Книга Мародеры - Леонид Влодавец

Вместо ответа Серый сломал с придорожного куста ветку и поднял над головой. Фьють! — и ветка ни с того ни с сего переломилась прямо посередине.

Серый ловко поймал свободной рукой отлетевший обломок и поднял его над головой вместе с оставшейся частью ветки. Фьють! Фьють! — и оба обломка укоротились еще наполовину. Почти одновременно!

— Ни хрена себе… — вырвалось у Мурзилы, стоявшего в стороне. Выстрелов слышно не было, но дурак бы не догадался, что ветки срезаны пулями.

— Вот такие мы простые, — улыбнулся Серый. — А если хотите, то можем из этих четырех обрезков тем же способом сделать восемь. Но я думаю, что на это дело времени тратить не стоит. Оно у нас не казенное и денег стоит. Поэтому мы очень торопимся и не хотели бы вас здесь надолго задерживать. И вы в этом заинтересованы даже больше, чем мы, потому что Хрестный кончился и вам нужно будет из города убегать. Быстро и резко. Потому что, во-первых братва из тех контор, которые раньше под вами стояли, начнет вас нежно мочить, а во-вторых, менты, которым надо отчетность соблюдать, похватают вас, бесхозных, за шесть секунд.

Это было сказано очень громко и нахально, а потому у кого-то не выдержали нервы: один из ребят Шмыгло вскинул автомат и… Фьють! Четвертая неведомо откуда прилетевшая пуля тюкнула слишком нервного в кисть руки.

— Уй, бля! — вскрикнул тот, выронил оружие и зажал рану рукой.

— Этот выстрел был предупредительный. Следующий — в лобешник получит, — прокомментировал Серый. — Стволы складывать вот сюда, перед моими ногами, а потом можно грузиться в микроавтобус. Так! Первый пошел — молодец, свободен!

Второй, третий… К машине! Четвертый, пятый, шестой — отлично. Ключи от машин не забыли, правильно. Седьмой тоже с ключами — молодец, пошел! Восьмой, девятый… Десятый раненый — извини, погорячились, до свадьбы заживет! Мурзила, привет родителям! А тебе, Шмыгло, мой совет — никогда не надевай чужие погоны.

Не идут они тебе!

Когда микроавтобус — опять несколько раз в грязи увязал! — наконец-то выбрался на дорогу, Шмыгло понял — ему кранты. Сейчас братва отойдет от нервных потрясений и начнет искать козла отпущения. И он, Шмыгло, на эту роль будет наипервейшим кандидатом. А потом перо в бок — и в ближайшую речку с ближайшего мостика. А он все еще в ментовской шкуре, Серый, сука, переодеться не дал.

Почему-то особо обидно Шмыглу было именно по этому поводу — умирать как мусор!

А тут еще и Мурзила подсел поближе — стволы все отдали, а тот свою выкидуху заныкал…

Но Мурзила сказал:

— Не боись, братан! Жизнь еще не кончена… Сейчас и правда надо ноги делать — и срочно.

К вечеру все они покинули пределы области.

ЭХО ДВОЙНОГО ВЗРЫВА

Когда микроавтобус со Шмыглом и присными исчез за поворотом на дорогу, вышли двое со снайперскими винтовками. У одного был немецкий «маузер», у второго — винтовка Мосина с косым затвором.

— Ни хрена себе блефанули! — заметил один из них, тот, что имел на вооружении немецкую винтовку.

— Да-а, — протянул второй, — а про фугасы ты, Сергуня, классно соврал.

— Главное, что вы не подкачали.

— Нервы у тебя — дай Боже!

— Какие нервы, Сань, — отмахнулся Серый, — я обмочился, когда увидел, сколько их наехало. А нас — пять рыл, все на точках. Ладно, забирайте автоматы, грузите в «Чероки», прямо на пол.

Оружие хватали охапками, быстро укладывали в джип.

— Чего с машинами делать будем?

— Пока в гараж поставим, а там видно будет… Главное — мертвяков куда-то прибрать. Вонять уже начинают.

— Сделаем, — обладатель «маузера» поставил оружие в кабину фургона, сел за руль и сдал тяжелую машину назад, а Серый и Саня подошли к кустам, расположенным метрах в сорока от входа на тропу… и легко выдернули их из земли. Открылся въезд на потайное ответвление просеки, намного более узкое, чем сама просека. К тому же оно отходило от главной просеки наискось, под острым углом, и разглядеть въезд через прикрывавшие его кусты было невозможно, Даже никакой колеи, уводившей в том направлении, не было. Неглубокий кювет, тянувшийся вдоль всей просеки, у места въезда был совершенно не поврежден, ничем не засыпан и выглядел абсолютно так же, как в других местах. Это объяснялось просто. Серый и Саня притащили из леса туго стянутый проволокой пучок сырых прутьев и веток диаметром в полметра, длиной

— около двух с половиной. Этот пучок они уложили в кювет, а поверх него раскатали нечто вроде мата, сделанного из более тонких пучков прутьев, толщиной в обыкновенную метлу, но гораздо более длинных.

Сразу после этого фургон вкатился на мат, вывернул влево и покатил по потайной просеке. В это время Серый и Саня уже бежали к остававшимся на просеке «Чероки» и «газику». Загнав машины в начало секретной трассы, они вылезли, быстро скатали в «трубку» и утащили в глубь леса мат, потом — толстую фашину, а затем воткнули на место фальшивые кусты. Никаких заметных следов этой операции на дороге не осталось, разве что отпечатки прутьев на грязи, да несколько сухих листьев, осыпавшихся с фальшивых кустов.

Когда Серый и Саня, завершив маскировку, вернулись к машинам, фургон уже доехал до конца подпольной магистрали, рядом с лагерем, на небольшом мыске, далеко вдающемся в болото.

Болото в этом месте было больше похоже на озеро. Небольшое зеркало открытой воды, стянутое с краев ряской, плавно переходящей в топкий берег. На самом мыске, возвышавшемся над болотом на пару метров, почва была прочная. Там была расчищена площадка, на которой мог развернуться средних размеров грузовик.

Чуть ближе, справа от секретной дорожки, находился невысокий бугор, поросший густым ольховником. В его склоне и были устроены «гаражи» — просторные капониры, отрытые еще во время войны, приведенные в порядок нынешними обитателями здешних мест. Их было три, и в каждый можно было поставить «ЗИЛ-131». В четвертом капонире располагалось нечто вроде автомастерской.

— Ну что? — спросил Серый, когда «газик» и «Чероки» подкатили к фургону.

— Поглядим, каким был Хрестный в натуре?

Когда открыли дверь фургона, защипало в глазах — сохранились остатки газа.

Пахнуло еще и тухлой кровью, смешанной с запахом тлена.

— «Черемухой», что ли, траванули?

— Наверно…

Первым выдернули Петровича.

— Надо же! Это ж главный Светкин орел, — заметил Серый. — Сегодня утром был тут. Ну и прорешетили его…

— Да еще и ножом пырнули. Живучий был, зараза. Часы как, ходят?

— Тикают. Золото или как?

— После разберемся. Рация! Они их и не шмонали, по-моему, торопились.

Бумажник глянул?