Книга Изгнанница. Клятва рыцаря - Рикарда Джордан

— Да лучше и быть не может! — ликовал Авраам, который все время пребывал в прекрасном расположении духа. — В Париже мы найдем другой эскорт или же отправимся дальше с торговцами.

Второй вариант также был возможен, ведь и в спорные земли поставлялись товары. К тому же Париж являлся центром внутренней и внешней торговли. В столице Франции сходились сухопутные и речные пути, и здесь наверняка можно было отправиться на речных судах дальше по направлению к Орлеану.

— Но сразу нам это вряд ли удастся, — умерил Соломон оптимизм племянника. — В худшем случае нам придется перезимовать там — и это будет трудно. Нам нужно будет все время выдавать себя за христиан, однако христианские лекари — большая редкость и работают по другим методикам. У меня могут появиться проблемы, если я буду выдавать себя за лекаря.

Сердце Герлин учащенно забилось при мысли, что Соломон может остаться на всю зиму с ней. Им снова придется жить как муж и жена — и даже делить жилище. Разумеется, там легче будет избегать встреч друг с другом, чем в крытой повозке. Но действительно ли они захотят этого? Чем дальше от родных краев уводило их путешествие, тем большую связь с Соломоном ощущала Герлин. Не только потому, что ей нравились его приветливость и сильное, красивое тело. Их объединяли все новые и новые интересы. Герлин весьма равнодушно относилась к политике, стратегии и астрономии, однако медицина была ей интересна. Она зачарованно следила за тем, как «цирюльник» лечил путников, и вскоре стала помогать ему собирать травы в лесу и на обочинах дороги и приготовлять настойки и эссенции. Если они действительно останутся на зиму в Париже, она могла бы помогать Соломону в работе и вести хозяйство…

Герлин нравилось что-то делать руками, она охотно стирала и готовила. Роль хозяйки крепости также была ей по вкусу, тогда все ведение хозяйства на самом деле заключалось в том, чтобы давать поручения и следить за их исполнением. Однако чем дольше она играла роль жены «цирюльника», тем ей все меньше верилось, что она когда-то снова будет так жить. Она не разделяла беспокойства Соломона по поводу того, что может открыться его принадлежность к иудеям. Сама она была христианкой и могла бы заверить, что он окрестился перед заключением брака.

Однако пока между паломниками и Парижем лежал еще не один десяток миль, и после нескольких прекрасных деньков погода снова начала портиться. Снова шли проливные дожди, и Герлин понадобились все покрывала и навесы, чтобы хоть как-то защитить себя и сына от сырости. Вечером опять встал вопрос ночлега. До этого момента мужчины ночевали под открытым небом, что теперь было невозможно, а палатка Марии сгорела.

Поэтому Авраам свернулся калачиком в углу повозки, а Герлин пригласила Мириам разделить с ней постель за занавеской. Соломон выражал недовольство по этому поводу — во-первых, потому что паре не следовало ночевать в одной повозке до помолвки, а во-вторых, потому что теперь Мириам узнает о странных отношениях между ним и Герлин.

Соломон и Герлин еще не рассказали девушке свою историю. До этого момента Мириам знала только, что Соломон направляется в Тур по неотложным делам. Зачем он взял с собой жену и ребенка, она спрашивать не стала. Зная «настоящие» имена Герлин и Дитмара, в Реймсе она была удивлена тем, что еврейка невозмутимо вошла в христианскую баню. Сейчас она с таким же удивлением смотрела на отгороженное спальное место Герлин.

Соломон вздохнул.

— Расскажите уже ей обо всем, госпожа Герлин, — наконец произнес он. — У нее самой предостаточно тайн, она не станет выдавать нашу.

Герлин, Мириам и маленький Дитмар разделили одну постель и полночи шептались. Мириам сочла историю Герлин увлекательной, она хотела знать все о «дворе любви», господине Дитрихе и господине Флорисе.

— У тебя есть рыцарь? — смущаясь, спросила она. — С которым ты… гм… — как это называется? — связана узами любви? Тогда ты, наверно, умелая притворщица. Этому тоже учат при «дворах любви»? Я, во всяком случае, была уверена, что ты влюблена в господина Соломона.

Герлин покраснела.

— А он в тебя! — добавила Мириам.

— Он влюблен в меня? — переспросила Герлин, она была так поражена, что не смогла ничего возразить. — Он просто очень приветлив со мной, и он всегда так себя вел. Но влюблен…

Мириам захихикала, и Герлин показалось, что она перенеслась в далекие времена, когда воспитывалась при «дворе любви» госпожи Алиеноры. Как беззаботно она могла болтать тогда с подругами о юных рыцарях!

— Ну конечно! Разве ты этого не замечаешь? А как он смотрит на тебя! Он ведь пожирает тебя взглядом!

Мириам покачала головой, удивляясь наивности Герлин, однако тут же улыбнулась, увидев, как загорелись глаза приятельницы. Значит, она попала в самую точку. Рыцарь рыцарем, но между лекарем и графиней точно что-то было!

— Наверняка выйти за него замуж будет нелегко, — с сожалением продолжала она. — Ты из благородного рода, а он…

— Он сказал мне, что это невозможно, — вырвалось у Герлин. — Еврей не может жениться на христианке. Но я думаю… если бы я стала еврейкой…

Мириам покачала головой.

— Вот это точно невозможно! — решительно заявила она. — Евреем может быть только рожденный от еврейки. В нашу религию нельзя перейти, как в христианство или ислам. Жить вместе вы сможете, только если… ну, в общем, только если вы это будете скрывать от всех… Никто ведь не станет следить за Соломоном из Кронаха и его женой Эстер из Кронаха, если они поселятся… ну, не знаю, может, в Линце! Однако тебе придется научиться вести себя как еврейские женщины, но я все тебе расскажу, не беспокойся!

Мириам ко всему относилась легко — она, несомненно, отлично подходила сорвиголове Аврааму. Однако Герлин с беспокойством вспоминала, как неправильно крестилась девушка. Мириам посчитала, что очень просто выдать себя за христианку, но ей невероятно повезло. Если бы Герлин допустила подобные ошибки в синагоге, еврейские матроны наверняка заметили бы это. И вообще, эта затея была неосуществимой. Соломон не женится на христианке, а Дитмар не может стать сыном иудейского лекаря. А что уж говорить о возможных совместных детях! Согласно объяснениям Мириам, они не могли считаться евреями, однако окрестить их Герлин также не могла.

Молодая женщина решительно помотала головой. Это было делом безнадежным. Предназначением Герлин было иметь собственную семью и воспитать наследника Лауэнштайна. Не как ученого или торговца, а как истинного рыцаря. Мальчику со временем придется сражаться за свои владения, и для этого ему лучше получить образование при дворе господина Линхардта Орнемюнде из Лоша.

Дождь не прекращался всю ночь, и утром дороги стали непроходимыми. Всего в трех днях езды от Парижа путники беспомощно смотрели на повозки, которые безнадежно увязли в грязи. Господин Мартинус причитал, что в такой сырости и холоде можно заболеть и умереть, тогда как Леопольд и Соломон с помощью Марты и Мириам пытались вытащить повозки. Авраам и Герлин уговаривали рыцарей запрячь своих боевых коней в повозки. Сильные животные могли бы вытянуть повозки из грязи. Однако Бертольд из Бингена посчитал это ниже своего достоинства.