Книга Любовь требует жертв... Чувственный детектив - Диля Еникеева

— Она и сама хотела к вам прийти, когда я про вас рассказала.

— Значит, ощущает внутреннюю потребность. Истерики любят поговорить о себе. Однако у меня большие сомнения в том, что ваша подруга совершила это преступление. Но пока я лично не увидела ее, воздержусь от категорических суждений, поскольку вы можете либо идеализировать подругу, либо неверно интерпретировать черты ее характера. После личной беседы я вам точно скажу — она убила или нет. Мне достаточно совсем немного времени, чтобы составить мнение о человеке. А пока вам не стоит понапрасну волноваться. Уже сейчас с очень большой вероятностью могу сказать, что ваша подруга — не убийца.

— Лидия Петровна, я вам так благодарна, просто нет слов.

— Вижу, — улыбнулась психиатр.

— Да я не в качестве дифирамбов. Мы с Аллой тоже откровенны друг с другом, но все же есть определенные рамки, за которые мы не выходим. А с вами я говорю так легко...

— Лариса, это моя профессия: слушать, сопереживать и помогать. Так что я просто выполняю свой долг врача.

— Спасибо за все, Лидия Петровна. Можно я еще к вам приду, чтобы вы проанализировали новые факты? Или просто поговорить.

— Конечно, приходите. Желаю вам выбраться из этой непростой ситуации. У меня есть предчувствие, что драматическая история скоро закончится.

— Надеюсь. А вы тоже Водолей?

— Нет, а почему вы спросили?

— Потому что я сама Водолей, и у меня бывают предчувствия, которые обычно сбываются.

— Нет, Лариса, я психиатр, а моя интуиция — это профессиональное качество.

Лара попрощалась и с легкой душой вышла из кабинета Лидии Петровны.

Прошло два дня. В среду, закончив дела в офисе, Лариса решила заехать к своему психиатру.

— Лидия Петровна, мне понравилось у вас бывать, — с порога заявила пациентка. — Ничего, что я использую вас не только как врача, но и как детектива?

— Ну, это громко сказано. Я все же не детектив, — улыбнулась та. — То, чем мы занимаемся, имеет психотерапевтический эффект. Когда вы пришли ко мне в первый раз, у вас была реактивная депрессия. Сейчас ее нет. И выглядите вы по-другому. Заблестели глаза, появились ямочки на щеках, с лица не сходит улыбка.

— Да я и чувствую себя отлично. Сплю уже без снотворных, никаких кошмаров. К тому же в моей жизни появился человек, который мне дорог. И я ему, кажется, тоже дорога.

— Что ж, замечательно. Когда у человека на душе легко, все вокруг меняется и отношение окружающих тоже. Веселый человек притягивает к себе хороших людей.

— Можно мы продолжим наши игры в детектив?

— Давайте.

— Как вы думаете, почему моя машина оказалась в день убийства возле арки, ведущей во двор нашего офиса? Ее там видели два человека — какой-то свидетель и Алла. Сама я в это время была дома, спала. Кто же на ней доехал?

— Здесь могли быть разные варианты. Например, там стояла другая машина. Похожая, но не ваша. Черный цвет встречается часто, а в темноте все машины похожи. В вашем переулке светло?

— Нет, он пустынный, фонари только с одной стороны, причем горят не все.

— Значит, свидетель мог увидеть какую-то темную машину и при плохом освещении принять ее за вашу. Вряд ли он наклонился, чтобы рассмотреть номер, ведь тогда ему еще не было известно, что произошло убийство. Скорее всего, он просто прошел мимо, предположив, что там стоит ваш “мерседес”.

— Тогда почему он назвал мой номер?

— Если он относится к вам с предубеждением, то номер давно врезался ему в память. А уже потом, узнав об убийстве, свидетель все сопоставил, и поскольку, проходя вечером 12-го мимо той машины, решил, что она ваша, все это в его сознании соединилось, и он убежденно назвал ваш номер. Если бы свидетель видел “мерседес” впервые в жизни и назвал правильный номер — это было бы достоверно. А поскольку он видел его многократно, его показания сомнительны. Нередко человек, придя к какому-то ошибочному умозаключению, настолько убеждается в собственной правоте, что потом будет с пеной у рта доказывать, что все было именно так. К тому же ваша машина могла там стоять в другой день, свидетель просто перепутал даты. Ему очень хотелось, чтобы это было так, и он убедил себя в этом. А фильм приплел уже потом. Ведь все читают детективы и смотрят их по телевизору. В фильме “Место встречи изменить нельзя”, который телезрители уже знают наизусть, как раз есть ситуация, когда алиби невинного человека рушится из-за подобной ошибки. Вот ваш свидетель и позаимствовал идею, но уже вполне сознательно.

— То есть из корыстных соображений?

— Не исключено и стремление выдать желаемое за действительное. Свидетель очень хотел вас очернить и решил придать достоверность своим показаниям, упомянув о якобы просмотренном фильме. Но это могло случиться ненамеренно. Например, он пожилой человек, больной атеросклерозом или гипертонической болезнью. К показаниям таких свидетелей следует относиться очень осторожно и доверять им только после обследования у психиатра.

— Могут приврать?

— В том-то и дело, что нет. У пожилых и больных сосудистыми заболеваниями людей бывают типичные нарушения памяти: так называемые псевдореминисценции, то есть ложные воспоминания — человек рассказывает то, чего в действительности не было, будучи в этом глубоко убежден, и конфабуляции — человек рассказывает о событии, действительно имевшем место, но меняет время происшедшего. Конфабуляции и псевдореминисценции бывают и при других заболеваниях, например при алкогольном корсаковском синдроме. Показаниям больных алкоголизмом я бы вообще не доверяла, так как они могут приврать, чтобы показаться более значительной личностью, выступив в качестве важного свидетеля.

— Получается, что многих свидетелей должен обследовать психиатр?

— В идеале — да. Польза была бы несомненной. Я бы к тому же порекомендовала освидетельствовать и самих работников правоохранительных органов. Уверяю вас, очень многие были бы признаны профессионально непригодными.

— Целиком согласна с вами, — кивнула Лара. — Психика следователя Прохорова явно не в порядке. Похоже, он не просто настроен недоброжелательно, но и получает своеобразное удовольствие, унижая меня и роясь в моей интимной жизни.

— Возможно, у него дефект личности или следствие комплексов, в частности, так называемый комплекс маленького человека, получившего толику власти и самоутверждающегося с помощью демонстрации своей иллюзорной власти. Или озлобленность человека, который некогда был значительным лицом, а теперь лишился привилегий.

— Не могу судить о его профессиональных качествах, хотя на мелочах он ловил меня мастерски. Но ведь профессионализм не в том, чтобы подловить допрашиваемого, если тот не совершал преступления! Какой же это профессионал, если он топит невиновного? Следователь с помощью оперативников должен найти убийцу, а не унижать свидетелей, намекая на то, чего не было. Друзья говорили мне о явно предвзятом отношении Прохорова, о том, что настоящий профессионал не цеплялся бы за косвенные улики, которые можно легко подстроить. А Прохоров даже совершает противоправные действия, лишь бы меня наказать. Так какой же он профессионал?