Книга Сибирская жуть-3 - Андрей Буровский

Особого вреда от него нет никакого, разве что привидение плохо влияет на нервных барышень и на беременных женщин. Но оно не пакостливое, не вредное и относится к типу призрачных существ, которые способны реагировать на окружающее и совершенно безвредны.

Мне удалось даже установить, кто это: это подрядчик, который строил этот дом, вот это кто! В 1910 году он взял подряд строить дом-особняк для одного местного купца. Вроде бы все как обычно, да только вот повел себя подрядчик странно: слишком много выставил вина для комиссии городской думы, которая принимала дом, и слишком отчаянно потчевал членов комиссии. Хотел, получается, чтобы дом принимали пьяные… А если все в порядке и если подрядчик ничего плохого не задумал, для чего ему это?!

Комиссия приняла дом, купец заплатил деньги, но подозрения у него возникли, и стал он искать. Въехал в дом и последовательно искал день за днем — что же хотел подрядчик скрыть от городской думы и от будущего хозяина дома? И на второй месяц нашел! В одной из лиственничных досок потолка нашел купец глухой сучок — то есть сучок, не проходящий насквозь. От таких сучков часто распространяется гниль по всей доске, перекидывается на другие доски, уложенные рядом с дефектной… В нашем случае лет через 50 — 60 гниль могла бы пойти по всему потолку! И это уже считалось дефектом, который позволяет комиссии не принимать дома, купцу — его не покупать, а репутацию подрядчика губит навсегда и безнадежно. «Знаете, вроде человек приличный, а вот двадцать лет назад представляете что учудил?! Построил дом, а в кладке потолка — доска с глухим сучком!» — «Не может быть!..». И все, и никто уже не поручит этому человеку строить даже коровника или собачьей будки, не говоря о жилом здании.

Карьера подрядчика окончилась в тот самый миг, когда купец обнаружил сучок, а ничего другого делать этот человек не умел или просто не хотел учиться. И он повесился на чердаке построенного им дома, вколотив костыль как раз в ту самую доску, с глухим сучком.

Это был, среди всего прочего, и рафинированный способ мести — ведь дом, в котором поселилось привидение подрядчика, резко потерял в цене, и даже не очень понятно, стал ли купец поселять своих детей в доме, по которому шатается и издает свои причитания зеленолицый человечек с деловито засученными рукавами и с веревкой в правой руке.

ГЛАВА 31

ДУМАЮЩИЙ МЕДВЕДЬ

Строго говоря, только одно мешает медведю начать эволюционировать в сторону разумности, это одиночный образ жизни.

Р.ПЕРРИ

У народов Сибири есть множество легенд о медведе. Неудивительно — это ведь огромный зверь, поражающий воображение и свой силой, и своим умом. Медведь — самое умное, самое близкое к человеку животное Сибири, да и всего пояса северных лесов. Эвенки вполне серьезно говорят, что человек произошел от медведя, и верят, что есть и люди, и медведи-оборотни, способные превращаться в существ другого вида.

На медведя охотились по всей сибирской тайге; эвенкийское оружие, пальма, даже устроена так, чтобы насаженный на лезвие зверь не мог бы дотянуться до охотника. Но это была охота не только опасная, не только необходимая экономически, но и особая мистически.

Медведя нельзя было просто убить, как любое другое животное. Уже обсуждая будущую охоту, полагалось говорить о медведе иносказательно, не называя настоящим именем. Скажем, «старик», «мохнатый старик», «старик в бурой шубе» или «не простой старик»… Иносказаний много, и неважно, какое употребить, главное, не назвать медведя своим именем, чтобы он не услышал и не понял, что за ним собираются охотиться.

А когда медведь уже лежит мертвый, необходимо убедить его, что вовсе не охотники кетов, эвенков или нивхов убили зверя. Разжигается костер, медведя ритуально «кормят», «поят» чаем, признавая за «своего» и за разумное существо. Неторопливо ведется разговор про то, что это вовсе не мы тебя убили, «мохнатый старик»! Тебя убили русские (юкагирские, эвенкийские, кетские, долганские… но главное — не «наши») охотники. Мы воспользуемся твоим мясом и шкурой, но мы окажем тебе уважение, не думай…

И пока дух обманутого медведя мечется в поисках «чужих» охотников, которые его убили, тушу его разделывают, но голову и переднюю лапу или обе лапы вешают на дерево и совершают перед ними ритуалы.

Детали обычая разнятся от народа к народу и от племени к племени. То отрубается левая лапа, то правая, то обе. То обряд совершается на месте убийства зверя, то череп и кости освобождают от мяса, вываривают и только тогда вешают на дерево. Но в любом случае в обряде почитания медведя фигурируют именно голова и передняя лапа.

Это очень древний культ. В пещере Драхенлох, в Австрии, найден каменный ящик, сложенный из плитняка, и в этом ящике — до сорока черепов пещерных медведей. На каменной крышке этого ящика тоже лежал череп медведя, а под его скуловыми костями — кости двух скрещенных передних лап. То есть первобытные люди примерно 40 тысяч лет назад носили в пещеру головы и отрубленные передние лапы убитых ими медведей, зачем-то складывали их в каменный ящик, а на ящике выложили нечто, напоминающее знаменитый пиратский флаг, «Веселого Роджера», — череп и скрещенные кости.

К голове и «лапе» только одного существа человек относился так же трепетно, как к голове и лапе медведя, — к черепу и к руке самого человека. В пещере Оффенгейм, в Баварии, найдена яма в земле, заполненная более чем двадцатью человеческими черепами — принципиально такая же захоронка, как и медвежьих черепов в Драхенлохе. А в пещере Монте-Чирчео, в Италии, найден череп человека, поставленный в углу жилого пространства.

Это — самые древние находки такого рода, но вовсе не единственные. Напомню, что и у славян, и у финских племен человеческие и медвежьи черепа насаживались на колья забора, окружавшие избушку колдуна или ведуна. И в этом случае головы медведя и человека пользовались одинаковым почетом.

Многие таежные народы верят и в то, что от медведя у женщины вполне могут рождаться дети, и что медведи похищают девушек и живут с ними, как с женами. Поверить в это трудно по той простой причине, что медведи вовсе не живут со своими самками, как с женами. Ранней весной, когда медведи выходят из берлог, медведицы идут напролом, по элементарной прямой, и издают своеобразный визг, трудно воспроизводимый вибрирующий вой, и этот звук действует на самцов так же, как на котов — запах валерьянки или текущей кошки. Со всех сторон сбегаются медведи к этому месту, и начинается медвежья свадьба… Самцы дерутся, бросаются друг на друга, дико ревут и рычат; бывает, что и убивают друг друга. А медведица, пока не совсем готова, тоже рычит и воет, бьет лезущих к ней самцов.

Если при медведице есть медвежата, она и их защищает от самцов, потому что ухажеры вполне могут их сожрать или просто мимоходом убить. Очень часто именно во время таких свадеб убегают от матерей подростки-пестуны, которые в прошлом году помогали ей управляться с новыми, самыми маленькими детенышами. Пестунам к тому времени уже больше двух лет, они не нуждаются в материнском молоке, а мать чисто физически не может охранять сразу двух детенышей; она, естественно, выбирает более маленького и беспомощного. Пестун оказывается один на один с жуткой сворой самцов, которые вполне могут его убить и сожрать, и часто он вынужден без памяти бежать прочь.