели смелость воина».

А вот еще более любопытное воспоминание флаг-капитана Нельсона Берри: «Во время поисков флота Брюса квартердек «Вэнгарда» стал школой, где он (Нельсон. — В.Ш.) старался донести до них (капитанов. — В.Ш.) свои тактические идеи о различных и наилучших способах атаки, а также какие планы он предлагает выполнять после встречи с врагом, в зависимости от обстоятельств, ситуации и времени. Не существовало ни одного варианта позиции, в которой они могли оказаться, но который не был бы рассмотрен в его расчетах. И в каждом варианте он предлагал наиболее удачный план атаки. Вооруженные отточенными до совершенства тактическими идеями своего адмирала капитаны могли чувствовать себя полностью подготовленными. Какую бы ситуацию ни создал враг, они абсолютно точно знали, каковы идеи и намерения их командира, без помощи новых инструкций».

Со смерти Нельсона минуло уже два столетия, но имя его и сегодня известно каждому. В Англии же оно — среди самых уважаемых. Трафальгарская площадь, Нельсоновская колонна и застывший на вечной стоянке корабль — памятник «Виктори» — все это дань памяти флотоводца от благодарных потомков. Британский национальный морской музей давно превращен в храм поклонения любимому герою. А поиски адмирала, в которого якобы в каждом поколении вселяется душа Нельсона, стали для англичан сродни поискам священной чаши Грааля.