Книга Зейнсвилл - Крис Сэкнуссемм

— Мы сейчас на задах парка «Веселись до упаду», тут все самые большие аттракционы, — негромко объяснил ковбой. — Но теперь это в прошлом. Полезай.

Чистотец послушно вскарабкался на судно вслед за стариком, и тот оттолкнулся от берега. Из воды торчали остовы вагонеток и рухнувшего с неба вертолета. Стараясь не шуметь, старик крутил педали, держа курс на островок под одним из витков «американских горок».

— Дом у меня не ахти, — извинился он, когда они прибыли на место.

Чистотец не знал, что сказать. Ковбой уже дважды спас ему жизнь. И велика важность, что он обитает на травянистом холме под самыми большими на свете «американскими горками», главное — он не из «Витессы».

Небо озаряли прожектора и сигнальные ракеты. Старик повел его в вигвам из краденых бревен на платформе-драге. Над жилищем тянулась распяленная на шестах камуфляжная сетка, сливающаяся с жухлой травой. Виднелись куски рельсов с аттракциона и таблички «ОСТАВАЙТЕСЬ НА СВОИХ МЕСТАХ» И «НЕ ВЫСОВЫВАЙТЕ РУКИ». Внутри Чистотец заметил койку, сколоченную из обрубков сучьев, маленькую печурку, которую полагалось топить мусором, и очень дорогую японскую полевую кухню — скорее всего краденую. Стены были утеплены спасжилетами, которые старик, вероятно, стырил с прогулочных катеров или водных велосипедов. Изнутри жилище было оклеено плакатами из исторических вестернов. Чистотцу они напомнили бейсбольное святилище мистера Миза, и он испытал укол острого раскаяния: ему очень хотелось надеяться, что доктор Тад и его отец не пострадали.

— Недурно для нищего, а? — хохотнул старик и щелчком включил работающий от генератора фонарь.

Чистотец попытался кивнуть, заметив среди поблекших постеров с ковбоями россыпь фотографий мальчика и девочки.

— Меня зовут Винчестер Брубейкер, — представился ковбой. — В честь легендарной винтовки «винчестер».

— Элайджа… Элайджа Чистотец.

— Но ты называй меня Шериф.

— Вы шериф? — спросил Чистотец, глянув на сувениры по стенам.

— Был когда-то. Почему бы тебе не поискать в сундуке одежду? Я собираюсь искупаться в лагуне, немного освежусь. А потом пожрем чего-нибудь.

В сундуке оказались обноски из парка аттракционов. Чистотец подобрал себе костюм, в котором выглядел чем-то средним между погонщиком каравана пони и пиратом. Снаружи доносился мерный плеск воды, и ему снова вспомнился мистер Миз с его аквариумом… и преданный доктор Тад. Чистотец всем сердцем молился, чтобы последствия его гнева их не коснулись. «О, Кокомо…» Сердце у него разрывалось… от тоски по ней внезапно закружилась голова… От тоски по Уилтону, даже по Человеку из Стали.

Вернулся завернутый в пляжное полотенце Шериф. Подойдя к шкафу, он достал бутылку ликера «Юкон Джек» и отпил добрый глоток.

— Так-то лучше, — сказал он, протягивая пойло Чистотцу.

— Нет, спасибо. — Чистотец понюхал и поморщился. — Меня таблетками напичкали.

— Как скажешь, — пожал плечами Шериф и приложился снова.

Из другого сундука он достал нижнее белье, белую ковбойскую рубашку и темные штаны с заклепками, а еще черный кожаный галстук-шнурок в стиле Ли Дж. Кобба. Тщательно одевшись, он включил еще один фонарь и начал открывать консервные банки, напевая сочным баритоном:

Бутхи-и-л, Бутхи-и-и-л[79]

Как одиноко мне из-за тебя.

Ты отнял всех моих друзей,

А я еще слышу их голоса

Во вздохе холодного, холодного ветра.

Пока он пел, Чистотец старался отвлечься, изучая памятки и сувениры по стенам. На многих плакатах был изображен мужчина, похожий на Шерифа, но более крупный и плотно сбитый, который позировал рядом с такими легендами Голливуда, как Гленн Фонд и Джеймс Арнесс. На других был изображен еще кто-то, кого Чистотец счел молодым Шерифом, — на дощатых тротуарах городка, затерянного на Диком Западе.

Его спаситель и хозяин дома тем временем разогрел банку мясного чили и вылил содержимое на дымящийся рис. Ели они молча, слушая вой сирен и громыхание погрузчиков, которые эхом разносились над заводью.

— Ну, — сказала Чистотец, пока Шериф стерилизовал питьевую воду, — наверно, вы хотите знать почему?

— Думаю, есть вещи, сынок, которые нам знать не положено. Возможно, ты одна из них. Но это не значит, что я не буду тебе помогать.

Чистотец улыбнулся. Снаружи с плеском приземлился на воду фламинго.

— Вы тут живете? — спросил он. — Не слишком шумно?

— На язык просится, верно? — отозвался Шериф. — Но «горки» постоянно двигались, это было как шум прибоя. Пожалуй, этот шум сохранил мне молодость. Шум и проделки.

— Проделки?

— Ну, кражи разных вещей прямо у них из-под носа, — хохотнул Шериф. — Для охранников и служб безопасности я своего рода городская легенда.

— Почему вы зовете себя Шерифом? Вы были звездой?

— Если ты звезда, то навсегда. — Старик вытер рот рукавом. — Не в старом смысле этого слова. Было время, когда у звезд были достоинство и класс. Они подавали пример. Они были героями.

— Вы говорите про актеров, которые играли героев?

— Знаешь, что сказал про вдохновение Джек Лондон?

— Что?

— Он сказал: «Гонись за ним с дубиной. Даже если не поймаешь, все равно получишь что-то, что удивительно на него похоже».

— Не понимаю.

— Мало кто понимает. Суть в том, что ты тот, кем себя считаешь. Если не сможешь понять, кто ты есть, то будешь лишь тем, кем тебя считают другие. А кому ты в таком деле сможешь довериться?

— Усек, — улыбнулся Чистотец. — Так кто вы, по-вашему?

Старый ковбой свернул самокрутку.

— Давай выйдем посидим у воды. У меня за пять лет не было столько тишины и мужского общества.

Вдалеке очереди из винтовок «М-20» сливались с песней группы «Бич бойз». Чистотец с ковбоем вытащили пару офисных кресел на жухлую траву и устроились под обрубленным позвоночником «американских горок», математическим символом маячившим на фоне неба. Когда на поверхность поднималась рыба, вода медленно морщилась, и казалось, что оживают заброшенные механизмы.

— Как я и сказал, я Винчестер Брубейкер, — начал Шериф, и Чистотцу подумалось, что имя у него почти такое же странное, как его собственное. — Но я все еще шериф Стэк Диксон. В точности как мой папочка был Тристаном Брубейкером и одновременно шерифом Джимом Беджем.

— Извините, — признался Чистотец, — я никогда про них не слышал.

— Это проклятие Брубейкеров, — вздохнул Шериф, выдувая кольца дыма, способные поспорить с теми, которые выпускала Лепесток Ликорицы. — Папа играл Джима Беджа в «Страже закона на Диком Западе», где принес истину, честность и справедливость в Абилин, штат Канзас, богом забытое местечко в конце Чизхолмской тропы. «Страж закона на Диком Западе» задумывался как самый длинный сериал сезона шестьдесят второго–шестьдесят третьего годов.