Книга Игры чародея - Дмитрий Браславский

— Ну, и что там?

— Фервор мертв. По крайней мере, наши ясновидцы не могут его нащупать.

Граф побледнел:

— А Орис?

— Еще в Альдомире. Но маги вот-вот получат известие о его прибытии.

— Какое отношение имеет к талиссе иерарх Орис? — недоуменно спросил Фиренн.

— Орис имеет отношение к Нетерте, — терпеливо пояснил Гардар. — Но не к вашему Трумариту.

Граф склонил голову:

— В общем, если больше вопросов нет, возвращайтесь в Трумарит. Установите плотное наблюдение за тен Зерхосом, хотя я уверен, что он вот-вот отправится обратно в Альдомир. И как только поступят новости от ваших людей, не тяните с докладом.

— Мы не хотим связаться с ними вместо Фервора? — предложил Мэйлу.

— Не хотим. Они — наверняка поинтересуются его судьбой, а я не готов им лгать. К тому же в любом случае у них есть инструкции, как действовать, если Фервору не удастся задержать талиссу.

Когда за графом закрылась дверь каюты, Гардар улыбнулся:

— Способный парень. И не переваливает ответственность на других.

— Фервора только жалко.

— Сам виноват. Это мы, сидя здесь, можем недооценивать талиссу…

— Жестко, — усмехнулся Мэйлу. — Как бы нам так вдвоем не остаться. Кстати, ты подумал, что будет, если и эта дюжина не вернется?

— Не смешно. Распорядись лучше, чтобы кто-нибудь присмотрел за Фиренном. Если «фиалки» раскрыли графа, то после того, как они узнают, что мы сделали с Идтай, ему может прийтись несладко…

* * *

Мист шла в ночь, провожаемая размеренным перебором струн.

Озеро ждало ее, раскинувшись, как ленивый кот, которому чешут пузо. И ему не было дела ни до тех, что сидели сейчас у костра, ни до той, что шла к нему в тщетной надежде. Или не тщетной?

«Вода поглощает жизнь и дарует жизнь, творит и раскрывает тайны…»

И Мист искала — в Шетахе и Мессаре, на берегах упрямых антронских рек и ольтанских озер. Повсюду вода дарила жизнь, кормила десятки и сотни людей. И повсюду отнимала жизни. С ней было связано множество легенд: наивных и таинственных, изысканных и неумелых.

Чародейка корила, и проклинала себя — и все же раз за разом замирала на берегу, не в силах сделать последний шаг. Вот и сейчас она села, обхватив руками колени. Суставы протестующе скрипнули.

Старая развалина, которая все еще хорохорится. Если в ближайшие годы она не найдет разгадку, с путешествиями придется завязывать.

Мист не молилась: если боги и были способны услышать простого смертного, в чем лично она сомневалась, — значит, от нее они отвернулись уже давно. Еще в те дни, когда она металась по Найгарду, переполненная Приговором, — от храма к храму, от чародея к чародею.

Кара была жестокой и… непонятной. За что? За простое любопытство? За то, что Мист с самого начала не собиралась становиться послушницей? За стремление окунуться в инкунабулы, к которым были допущены лишь жрецы, да и то не все?

И самое обидное, ничего особенного она ведь так и не узнала! Никаких тайн, никаких постыдных секретов Ордена. Ничего, что могло бы подсластить горечь Приговора.

«Вода поглощает жизнь и дарует жизнь, творит и раскрывает тайны…» И вода же — одна лишь вода — способна смыть с нее Приговор.

Если, конечно, верховный жрец сказал ей правду. И если, конечно, такая вода действительно существует.

И вот еще одно озеро. Которого, по словам Хельга, раньше на этом месте не было.

Еще одна надежда.

Нет, она определенно становится доверчивой, как ребенок! И видит выход там, где его нет. И быть не может.

Ноги напомнили, что она уже не девочка и пора бы их разогнуть. Наверное, пора.

Тяжело опираясь на клюку, чародейка выпрямилась и чуть было не запустила надоевшую палку далеко в озеро.

Рано. Разве что лет через десять, когда и палка уже не поможет.

Мист сдернула косынку, выпуская волосы на свободу. Поблекшие, с седыми прядями. Волосы старухи.

Не спеша сняла платье — и кожа тут же покрылась мелкими противными пупырышками. Если и вода окажется холодной…

Мист осторожно попробовала ее ногой. Вроде ничего. Только бы еще суметь выбраться обратно на берег: хороша же она будет, взывая о помощи.

Решившись, чародейка вошла в воду. Присела, окунулась. И, оттолкнувшись от дна, поплыла прочь. От талиссы, от убийц, от Приговора.

Прочь от себя.

Вода приняла ее так же легко и ласково, как принимает дельфинов. Теплая, почти парная, дарящая телу долгожданный отдых.

Перевернувшись на спину, Мист замерла. Едва покачиваясь, как в колыбели.

Волшебное это озеро, не волшебное, но оно забирало, вбирало в себя все, от чего чародейка мечтала избавиться. Пыль, страх, годы…

Годы?

Ерунда какая! Или…

Мист чуть не захлебнулась, хотя дно оказалось рядом. Сердце билось, как после быстрого бега. Снова двадцать, неужели снова двадцать!!!

Она смотрела вокруг и не могла прийти в себя от удивления. Небо. Звезды. Лес. Какая же красота вокруг! Как давно она не видела этого! Вернее, видела, понимала, знала, но не чувствовала так остро. Как будто двери в сердце, раньше плотно закрытые, распахнулись настежь и в них устремился весь мир.

Младенец, появляясь на свет, кричит, впервые расправляя легкие и наполняя их воздухом. Мист казалось, что ее душа точно так же расправляется, захотелось так же закричать, раскрыть ее еще шире, чтобы все чувства, которых там не было так долго, вошли и заняли свое прежнее место.

Запах лесной ночи, густой и терпкий, кружил голову. От прохладного ночного ветра по мокрой коже бежали мурашки, и даже это ощущение было радостным. Слабые всплески воды вокруг щиколоток словно подталкивали, озеро целовало ее на прощание и торопило выйти на берег.

Вдалеке, за деревьями, мерцал огонек костра. Там ее спутники ждут Мист, такую, какой они ее знают. Как объяснить им перемену, убедить в том, что она — это она? Мист понимала, что необходимо обдумать все заранее. Но в эту минуту ей больше всего хотелось не размышлять, а просто раскинуть руки и полететь. Кстати, а почему бы и нет?

Она поднялась так высоко, как только позволяло заклинание, и покружила в воздухе. И все-таки пора возвращаться. С сожалением опустившись вниз, Мист подобрала с земли платье и накинула на плечи. Одеваться не хотелось.

«Главное — не забыть привести себя в порядок перед появлением у костра. Хотя… Это было бы забавно».

Мист рассмеялась, представив себе глаза Торрера, появись она в таком виде. Но вместо талиссы у костра она увидела Трэмани.

Музыкант сидел один, тихо наигрывая что-то на лайноре. Кажется, она ошиблась поляной. А бард уже вернулся к своему костру. Интересно, почему он не остался ночевать у них?