Книга Война на пороге твоем - Дмитрий Самохин

— Да выиграли, выиграли! Успокойся. Нечего поднимать панику! — обнадежил Марк.

— Хочу услышать все в подробностях! — ультимативно заявил я.

— Услышать — это вряд ли, а вот увидеть — пожалуйста.

Крысобой с видом заговорщика оглянулся по сторонам, точно опасался внимания соглядатаев, вытащил из внутреннего кармана куртки очки виртвизора и протянул их мне.

— Запускай. В память загружен полный отчет о войне. Так тебе будет понятнее. Ты должен быть готов также к встрече с Правительством Земли через несколько дней. У него есть интересное предложение для тебя.

— Крысобой, ты меня заинтриговал! — сказал я, принимая очки.

Напялив их на глаза, сдвинул рычажок включения и растворился в открывшейся мне изумительной картине.

Крупные жирные мухи — флагманы с гербом Федерации Земли — неспешно выстраивались с грацией ленивых гиппопотамов в восьмиярусный шахматный порядок. Тысячи шершней-крейсеров заполнили свободное пространство. Тучами вились комары-истребители. Облака увесистых пчел-бомбардировщиков изготовились к быстротечной атаке.

Армия ждала боя, преградив подступы к звездной системе О-Кахама созвездия Седьмой Лебедя. Здесь ожидался прорыв фронта армией Предтеч, которая за две недели наступления успела захватить две планетарные системы и уничтожить торговый караван Земли, следовавший с планеты Набу-Х2, в систему Матрешки. Следующим на пути захватчиков лежало созвездие Лебедя, которое следовало оборонять до полной победы.

«Ни шагу назад!» — так звучал приказ, отданный контр-адмиралом Восемнадцатой Звездной Армии Лайнейлом Артамоновым.

Особого воодушевления, кроме самого контр-адмирала, никто не испытывал. Главнокомандующий Четвертого Звездного Полка Касиус Офинджер, которому выпала честь грудью остановить наступление противника, относился скептически к распоряжению вышестоящего командования. Он прекрасно знал собственные силы. Если хотя бы на двадцать процентов правдивы виртролики, транслируемые правительственным пропагандистским каналом, то шансы выстоять у полка были микроскопически малы.

Сегодня предполагался прорыв периметра обороны Седьмой Лебедя. Главком Офинджер проснулся рано утром с ужасной головной болью и резью в глазах. Щипало нос в преддверии насморка. Лоб покрыла испарина. Три нанокапсулы, принятые за завтраком, обещали дать первые положительные результаты к обеду, а пока главком стоически переносил треск в голове. После завтрака он выслушал по внутренней полковой связи нудные отчеты о проведении боевого построения кораблей и осознал, что к грядущему бою полк катастрофически не готов. Командиры на местах не успевали провести построение, выработанное полковыми стратегами и одобренное самим главкомом и военным советом. Чем это могло обернуться для заградотряда, которым, по сути, был Четвертый Звездный Полк, Офинджер даже думать не хотел. Зачем же о грустном?

Дав штатную выволочку командирам, которые затягивали маневр, главком отключился от внешней связи, повздыхал, сетуя на неутихающую боль, и достал из рабочего стола початую бутылку армянского коньяка столетней выдержки — подарок от сослуживцев на столетний юбилей, который он отпраздновал три года назад. Нацедив себе двести граммов — главком не любил полумеры, — он залпом опрокинул коньяк в себя и почувствовал жгучее тепло, разлившееся по телу.

— Хорошо пошло! — пробормотал он, запечатывая бутылку.

Убрав ее обратно в ящик стола, он взглянул на Экран Общего Обозрения и похолодел. Увиденное внушало ужас. Главком почувствовал, как заклокотало сердце, зашарил рукой по столу, намереваясь нажать кнопку включения интеркома, и упал лицом в стол. Старое сердце, пережившее три операции и два омоложения, не выдержало стресса и разорвалось. Старый главнокомандующий так и не увидел, как не подготовленный к бою полк сгорел в одночасье…

Вынырнули из подпространства корабли Предтеч, с ходу открывая огонь из всех излучателей. Взрывались не успевшие перестроиться флагманы. Через недостроенный периметр прорвались штурмовики джантшун, и вступившие в отчаянное сражение комары-истребители были перещелканы, как семечки, а тяжелые бомбардировщики землян так и не успели долететь до своих целей…

Старый Офинджер не увидел, как лопнул корабль-крепость главнокомандующего, приняв излучение восьми штурмовиков. Он был избавлен от позора. Мощным напором его армия была уничтожена, не сумев остановить натиск джантшун…

Задача, поставленная перед Томом Хоконом, оператором робоповара, была предельно ясна и особой сложности не представляла. Робоповар должен был изготовить восемь тысяч порций прожаренной картошки с баварскими сосисками. Вес порций строго учитывался, как, впрочем, и количество сосисок (по две на человека).

Записав в память робоповара все параметры, Хокон включил исполнение и развалился в кресле с виртприставкой «GAMEMEN». Игра, которую принялся исследовать Том, состояла из набора сюжетных ходов-штампов, выстроенных по единому принципу: человек с огромной винтовкой движется по неприятельской базе; каждому, кто встречался на пути, надлежало разворотить живот или, на худой конец, снести голову.

Том Хокон увлекся игрой настолько, что не заметил, как робоповар, исполнил заданную программу, выставив восемь тысяч порций обеда восьмиэтажной пирамидой в секторе раздачи.

Том Хокон не увидел, как вспыхнул его корабль, как огонь, охватив ярусы, стал неумолимо и быстро распространяться по кораблю. Том Хокон не почувствовал собственной смерти — настолько был увлечен виртуальной игрой…

До дембеля оставалось чуть меньше двух месяцев. Старший сержант Иван Помидоров ждал этого дня, как манны небесной. Внезапная всеобщая мобилизация нарушила его жизненные планы, изрядно отодвинув их на неопределенный срок. Повестка из военкомата пришла за два дня до свадьбы. Бумажка оказалась роковой.

Лиона, любимая девушка, согласившаяся выйти за него замуж, внезапно изменила свое решение, мотивировав это тем, что еще неизвестно, будет ли он готов связать с ней свою судьбу после армейской разлуки.

Помидоров ждал возвращения домой с нетерпением. По агентурным данным, поступавшим от друзей, Лиона за время его службы с мужским полом интимных контактов не имела, жизнь вела скромную, приличествующую практически замужней женщине, чей суженый находится в длительной командировке. Сообщения эти вдохновляли Помидорова, и он, развалившись на армейской койке четвертого яруса, с удовольствием разглядывал альбом с голографиями, присланными из дома.

— Помидорыч… — Удар сапога по стойке с капсулами коек. — Слышь, трындец нам наступает.

— Это ты о чем? — отозвался Иван, не отрываясь от альбома.

— Говорят братки, что мы — передовой полк, так сказать, заграждения. То бишь смертники мы.

Иван свесился из открытой капсулы, чтобы взглянуть в лицо деду Лупову, рядовому второго года службы.