Книга Измена в Кремле. Протоколы тайных соглашений Горбачева c американцами - Майкл Р. Бешлосс

Ельцин определенно решил удержать Украину и Россию вместе как часть большого политического образования. Он опасался, что, если не будет действовать быстро, Украина порвет все связи с Москвой и предъявит претензии на те советские вооруженные силы и ядерные вооружения, которые находятся на ее территории.

В воскресенье, 7 декабря, Ельцин тайно встретился с Кравчуком в Минске, столице Беларуси, а также со Станиславом Шушкевичем, председателем Верховного Совета Беларуси. Трое руководителей решили объявить, что Советский Союз больше не существует. Вместо него будет Содружество Независимых Государств, столицей которого станет Минск.

После того как Ельцин позвонил Бушу, чтобы сообщить ему о новостях, Шушкевич — хозяин встречи, но третий по значению в тройке, позвонил Горбачеву. Он сообщил ему, что он и двое других руководителей одобрили документ, который он хочет зачитать ему. Горбачев перебил его: о чем он говорит? Шушкевич сказал: «Ну, вы знаете, это уже пользуется поддержкой… Мы имели разговор с Бушем».

До американских официальных лиц дошли слухи о том, что, когда Ельцин возвратился в Москву, через сутки после подписания соглашения о Содружестве, он был настолько пьян, что его вынуждены были вынести из самолета, и телохранители применили грубую силу, чтобы не позволить фотографам делать снимки.

Какова бы ни была достоверность этих слухов, российский президент полностью владел собой, когда встретился с Горбачевым.

— Вы удалились на встречу в лесу, чтобы разрушить Советский Союз, — жаловался советский руководитель. — Некоторые даже истолковали это как своего рода политический путч, совершенный за спиной верховных советов республик. Президент Соединенных Штатов узнал обо всем этом раньше, чем президент СССР!

В ноябре Горбачев сумел уговорить Шеварднадзе вернуться на пост советского министра иностранных дел, сменив злополучного Панкина. Теперь Шеварднадзе вызвал Тарасенко и других помощников в свой кабинет и сказал, что Советский Союз прекратил свое существование. Возвращение на старое место работы, сказал он, было «тяжелой личной ошибкой».

Бывший босс Восточной Германии Эрих Хонеккер также понял, куда дует ветер. После объединения Германии, опасаясь того, что его будут судить за непредумышленное убийство восточных немцев, которые пытались пересечь Берлинскую стену, он убедил Горбачева вывезти его самолетом в советскую столицу. Теперь, когда Горбачев и Советский Союз были накануне краха, Хонеккер попросил убежища в посольстве Чили в Москве. Чилийцы оказали Хонеккеру это гостеприимство из благодарности за подобное же гостеприимство, оказанное чилийским левым, находившимся в ссылке во время диктатуры генерала Аугусто Пиночета. Но в июле 1992 года они вынудили его уйти. Поскольку ни одно другое посольство не захотело принять старого человека, страдающего от рака, он был отправлен в Берлин для уголовного процесса над ним. Прежде чем покинуть Москву, Хонеккер поднял вверх правый кулак в знак последнего — вызывающего — коммунистического приветствия..

В пятницу, 13 декабря, авторы настоящей книги встретились с Горбачевым; беседа длилась восемьдесят минут. После минского соглашения Горбачев попытался в последний раз мобилизовать единственных оставшихся у него сторонников — свою западную аудиторию.

Вскоре после полудня новый представитель Горбачева, Андрей Грачев, сказал авторам, что они могут прийти в Кремль к трем часам при условии, что беседа может быть расширена с тем, чтобы она включала интервью по текущим событиям, которое появится в журнале «Тайм» на следующей неделе.

Авторов этой книги вместе с Джоном Коханом, заведующим московским бюро журнала «Тайм», и Феликсом Розенталем, советским гражданином, долгое время работавшим для журнала, подвезли к воротам Кремля. Розенталь сообщил охране, что они приехали для встречи с Михаилом Сергеевичем.

На третьем этаже желтого здания Совета Министров стояла мертвая тишина и пахло свежей краской. Накануне двое иностранных кинорепортеров — как сообщалось, за взятку — сумели пройти на встречу Горбачева с советской прессой. Теперь один из помощников Горбачева настойчиво требовал от авторов книги: «Я хочу, чтобы было записано, что президент не дает своих интервью за твердую валюту».

Павел Палащенко ввел группу в похожий на пещеру кабинет, который поочередно занимали Сталин, Хрущев, Брежнев. Горбачев пригласил их к овальному столу, за которым он сидел вместе с небритыми Язовым и Крючковым в первую ночь войны в Персидском заливе, и рассматривал на карте рейды бомбардировочной авиации США. Были поданы чай и печенье.

Горбачев накануне, во время встречи с советскими репортерами, был настолько подавлен, что некоторые из них назвали ее «последней пресс-конференцией Горбачева». Поэтому авторы прибыли в ожидании лебединой песни.

Вместо этого Горбачев решил показать, что он далек от того, чтобы сдаваться. Когда его спросили, будет ли он президентом Советского Союза через три дня, когда выдержка из интервью появится в журнале «Тайм», Горбачев рассмеялся, а затем сказал: «В понедельник? Я уверен, что буду!»

Он осудил минское соглашение Ельцина как «неубедительное, плохо обоснованное и плохо сформулированное», добавив, что, «если мы начнем разрывать эту страну на части, будет еще труднее прийти к соглашению друг с другом».

Горбачев явно питал отвращение к Ельцину, вечером в воскресенье, после подписания в Минске соглашения, российский президент «даже не позвонил мне. Я узнал, что он разговаривал с Бушем, а не со мной. Не было необходимости привлекать к этому Буша. Это вопрос о моральных принципах Ельцина. Я не могу одобрить или оправдать такой стиль поведения».

И продолжал:

— Вам приходится иметь дело с другими руководителями на основе доверия. Иногда это не подписанный договор, а лишь политическое принципиальное соглашение, что выше любого договора. Без этого никому нельзя доверять.

Сославшись на Ельцина, Кравчука и руководителей других республик, совершавших поездки за границу, Горбачев сказал:

— Опасность состоит в том, что некоторые политики лишь вступают в мир реальной политики. Люди забывают, что это я дал им возможность путешествовать. Я не скромничаю, говоря об этом. Может быть, некоторые предполагали, что я всего лишь попросил их отвезти письмо президенту Бушу. Я не думаю, что мои зарубежные партнеры действительно поняли, что я хотел, чтобы они узнали их. Они подумали: «Ну, если Горбачев посылает к нам этих людей, это должно означать, что с Горбачевым покончено и мы должны перейти на сторону новых руководителей».

В конце интервью Горбачев сменил гнев на милость и стал поздравлять самого себя:

— Что касается моей работы, то главная задача моей жизни уже выполнена. Я ощущаю себя в мире самим собой. Я прошел через такие испытания, что чувствую себя абсолютно свободным. В то же время я считаю, что накопленный мною опыт должен быть полностью использован для поддержания свободы моей страны и международных отношений. Я чувствую себя достаточно сильным, чтобы продолжать заниматься этим.

Прежде чем попрощаться, Горбачев сухо заметил, что кто-то в начале недели спросил его, счастлив ли он.