Книга Город стекла - Кассандра Клэр

— Зато отдаешь Валентину и его армии демонов… — Рафаэль широким жестом обвел Зал. — Всех этих людей, своих союзников. Ты позволил им отправиться на смерть по собственному выбору, однако Саймону выбора не даешь. Вдруг он сам решит иначе? — Рафаэль опустил руку. — Мы не станем биться, если не получим желаемого. Ни один из Детей ночи не примет участия в сегодняшней битве.

— Ну так и не участвуйте. Я не Валентин и не покупаю союзников за невинные жизни.

Рафаэль посмотрел на Джослин:

— А ты, Сумеречный охотник, что скажешь? Позволишь оборотню решать судьбу твоего народа?

Джослин посмотрела на Рафаэля, как на таракана, которого застукала посреди чистой кухни.

— Тронешь Саймона, вампир, — очень медленно произнесла она, — и я порублю тебя на кошачий корм. Понял?

Рафаэль поджал губы:

— Ладно. Лежа и умирая на равнине Брослин, спросите себя: стоила ли одна жизнь столь многих?

С тем он исчез. Люк обернулся к Клэри, но Саймон уже не смотрел на них. Он опустил взгляд на руки, ожидая увидеть в них дрожь. Нет, руки оставались неподвижны, как у трупа. Очень медленно Саймон сжал кулаки.

* * *

Валентин ничуть не изменился: гигант, чьи широкие плечи никак не вяжутся с тонкими чертами лица; за спиной Меч смерти и объемная котомка; на поясе широкий ремень, увешанный оружием — охотничьи кинжалы, кинжалы узкие, ножи для свежевания. Подглядывая за Валентином, Джейс испытывал полузабытое чувство — любовь, привязанность, оскверненную унынием, разочарованием, недоверием.

Странно было видеть отца в компании Себастьяна, который… поразительно изменился. Однако не формой нефилима и не мечом с серебряной рукоятью на поясе удивил он Джейса. Вместо шапки черных волос на голове самозванца сияли светлые, похожие на белое золото локоны. И шли они Себастьяну гораздо больше — лицо не выглядело болезненно бледным. Должно быть, Себастьян выкрасил их, маскируясь под кузена Пенхоллоу. Волна горькой ненависти поднялась в груди Джейса, но броситься на Себастьяна и задушить его на месте он не мог.

Каркнув еще раз, Хьюго приземлился на плечо Валентину, и Джейс испытал непонятное чувство. Птица практически жила на плече Ходжа, и видеть ее подчиняющейся отцу, что бы там Ходж ни натворил, было очень непривычно. Как-то неправильно.

Валентин погладил Хьюго по лоснящимся перьям и кивнул, словно беседовал со старинным приятелем.

— Есть новости из Аликанте? — спросил Себастьян, выгнув светлые брови, когда ворон снялся с плеча хозяина и воспарил под сводами пещеры.

— Не все так ясно, как хотелось бы. — Спокойный голос отца стрелой пронзил сердце. Руки непроизвольно дернулись, и Джейс как можно сильнее прижал их к бокам, благодарный, что сталагмит скрывает его. — Конклав объединяется с Люцианом и силами нежити.

Себастьян нахмурился:

— Малахи говорил…

— Малахи все испортил. — Валентин плотно сжал челюсти.

В следующую секунду Себастьян поразил Джейса тем, как шагнул вперед и коснулся руки Валентина — уверенно, доверительно. Желудок у Джейса свело, будто он проглотил клубок червей. Никто не смеет прикасаться к Валентину. Джейс и тот не позволял себе подобных жестов.

— Ты огорчен? — спросил Себастьян с оттенком той же неуместной доверительности.

— Конклав прогнил куда больше, чем я ожидал. Лайтвуды испорчены безнадежно, и порча эта заразна. Потому я и стремился не пускать их в Идрис. Прочие же Охотники… как могли они столь легко поддаться яду Люциана, который даже не нефилим! — Отвращение ясно слышалось в голосе отца, и все же он не спешил отталкивать руку Себастьяна. Невероятно! — Я разочарован. Думал, они образумятся. Не хотелось бы такого исхода.

Себастьяна ситуация позабавила.

— Не согласен. Подумай, как нефилимы приготовятся к битве, выйдут на нее, ожидая погибнуть в сиянии славы, только за тем, чтобы понять: все напрасно. Их шаг лишен смысла. Представь выражение на их лицах.

Он широко улыбнулся.

— Джонатан, — вздохнул Валентин. — Война — суровая необходимость, и радоваться нечему.

Джонатан?!

Джейс вцепился в камень скользкими от пота ладонями. Почему Валентин обращается к Себастьяну по имени сына? Оговорился? Правда, Себастьян ни капельки не смущен.

— Может, позволишь наслаждаться собственными делами? — спросил он. — В Аликанте мне определенно понравилось. И Лайтвуды — компания куда лучше, чем ты рассказывал. Особенно Изабель. Хотя с ней мы расстались не лучшим образом. Что до Клэри…

По сердцу словно ножом полоснули.

— Она не оправдала моих ожиданий, — обиженно закончил Себастьян. — Ни капли на меня не похожа.

— Во всем мире не сыщется подобных тебе, Джонатан. Клэри целиком пошла в мать.

— Не признает своих истинных желаний. Пока. Но после образумится.

Валентин выгнул брови:

— В каком смысле, образумится?

Себастьян ухмыльнулся. Эта ухмылка так разозлила Джейса, что он сильно, до крови, прикусил губу.

— Сам знаешь, — сказал Себастьян. — Она перейдет на нашу сторону. Жду не дождусь. Сто лет так не веселился, пока дурачил ее.

— Я тебя не развлекаться посылал. Надо было выяснить, чего она ищет. И когда она нашла искомое — без твоего участия, смею добавить, — ты позволил находке перейти к магу. А после, покидая город, ушел без Клэри. И это притом что она опасна. Не очень-то ты преуспел, Джонатан.

— Я пытался увести Клэри, — обиженно возразил Себастьян, — но с нее глаз не сводили. Не похищать же ее прямо посреди Зала Договоров. К тому же она не умеет пользоваться рунической магией. Слишком наивна, чтобы употребить свой талант по назначению, и поэтому не опасна…

— Что бы Конклав ни придумал, затея вертится вокруг Клэри. Хьюджин говорит то же самое. Он видел Клэри на подиуме. Стоит ей показать Конклаву свою силу…

Джейс испытал приступ страха вперемешку с гордостью. Еще бы, затея вертится вокруг Клэри. Это же Клэри!

— Значит, битва состоится, — подытожил Себастьян. — Вот и славно, мы же крови хотим! Плевать на Клэри. Сражение — вот, что важно.

— Ты ее недооцениваешь, — тихо произнес Валентин.

— Я наблюдал за ней и понял: будь она всемогуща, как ты говоришь, она бы применила силу, чтобы вызволить из темницы своего дружка-вампиреныша. Или чтобы спасти идиота Ходжа, когда он умирал…

— Убийственная сила необязательно дает всемогущество. Что касается Ходжа, то раз его убил ты, изволь выражаться о его смерти немного сдержанней.

— Пришлось. Он чуть не выболтал про ангела.

— Нет, ты хотел его убить. Всегда. — Достав из кармана пару плотных кожаных перчаток, Валентин неторопливо надел их. — Может, и проболтался бы Ходж, а может, и нет. Все эти годы он присматривал за Джейсом в Институте, гадая, что же такое он растит. Ходж один из немногих, кто знал о втором мальчике. Он не выдал бы меня — трусость бы не дала.