Книга Обретение крыльев - Сью Монк Кид

За время беседы я вставила только одну реплику, и теперь мне казалось, вся моя жизнь прошла в попытках извлечь голос, который изменил мне в тот далекий день под дубом. Взбешенная Нина перестала спорить и взглянула на меня, словно умоляя сказать что-нибудь. Я поднесла палец ко рту, дотронулась до чуть припухшей губы и почувствовала, как кипевшее во мне все лето, да, пожалуй, всю мою жизнь, негодование выливается в жесткие округлые слова.

– Как вы можете просить нас идти на попятную? – начала я, поднимаясь на ноги. – Повернуться спиной к себе самим и своему полу? Разумеется, мы не хотим раскола движения – одна мысль об этом огорчает, – но, пока мы под пятой у мужчин, мы мало чем можем помочь рабам. Делайте, что считаете нужным, – контролируйте нас, лишайте поддержки, – мы все равно продолжим работу. А теперь прошу, господа, освободить нас от вашего присутствия.

* * *

В ту ночь я начала сочинять свой второй памфлет «Письма о равенстве полов», работала до рассвета. Первая строчка сложилась у меня в голове, пока мужчины пытались разубедить нас. «Каким бы ни было моральное право мужчины на поступок, таково же моральное право женщины. Она облечена Создателем теми же правами, теми же обязанностями».

Подарочек

Весной в доме затеяли большую уборку и проветривание. Каждый вечер мы возвращались в нашу комнату в подвале, проработав весь день со щеткой и метлой, и падали в постель. Первое, что я видела, – рама с лоскутными одеялами, единственная надежная крыша над головой. Я думала о вещах, спрятанных там, – мамином одеяле с историей семьи, деньгах, книжечках Сары, ее письме, в котором она обещает освободить меня, – и засыпала, счастливая, при мысли, что мои сокровища со мной.

Однажды в воскресенье утром я опустила раму. Скай молча наблюдала, как я провожу рукой по красному одеялу с черными треугольниками, нащупываю зашитые внутри деньги. Я развернула муслиновую тряпочку, в которой хранилась брошюрка Сары, рассмотрела ее, потом снова завернула. После чего расстелила одеяло преданий на раме, и мы со Скай стояли и рассматривали историю матушки. Я положила ладонь на второй квадрат, что изображал женщину в поле и летящих у нее над головой рабов. Ветер нес с собой надежду.

Мы не услышали за дверью маленькую госпожу. Замок, который был на двери при маме, давно сняли, а маленькая госпожа не постучала. Она влетела в комнату:

– Я иду в церковь Святого Филипа, и мне нужна бордовая накидка. Ты должна была починить ее. – Она перевела взгляд на раму. – Что это такое?

Я попыталась загородить раму.

– Верно, я и забыла про вашу накидку.

Я старалась отогнать мотылька от пламени, но Мэри оттолкнула меня и принялась рассматривать розовые, красные, оранжевые, фиолетовые и черные цвета на одеяле. Матушкины цвета.

– Займусь вашей накидкой прямо сейчас. – Я сняла веревку с крюка, чтобы поднять раму, пока хозяйка не догадалась, что перед ней.

Но она подняла руку:

– Подожди. Ты так спешишь спрятать это от меня.

Я прикрепила веревку на место, и сердце у меня затрепетало. Скай еле слышно напевала тонким голосом. Я хотела приложить палец к губам, но после истории с намордником не хватило духу шикнуть на нее. Пока маленькая госпожа, прищурившись, рассматривала один квадрат за другим, словно читала книгу, мы со Скай переглядывались. Там была вся жизнь матушки. Наказание стоянием на одной ноге, порки, клеймение, выбивание зубов молотком. Тело матушки, расчлененное на раме на куски.

Муслиновая тряпочка с книжкой Сары лежала на виду, к тому же можно было различить очертания пачек денег под подкладкой. Мне хотелось убрать все, но я не пошевелилась.

Мэри повернулась ко мне, ее лицо осветилось утренним светом, и черные зрачки превратились в точки.

– Кто это сшил?

– Матушка. Шарлотта.

– Но это ужасно!

В тот момент мне, как никогда, захотелось пронзительно закричать.

– Эти ужасные вещи произошли с ней.

Щеки Мэри залил румянец.

– Ради всего святого, можно подумать, с ней за всю жизнь случалось только жестокое и ужасное. Я хочу сказать, здесь не показано, чем она заслужила эти наказания. – Хозяйка вновь посмотрела на одеяло, переводя взгляд с одной аппликации на другую. – Мы обращались с ней хорошо, с этим не поспоришь. Не знаю, что с ней случилось, когда она убежала и была вне нашей опеки.

Теперь маленькая госпожа потирала руки, будто мыла их над умывальным тазом.

Наше одеяло пристыдило ее. Мэри подошла к двери, оглянулась на него, и я поняла, что она ни за что не оставит его на месте. Стоит нам выйти из комнаты, она пошлет за ним Гектора. И он сожжет мамино семейное предание.

Я дождалась, пока шаги маленькой госпожи не затихнут, потом посмотрела на одеяло, на летящих по небу рабов. Мысль о рабском положении была нестерпимей, чем мысль о смерти. Ненависть обожгла меня, и я опустилась на пол рядом с одеялом.

Скай участливо склонилась надо мной, концы ее роскошных волос ткнулись мне в лицо. Волосы пахли метлой.

– С тобой все хорошо? – спросила она.

Я подняла на нее взгляд:

– Мы уйдем отсюда.

Она услышала, но засомневалась:

– Что ты сказала?

– Уйдем, даже ценой жизни.

Скай подняла меня на ноги, словно цветок сорвала, и посмотрела на меня так же, как Денмарк в день, когда он, сидя на гробу, ехал навстречу смерти. Я всегда стремилась к свободе, но не находилось места, куда пойти, и не было нужного пути. Теперь это не имело значения. Свобода стала важнее воздуха. Мы уйдем и, если понадобится, поедем на собственных гробах. Именно так жила матушка. Она говорила: «Выбери, каким концом иголки хочешь быть – тем, в который продевается нитка, или тем, который прокалывает ткань».

Я сняла одеяло с рамы, свернула, подумав, что перья внутри – это память о небе.

– Вот, – вручила я одеяло Скай. – Мне нужно починить накидку этой женщины. Положи одеяло в мешок из рогожи, отнеси Гудису и вели спрятать среди конских попон. И чтобы никого рядом не было.

* * *

Я не только починила накидку. Я взяла с письменного стола Мэри печатку и положила в карман. А дождавшись темноты, написала письмо.

23 апреля 1838 года

Дорогая Сара,

надеюсь, ты получишь это письмо. Мы со Скай уйдем отсюда, пусть даже ценой жизни. Так мы решили. Не знаю, как именно, но у нас есть матушкины деньги. Все, что нам надо, – место, где нас примут. У меня есть адрес на конверте. Надеюсь, что когда-нибудь увижусь с тобой.

Твоя подруга Подарочек.

Сара

Свадьба состоялась 14 мая в два часа пополудни в доме на Спрус-стрит в Филадельфии. Ярко светило солнце, по небу проплывали голубоватые облака. Этот день казался таким настоящим и в то же время совершенно нереальным. Помню, я стояла в столовой и наблюдала, словно издалека, как он разворачивается, будто выбираясь из глубины сна, вставая с прохладных простыней навстречу новому дню, где кончается одна жизнь и начинается другая.