Книга Пока ты со мной - Мэгги Осборн

Энджи слишком устала и была подавлена мыслями о том, что сейчас происходит в операционной, чтобы снова объяснять, что скоро уедет. Вместо этого она только кивнула.

– Я не знаю, согласится ли Сэм на столь долгий визит. Но у него много дел, целый длинный список, и, возможно, ему будет легче сознавать, что можно не беспокоиться о Люси. Я поговорю с ним.

Винни сжала ее руки в порыве благодарности. Смиренная Винни была чем-то таким, что Энджи не могла вынести. Она похлопала ее по руке и сделала шаг назад.

– Мне показалось, что сестра говорила, что внизу мы могли бы выпить кофе. Пойдемте?

За последний бесконечно долгий час Энджи почувствовала себя постаревшей лет на десять.

– Она как мертвая, – со страхом прошептала Люси.

– Нет, солнышко, она просто спит.

Сэм не мог отвести взгляда от гипса. Он казался ему непомерно огромным, но нога выглядела прямой. И снова он произнес молчаливую благодарственную молитву. Его дочь вырастет высокой и будет ходить грациозно. Он опустил руку на плечо Люси:

– Ты уверена, что хочешь провести пару недель с бабушкой и дедушкой? Ты не обязана это делать.

– Дедушка обещал повезти меня на скачки, а бабушка сказала, что научит играть в крокет. – Люси несколько приободрилась и просияла. – И я смогу есть сколько угодно мороженого.

Сэм медленно кивнул. Он не любил Гаунеров и знал, что не полюбит, но сегодня ощущал близость Лоры, как никогда прежде. И как бы это ни звучало странно, чувствовал, что Лора счастлива, как не бывала прежде. Гаунеры, черт бы их побрал, входили в его жизнь, и, возможно, так и должно было быть.

«Я сдержал обещание, – мысленно произнес он, обращаясь к Лоре. – Доктор считает, что новая операция не потребуется. Когда с ноги снимут распорки, никто и не догадается, что она была когда-то с дефектом. Мне бы хотелось, чтобы ты была здесь, моя нежная Лора. Это был бы счастливейший день твоей жизни».

Если бы он обладал фантазией, то в этот момент почувствовал бы теплое дуновение легкого ветерка на щеке, которое мягко подтолкнуло его к Энджи.

Вместо этого он смотрел на женщину, сидевшую возле кровати и державшую Дейзи за руку, в то время как слезы струились по ее лицу. Он не мог бы сказать, кто из них красивее. Его дочь, похожая во сне на ангела, с золотыми волосами, рассыпавшимися по подушке и образовавшими нечто вроде сияния, или жена, лицо которой было мокрым от слез и светилось радостью и любовью.

Когда медицинская сестра с суровым лицом появилась в палате и велела им уйти, он обнял Энджи за плечи и повел из комнаты на улицу, где ожидали Гаунеры. Он и Герб Гаунер смотрели с минуту друг на друга не отрываясь, потом Сэм поцеловал Люси в темя и выпустил из объятий.

Гаунер поправил шляпу, нахмурился и протянул Сэму руку со словами:

– Предадим прошлое забвению.

– Не будем слишком торопиться, – ответил Сэм, неохотно пожимая протянутую руку. – Пусть все идет своим чередом.

Он хмуро следил за Винни, уже увлекавшей Люси к их двухместному экипажу. И конечно, на дверце был намалеван герб. А как же иначе? Скорчив гримасу, он повернулся к Энджи.

И внезапно его осенило: ведь сегодня они с Энджи останутся в номере отеля вдвоем. Сегодня и всю следующую неделю.

Она смотрела, как экипаж легко вписался в ряды других экипажей на улице.

– Сэм! Я больше не могу этого выносить. Если я должна уехать, то пусть это будет завтра. – Ее лицо исказило страдание. – Знаю, что это трусость, но я не перенесу, если мне придется сказать Дейзи и Люси «прощайте». – Подняв к лицу перчатку, она смахнула со щеки слезу. – Мне невыносимо даже подумать об этом.

Тотчас же его мысли переключились с их уединения в комнате отеля на сцену прощания Энджи с его дочерьми, и он вздрогнул. Люси и Дсйзи не сразу приняли Энджи. Они сначала невзлюбили ее и хотели, чтобы она уехала. Но теперь они ее любят. Они бы не поняли, что Энджи хочет жить с другим мужчиной. Сэм был неудачником, и единственное, что он мог ей предложить, был он сам. Десять лет назад его самого было для i гее недостаточно. Почему же теперь ей должно было этого хватить?

– Я попрощаюсь с ними за тебя, – сказал он внезапно охрипшим голосом. – Я куплю тебе билет и вышлю остальные деньги телеграфом.

– Благодарю тебя, – сказала она, все еще прижимая перчатку к глазам.

Взяв ее за руку, он повел ее к стоянке кебов и усадил в один из двухколесных экипажей. Он не сел в нею сам, и она удивленно подняла бровь.

– Пойду в ближайший салун и напьюсь до чертиков. Утром приеду за тобой и отвезу тебя на вокзал.

– Неужели ты хочешь этого? – прошептала Энджи.

Провести ночь в шумном дымном салуне? Нет, он хогел вовсе не этого. Он желал, чтобы ее руки сомкнулись вокруг его шеи. Он хотел целовать ее до тех пор, пока они оба не обезумеют, пока он не почувствует, что взорвется или умрет, если не будет любить ее всем своим телом так же сильно, как сердцем. Он жаждал, чтобы она спала в его объятиях, и желал, проснувшись на рассвете, ощутить аромат ее кожи и волос.

– Кажется, поезд уходит в полдень. Я приеду и заберу тебя из отеля около половины одиннадцатого.

Закрыв дверь кеба, он кивнул кебмену и смотрел, как удаляется все, чем он дорожил.

Энджи провела ночь, свернувшись клубочком в уголке софы в гостиной. Она плакала и смотрела на дверь. Если она очень сильно этого пожелает, Сэм придет. Он ворвется в дверь, скажет, что любит ее и что она нужна ему, Люси и Дейзи.

В два часа ночи она осознала, что он не придет, и переместилась на стул у окна! Она представляла всю свою дальнейшую жизнь в виде бесконечной дороги, по которой ехать ей вовсе не хотелось. И не было на свете места, куда бы она желала уехать.

Чикаго больше не был ее домом. Но это было единственное место, где у нее были друзья. А Питер был джентльменом. Он не станет осложнять ее жизнь. Возможно, они все еще могут остаться друзьями. Она опустила голову и закрыла лицо руками.

Она любила Сэма так сильно, что от этой любви ей было больно. Десять лет назад ее любовь была романтической и наивной. Теперь она любила со всей силой зрелости. Она видела Сэма гневным и потерявшим уверенность, павшим духом, усталым и раздраженным. Она готовила и упаковывала для него обед, который он брал с собой, стирала его нижнее белье и убирала в его доме. И все еще любила его.

Она пыталась танцевать с ним, держащим ее в объятиях, когда они оба спотыкались во время открытия нового отеля, потому что Сэм не умел танцевать, и, обессилев от смеха, лежала на его плече. Она видела, как он вбежал в горящий дом, и видела слезы на его глазах, когда он говорил с врачом своей дочери. Она любила его и тогда.

Она гладила его обнаженное тело и знала, какова на ощупь его крепкая и гладкая кожа. Она глядела ему в глаза, когда он открыл ей великое таинство отношений между женщиной и мужчиной. Она слышала биение его сердца возле своего собственного и плакала от счастья. И тогда она любила его.