Книга Покореженное эхо - Михаил Март
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Очень смешная. И как же вам, интересно, удалось меня обезвредить?
– Пневматическая винтовка с заряженным шприцом. Их используют охотники, когда надо усыпить дичь в лесу, чтобы потом в целости и сохранности переправить в зоопарк или другой заповедник. Совершенно безвредная штука, но действует безотказно. А стрелял я из окна своего дома.
– Значит, Таисия все же не одна работала. А я удивлялся, как такая замухрышка могла выйти сухой из воды.
– Вы очень неплохой сыщик, Вадим Сергеевич, но никудышный аналитик.
– Она и вас в дураках оставит. Зря вы дали ей уйти.
– Вы слишком поздно появились на горизонте, Вадим Сергеевич, и следовательно, не успели попасть на страницы моего повествования. Сожалею, но я не могу позволить вам замарать ни одной строчки в моем гениальном проекте.
Жаль, что узнал вас слишком поздно. Вы мне очень симпатичны и можете украсить собой любую книгу. Я всегда хотел иметь такого героя в своих романах. Но не расстраивайтесь. Я возведу вас в ранг главного персонажа в одной из своих следующих книг. А эта, извините, уже закончена. Прощайте. Через десять минут вы будете свободны.
Гортинский вальяжной походкой вышел из гаража.
За воротами его ждала машина, за рулем которой сидела Марта. Он сел с ней рядом, посмотрел на часы и сказал:
– Трасса уже свободна, мы можем ехать, дорогая.
* * *
Слезы счастья душили ее, и Тая была вынуждена остановиться и снять линзы, сквозь которые уже ничего не было видно. Она вытерла глаза платком, надела солнечные очки и поехала дальше, выжимая из машины все, на что та была способна. Она все еще жила ощущениями преследований, погонь, страха разоблачения.
Так оно и получилось. После очередного виража она увидела две полицейские машины. С такой скоростью в этой стране не ездят.
Полицейский засвистел и поднял жезл. Лучше с ними не связываться. Тая резко затормозила и прижалась к обочине.
Полицейский подошел к ней и что-то сказал по-шведски.
– Я не понимаю. Я русская. Рашен.
Она хотела достать свой паспорт, но вспомнила про парик и достала паспорт Ольги.
Полицейский открыл ее дверцу и жестом велел выйти из машины.
Пришлось подчиниться.
Он просмотрел ее документы и опять заговорил по-шведски.
– Идиот! Я тебе говорю, что не понимаю.
Полицейский махнул другому, тот подошел к машине, кому-то что-то сказал, и из патрульного автомобиля, стоящего первым, вышли трое солидных мужчин в штатском. Они направились в ее сторону.
Полицейский указал ей на багажник и большим пальцем вверх. Таю прошиб холодный пот. Багажник не был заперт, но открывать его она не собиралась.
– У меня нет ключей, понимаете, нет! Я очень спешу. Она достала кошелек и потрясла им.
– Готова заплатить штраф. Понимаете?
– Вы русская?
Она обернулась. Трое в штатском стояли возле нее.
– Да, я русская, но гражданка Швеции. Мой муж… Она замолкла.
– Я заместитель консула Российской Федерации в Швеции Ларионов.
– И чем вы можете мне помочь? Я очень спешу.
– В этой стране не принято спешить. Подчиняйтесь ее законам. Дорожный инспектор просит открыть вас багажник.
– У меня нет ключей.
Стоящий рядом с консулом мужчина подошел к багажнику и поднял крышку.
– Что в этих тубах?
– Картины! Мои картины. Я художница.
Контейнеры были вскрыты, холсты развернуты, мужчины переглянулись и кивнули друг другу. Консул продолжил:
– Госпожа Шверник, если вы гражданка Швеции, то вами займется префект полицейского департамента Стокгольма. Он перед вами. Если вы гражданка России, то вопрос о вашей экстрадиции на родину мы решим быстро в соответствии с нашими договоренностями. В деле так же будет принимать участие представитель Интерпола. – Он кивнул на третьего мужчину в штатском. – А пока вы задержаны для предъявления вам обвинений и будете содержаться под стражей.
И второй раз за сегодняшнее утро на ее запястьях защелкнулись наручники.
На столе лежали две книги в твердом переплете, со вкусом оформленные и похожие одна на другую, как две сестры-близняшки. Но одна – изданная на русском языке, вторая – на шведском.
Издатель, господин Хансен, улыбался, не скрывая своего удовольствия.
Автору удавалось скрывать свои эмоции, он сидел напротив, и вид его был больше деловым, нежели праздным.
– За пять дней мы успели издать только пробный тираж. Он разлетится вместе с газетами в течение дня. Но я уже готовлю типографские мощности для крупных тиражей. В успехе книги сомневаться не приходится. Сенсационный бестселлер, не иначе.
Сидящая рядом с писателем переводчица старательно переводила слова потирающего руки Хансена.
– Я прошу вас соблюсти наши договоренности, мистер Хансен, – ровным голосом говорил Гортинский. – Мои книги должны выйти в свет не раньше послезавтрашнего дня одновременно с выходом ваших вечерних выпусков газет.
– Я все помню и прекрасно понимаю весь глубокий смысл вашей задумки. Жаль, что я не успел напечатать книг больше. Вы же дали мне последнюю главу буквально на днях.
– Это нормально. Иначе финал книги мог бы разительно отличаться от жизни.
А я добивался стопроцентного попадания в десятку. А с тиражом вы еще наверстаете.
– Но сейчас вы уверены в точности и совпадении всех фактов?
– Есть маленькая помеха, но она устраняема. Сам по себе роман – плод моей фантазии. Я не провидец и не прорицатель. Но нашлись люди, которым попала моя рукопись в руки, и они решили сказку сделать былью. Волею судьбы многое исказилось, и мне пришлось заново переписывать вторую часть романа. От этого он не пострадал, а стал еще лучше.
– Я получил колоссальное удовольствие, прочитав книгу. Марта проявила себя не только как синхронист, но и как литературный переводчик, сохранив вашу самобытную стилистику.
– У меня к вам просьба.
– Готов исполнить ее сию минуту.
– Отправьте с курьером один экземпляр на русском языке господину Герману Швернику. Мне интересно, что скажет прототип моего героя. Не оскорбил ли я его своими надуманными обвинениями?
– Разумеется. Сейчас же дам указания. А вы уверены, что Шверник читает по-русски?
– Он учился в России, и, если сказать честно, то это он мне подал идею сюжета после того, как галерею обокрали. Мы отдыхали с ним в Альпах. Ну, вы же читали книгу.
