Книга Стоя в тени - Шеннон Маккена

— Да. К сожалению, мне придется его отклонить. — Она уставилась на пузырьки воздуха в бокале.

Выдержав томительную паузу, Мюллер спросил:

— Могу ли я поинтересоваться причиной вашего отказа?

По спине Эрин пробежали мурашки: в зале с каждой минутой становилось все холоднее, отчего ее соски отвердели и явственно обозначились под полупрозрачной тканью платья.

— Дело в том, что я не переношу фальши. И я не могу вернуться в учреждение, где чувствую ее повсюду. Я не могу притворяться, что все идет хорошо, когда в действительности там все давно прогнило. И никакие деньги не заставят меня изменить свое мнение.

Клод хмыкнул и, наполнив свой бокал шампанским, отхлебнул из него, не произнеся никакого тоста. Его ироническая улыбка смутила Эрин, и она с тревогой спросила:

— Разве я сказала нечто забавное?

— Нет, Эрин! — заверил ее Мюллер. — Вы сказали именно то, что я и рассчитывал от вас услышать. Примите мои искренние поздравления, вы успешно прошли этот своеобразный тест.

— Значит, вы затеяли со мной какую-то игру? — сердито спросила Эрин, дрожа от закипающей в ней злости.

Клод невозмутимо отпил из бокала еще глоток, пронзил Эрин острым взглядом поверх золотой оправы своих очков и сказал:

— Нет, мое предложение не было вымышленным. Но я сомневался, что вы его примете, поступившись своими принципами. Я хотел получше вас узнать и в зависимости от результата этого испытания оповестить вас о дополнительных возможностях, открывающихся перед вами в связи с моим предложением.

Эрин схватилась за ножку бокала, жадно отпила из него и, поперхнувшись, раскашлялась. Ожерелье вдруг петлей сдавило ей шею, мешая дышать. С трудом откашлявшись, она спросила:

— И что же это за возможности?

— Колоссальные! Вам будет трудно даже осмыслить их сразу.

— Нельзя ли поконкретнее? — спросила Эрин, теряя терпение.

— Можно. Только при условии, что вы полетите со мной в Париж, — ответил Мюллер, поедая ее глазами.

Бокал едва не выскользнул из ее пальцев. На мгновение ей почудилось, что вместо ажурных штор на окнах колышутся привидения, которые пытаются ее о чем-то предупредить. Ей даже показалось, что она слышит их взволнованные голоса.

— В Париж? — прошептала она. — Но зачем?

— Признаться, я не планировал этого, Эрин, — с пылом произнес Клод. — По своей натуре я не импульсивен, однако вы произвели на меня столь сильное впечатление, что мне вдруг захотелось показать вам Париж. Уверяю вас, Эрин, вы не пожалеете, если согласитесь.

Она вздохнула и потупилась, подумав, что паниковать глупо. Ведь ей и раньше доводилось сталкиваться с заигрыванием мужчин. Тем не менее сейчас ей почему-то захотелось вскочить и убежать прочь. Взгляд Мюллера жег ей шею и грудь, ожерелье душило ее все сильнее. Этот человек вселял в нее смертельный ужас.

— Решайтесь же, Эрин, — вкрадчиво продолжал он. — А по пути в Париж мы вместе решим, чем станем там заниматься. Нельзя же планировать все заранее, лучше жить настоящим, импровизируя и фантазируя. У нас с вами так много общего! Я, как и вы, Эрин, абсолютно не переношу фальши. Мне претит лицемерие. Я восхищен вашим отказом пойти на компромисс и растроган вашей непосредственностью. Ведь в наше время так редко встретишь честного и принципиального человека!

Эрин сглотнула ком и холодно произнесла:

— Вы совершенно меня не знаете!

Мюллер протянул руку к ожерелью и коснулся указательным пальцем одного из драконов. Эрин вздрогнула — палец был холодным, как у мертвеца.

— Я знаю о вас все, что мне следует знать, — прошептал он.

В голове Эрин возник образ Коннора, его влюбленные глаза смотрели на нее с укором. Ей захотелось ударить Мюллера по руке и нагрубить ему. Но внутренний голос говорил ей, что Разумнее придержать язык и получше вглядеться в лицо своего искусителя. Перед ее мысленным взором возникла причудливая картина: она в одной ночной рубашке, не защищающей от порывов ледяного ветра, стояла на льдине, дрейфующей в холодных арктических водах. С мглистого неба ее сверлил голодный взгляд Клода Мюллера. Внезапно пронзившая ее догадка была чудовищна: а не скрывается ли под обличьем обходительного Мюллера злодей Новак?

Эрин сделала медленный вздох и напомнила себе, что Новак недавно погиб, что подтверждено судмедэкспертами и Ником. Да и мужчина, сидящий напротив нее, совершенно не походил на фотографии Куртца Новака, которые она видела. Ее визави был голубоглазым брюнетом, со всеми пальцами на обеих руках и совсем другим лицом. Нет, нельзя идти на поводу у больного воображения и необъяснимого страха, иначе недолго свихнуться и угодить в психиатрическую лечебницу.

В детстве мама всегда советовала ей следовать велению своего сердца. И теперь настал именно тот момент, когда она могла положиться только на интуицию. Ее рассудок был ослеплен холодным призрачным светом, но сердце оставалось горячим и неподвластным потусторонним чарам.

Эрин поставила на стол бокал, прижала к груди ладони, словно защищаясь от пристального взгляда собеседника, и твердо промолвила:

— Я тронута вашим вниманием, Клод, но в данный момент я не вольна в своих поступках.

Лицо Мюллера окаменело.

— Вы подразумеваете, вероятно, джентльмена, сопровождавшего вас в «Силвер-Форк»? Тамара и Найджел рассказали мне об устроенном им спектакле. Жаль, что я не присутствовал при этом. Его зовут Маклауд, не так ли?

Эрин кивнула.

— Но ведь вы с ним еще не были близки, когда приезжали по моему приглашению в Санта-Фе и Сан-Диего? — спросил Мюллер.

— Нет, тогда я была свободна!

Мюллер встал, засунул руки в карманы и, повернувшись к Эрин спиной, произнес:

— Что ж, я так и думал. Судя по тому, что мне рассказали мои ассистенты, вы с ним не пара. Маклауд вас не стоит, вы напрасно тратите на него свои силы и время.

— Можете думать что вам угодно, — отчетливо сказала Эрин, чувствуя, что льдина, на которой она стоит, медленно отдаляется от этого жуткого человека.

— Прошу простить меня за резкий тон, — смягчился Клод и, обернувшись, с улыбкой добавил: — Беру свои слова обратно! Я был не прав.

— Я вас прощаю, — величественно кивнув, сказала Эрин.

Мюллер шагнул к ней и с жаром воскликнул, беря ее за руку:

— Давайте забудем об этом недоразумении! Можете считать, что я вам ничего не предлагал, если это ставит вас в неловкое положение. Но останьтесь на ужин, мы побеседуем о красоте и искренности, поделимся мыслями об устройстве этого странного мира. Все останется строго между нами! И ваш нервный и ревнивый кавалер ничего не узнает…

После таких слов в голове Эрин все прояснилось. Мюллер намеревался поссорить ее с Коннором, сделать так, чтобы они отдалились друг от друга. Эта догадка заставила ее сердце бешено заколотиться в груди. Перед глазами замелькали черные точки. Она вырвала руку из холодных пальцев Мюллера, не заботясь о том, что он о ней подумает, и воскликнула: