Книга Зеленый король - Поль-Лу Сулицер

Но пытаться извлечь из этой ситуации какую-то выгоду было бы безумием. Особенно после истории с Харпером…

— Джон Патрик Харпер, — очень тихо сказал Реб, — был рекомендован вашим братом Тони как доверенное лицо.

— Я бы и сам его рекомендовал.

— И информация, собранная в то время, подтверждала, что на него вполне можно положиться. В той мере, насколько можно доверять человеку.

— Реб, он допустил лишь незначительную ошибку. И я ее исправил.

— Но мне об этом не сообщили, Ник.

Над Атлантикой уже спустилась ночь, а Реб, не отрываясь, долго и упорно смотрел в иллюминатор. Однако произнося эту фразу, он медленно повернул голову, и его глаза вперились в греческого адвоката, так что тот затрепетал: мечтательная поволока, которой обычно был окутан взгляд Реба, исчезла, и в глазах появился пронизывающий насквозь жестокий блеск.

— Харпер хороший малый, но сделал глупость, — сказал Петридис, чувствуя себя не в своей тарелке.

— Он прикарманил двадцать шесть тысяч триста долларов.

— Не то чтобы прикарманил. К тому же через два дня он все возместил. Реб, что, по-вашему, мне надо было сделать? Убить его?

— Я позаботился об этом сегодня утром, Ник. Дело сделано.

Петридис, опешив, посмотрел на него:

— Вы его?..

— Харпер жив. И будет жить, во всяком случае, насколько это от меня зависит. Но некий механизм, давным-давно предусмотренный на случай подобных ошибок, уже заработал сегодня утром. Разумеется, с сегодняшнего дня Харпер перестает существовать для вас и для меня. К несчастью для него, это не все. Его финансовое положение станет чрезвычайно трудным, но его ждут и другие неприятности. Даже работу, достойную так называться, ему будет очень трудно найти. А значит, и вернуть вам те двадцать тысяч долларов, которые вы ссудили ему 26 мая после того, как вместе пообедали в ресторане «Семь морей», за 18-м столом. Даже если он продаст свой дом в Мерионе под Филадельфией. Дом-то заложен, а это всегда обременительно, особенно в его ситуации, и может привести к большим затруднениям. Но по крайней мере вы не разорились на обеде, ведь, кажется, упомянутый ресторан, как, впрочем, и все здание, принадлежит вам, хотя официально оформлен на одного аз ваших двоюродных братьев. Ник, в отношении Харпера вы действовали правильно, и я вас ни в чем не упрекаю, за исключением тога, что вы не сочли нужным оповестить об этом меня. Прошу вас, не повторяйте подобных ошибок. Ну, хватит о Харпере. — Он улыбнулся. Глаза снова подернулись поволокой. — Поговорим о другом, Ник. Например, о том французе и другом человеке, с которыми нам предстоит работать…

Француза звали Поль Субиз. В течение двух лет он учился у Джорджа Тарраса в Гарварде, пока тот не оставил преподавание.

Его имя впервые появилось в досье, что попали к Сеттиньязу осенью 1953 года; в это время Субиз уже занимал высокую должность в управленческом аппарате одной крупной французской судоходной компании. Способ, благодаря которому он стал одним из Приближенных Короля, был абсолютно типичен для методов, применяемых Климродом. Не считая прямых вмешательств последнего (а с 1955 года такие случаи бывали чрезвычайно редки), новые люди, то есть те, кого можно было бы назвать «высшим руководством» — а их число достигало трех тысяч четырехсот человек, и мужчин, и женщин, — в то время имели ежегодный доход в пятьдесят тысяч долларов, но эти новые люди подвергались особой процедуре отбора. Как правило, в день назначения, иногда за два или три дня до него, неизвестный курьер приносил Дэвиду Сеттиньязу досье с пометкой: «Строго конфиденциально. Передать в собственные руки». Если Сеттиньяз отсутствовал, курьер уходил, не оставив папки.

Между «строго конфиденциальным» досье и новым именем существовала непременная связь. В конверте лежало подробное жизнеописание нового кандидата или кандидатки.

Подобные досье были, разумеется, заведены и на Черных Псов.

И их постоянно обновляли, присылали новые данные, в которых, например» уточнялось, что приобрел Лернер или Абрамович. Или же поступали бумаги, подтверждающие разрыв с тем или иным человеком.

И чем значительнее был пост «винтика» на иерархической лестнице, тем полнее было его досье.

В особых случаях в левом верхнем углу первой страницы появлялась красная пометка «ОСОБОЕ». Это означало, что данное лицо уже стало или скоро станет Приближенным Короля, что этот человек напрямую связан с Ребом и получает приказы и инструкции лично от него. Например, первое досье на Черного Пса Тудора Ангела было составлено еще в 1951 году. Красная пометка появилась через четыре года, и это означало его продвижение по иерархической лестнице.

Никогда не существовало более восемнадцати красных пометок.

В досье Субиза слово «особое» появилось с первого дня. Действительно, в самой первой докладной записке подчеркивалось, что этот человек, помимо достаточно внушительного набора дипломов, обладает «выдающимся интеллектом», «политическими амбициями, семейными и общественными связями, которые рано или поздно должны проложить ему дорогу к одной из важнейших государственных должностей». Последнее замечание, сделанное службами Джетро еще в 1953 году, оказалось пророческим: в шестидесятых годах Субиз вошел во французское правительство.

В пассиве того же Субиза числилось: довольно неудачная спекулятивная сделка в 1950 году — конечно же, заключенная по неопытности, — не совсем безупречная личная жизнь и некоторые «шалости» с сокрытием доходов и двумя счетами в швейцарском банке.

— Ник Петридис, Поль Субиз, — представил Реб.

Встреча состоялась в Каннах в большом отеле «Мажестик» 6 июля 1956 года. Началась она во второй половине дня.

Это была третья встреча Субиза с Ребом Климродом. Француз полагал, что Климрод — аргентинец и, судя по всему, очень богат, по-видимому, он хочет занять исключительно важное место в судоходстве, конкурируя с бесчисленными греками, и блестяще добивается этого.

— Я собираюсь кое-что изменить, — сказал Реб. — Но прежде, чем мы приступим к обсуждению этой проблемы, полагаю, было бы полезно ознакомить Поля с ситуацией в целом. Ник?

В точности выполняя инструкции, полученные в самолете, Ник Петридис тут же набросал ряд цифр на листках почтовой бумаги с маркой отеля — затем эти листки были сожжены. И пока Петридис перечислял немыслимо длинный ряд компаний и тоннажи, которыми владела каждая из них, он испытывал подспудное удовольствие и почти превосходство, заметив, как изумлен француз.

— Вот так, — наконец закончил Петридис. Воцарилось молчание. Затем Субиз снял очки, подчеркнуто долго тер глаза и начал смеяться:

— А компания «Ллойдз»? Вы уверены, что не являетесь владельцем фирмы «Ллойдз»?

— Наверное, выскочило из головы, — ответил Реб. — Компания «Ллойдз» принадлежит мне, Ник?

— Точно не знаю. Но это ведь ничего не значит. Вы, возможно, купили ее без моего ведома, — сказал Петридис и улыбнулся Субизу: — Он на это способен.