Книга Тропою тайн - Эйлин Гудж

— Ты несправедлива ко мне, и сама понимаешь это! — воскликнула Кейт. — Разве мы с отцом не исчерпали все доводы, уговаривая тебя оставить ребенка? А когда ты не пожелала нас слушать, разве мы препятствовали тебе? Так не смей смотреть на меня как на предательницу! Если кого-нибудь здесь и предали, так только твоего отца и меня.

Кейт сердилась на дочь так редко, что Скайлер не верила своим глазам. Она дрогнула, увидев, как побелели плотно сжатые губы Кейт, как напряглись ее плечи.

Сознание того, что мать права, не приносило Скайлер облегчения. Она не просто раскаивалась — ее терзал жгучий стыд.

— Мама, я знаю, что должна была послушаться тебя. Но я пыталась рассуждать разумно, исходя из интересов ребенка. Мне казалось, что я не смогу дать ему все, что он заслуживает. А кто бы смог? Вспомни, на какие жертвы ты решилась ради меня!

Глаза Кейт наполнились слезами.

— Детка, я ни на минуту не пожалела об этом. Для тебя я сделала бы все. Если бы ты знала… — Она прикусила губу, и слеза скатилась по ее щеке.

— Я все понимаю, — заверила ее Скайлер. — Вот почему я никогда не попросила бы тебя о помощи, если бы знала, что тебе опять придется чем-то жертвовать. Если хочешь, я сама напишу заявление. Мне нужна только твоя подпись.

Кейт вцепилась в край стола; на ее лице появилось странное, отчужденное выражение.

— Слишком поздно…

— Слишком поздно? — эхом повторила Скайлер, не веря своим ушам.

Кейт прерывисто вздохнула.

— Прости. — Ее ответ не вызвал сомнений: Скайлер сразу поняла его смысл, и ей показалось, что острие ножа вонзилось в ее спину. Тем же мягким, но неумолимым тоном Кейт добавила: — Я хотела бы помочь тебе, но это было бы… неправильно. Несправедливо… по отношению к ней.

Скайлер замерла, пораженная до глубины души. — К Элли? Так, значит, ты думаешь об Элли? Но ты даже не знакома с ней!

— Зато я понимаю ее чувства, — возразила Кейт. — Ты еще молода. У тебя будут другие дети. А у нее это единственный шанс стать матерью.

Кровь отхлынула от лица Скайлер, и она уставилась на Кейт широко открытыми глазами. Место матери, которую она любила и на которую рассчитывала, вдруг заняла незнакомка.

Кейт не шевелилась. Ей казалось, что от любого, самого незначительного, движения она рассыплется.

Ее терзало потрясенное, побледневшее лицо Скайлер.

«Неужели я и вправду сказала это вслух?»

Эти слова вырвались у нее. Кейт не обдумывала их и была бы поражена, если бы кто-нибудь предположил, что она поведет себя именно так.

В тот день в больнице Кейт была убита горем, увидев новорожденную дочь Скайлер в руках Элли. С тех пор не проходило дня, чтобы Кейт не испытывала боль потери при мысли о внучке.

Она свернула бы горы, лишь бы помочь Скайлер отвоевать ее дочь. Кейт продала бы Орчед-Хилл, лишь бы раздобыть для Скайлер деньги. Только одним она не могла пожертвовать: своей совестью.

Судьба дала ей второй шанс, и Кейт не желала упускать его. Она уже не верила, что с Элли ее свел случайный поворот судьбы. Наверное, будь Кейт более религиозной, она решила бы, что это воля Божия. Может, так оно и есть. Кейт точно знала, как должна поступить, будто чей-то палец указал ей тропу, ведущую к искуплению.

«Око за око, зуб за зуб…»

Дитя за дитя.

Она должна сделать так, чтобы дочь поняла ее, но не открыть при этом всей правды.

— Дорогая, если бы ты попросила меня о помощи три месяца назад, я согласилась бы сражаться против целой армии. Но сейчас уже слишком поздно. Элиза — дочь Элли. И я не могу… Это все равно что… убить Элли.

Скайлер покачала головой и устремила на Кейт страдальческий взгляд. Но та видела на ее лице не только страдание. Скайлер выглядела так, словно ее предали.

— А как же твоя дочь? — прошептала Скайлер. — Неужели тебе не жаль убивать меня?

Кейт хотелось закрыть лицо руками, не видеть муки в глазах дочери. «Дорогая, если бы ты только знала!»

При других обстоятельствах она перевернула бы небо и землю, лишь бы хоть чем-нибудь помочь Скайлер. Отказывая ей, Кейт чувствовала себя так, словно ей в сердце вбили кол, терзалась так же невыносимо, как и Скайлер. Но иначе она поступить не могла…

Позднее ей еще придется объясняться с Уиллом. Он придет в ярость, узнав, что она отказала Скайлер в помощи. И особенно разозлится потому, что не может выписать ей чек.

— Мне очень жаль, — продолжала Кейт, прикрыв глаза. — Я выполнила бы любую твою просьбу… но только не эту. Как бы мне ни хотелось помочь тебе, я не могу. Я не надеюсь, что ты меня поймешь. Просто не забывай, что я люблю тебя. Я полюбила тебя с той минуты, как взяла на руки. И если бы кто-нибудь попытался отнять тебя, я бы… — она открыла глаза и посмотрела на Скайлер в упор, — я бы умерла.

— Мне знакомо это чувство, — бесстрастно отозвалась Скайлер.

— Дорогая, я знаю, как тебе тяжело, и не надеюсь, что ты когда-нибудь все забудешь. Есть то, что забыть невозможно. Но в одном я уверена твердо: жизнь будет продолжаться.

Скайлер уныло вздохнула.

— Этого я и боюсь.

— Все изменится к лучшему, — уверяла Кейт, чувствуя себя лживой и изворотливой.

— Вот в этом ты права, — с горечью ответила Скайлер, — и не потому, что я намерена сидеть и зализывать раны. Я достану деньги. Любой ценой.

— Лучше бы ты этого не говорила!

— А чего ты ожидала? Ты полагала, я сдамся только потому, что ты отказалась помочь мне?

— Нет… пожалуй, нет. — Кейт кивнула. Надо признать: ее дочь не из тех, кто быстро смиряется с поражением. — Просто я хотела бы… чтобы ты научилась сначала думать, а потом действовать.

— Сколько времени вам с папой понадобилось, чтобы принять решение удочерить меня? — с вызовом спросила Скайлер.

С улыбкой ответив: «Меньше секунды», — Кейт вдруг вспомнила, как мучительно было для нее узнать о происхождении приемной дочери и какой ужасный долг ей пришлось выплачивать с тех пор.

— Если ты так любишь меня, почему же не хочешь мне помочь? Нравственные принципы тут ни при чем. Речь идет о моей дочери. И твоей внучке. Ты не вправе отвернуться от меня — ведь ты моя мать!

— И всегда останусь ею.

— Нет. — Скайлер дрожала; ее полный муки взгляд ранил Кейт в самое сердце. — Я не знаю, кто моя мать… но ты не она.

Изнывая от боли, Кейт смотрела, как Скайлер поднялась и пошла прочь. Кейт хотелось вернуть обратно и свои слова, и слова Скайлер, сказать что угодно, лишь бы исчезла пропасть, разделившая их. Всю жизнь она боялась потерять Скайлер, и вот теперь самое страшное свершилось.

И на этот раз Кейт оказалась бессильной.

Покинув Орчед-Хилл, Скайлер не замечала, куда едет, пока не обнаружила, что повернула на дорогу, ведущую к Стоуни-Крик. Через несколько минут она остановила машину на усыпанной гравием площадке возле конюшни и выбралась из нее на дрожащих, как после долгой скачки, ногах. День клонился к вечеру, изгороди отбрасывали длинные тени. От весенних дождей окрестные поля развезло. Но открытый учебный манеж был посыпан свежей рубленой корой — Дункан пристально следил за этим. Вдалеке, у сарая, расположенного у северной границы фермы, виднелась худая, но внушительная фигура самого Дункана — он жестами велел подогнать поближе грузовик с сеном.