Книга Динамит пахнет ладаном - Евгений Костюченко

А богачи не стали беднее.

«Но, может быть, станут послушнее», — подумала Вера, решительно отбрасывая сентиментальные мысли.

Снова и снова она пыталась оценить свои позиции перед грядущим боем с Хелмсом — боем бескровным, словесным, но от этого не менее тяжелым.

На что она могла опереться? Только на свои предположения о характере противника. Люди такого склада отличаются холодным аналитическим умом. Они опираются не на эмоции, а на здравый смысл и практичность. Хелмс и его хозяева должны достаточно быстро просчитать все потери, которые они понесут от противостояния.

Конечно, они могут больше полагаться на свою силу. Горстка безумцев, каковой им представляется анархическое движение, не может долго сопротивляться давлению мощной репрессивной машины. И если Хелмс собирается продолжать войну, не считаясь с потерями, то говорить с ним бессмысленно.

Но у Веры был свой козырь в этой игре. Конкуренция — вот на чем она собиралась сыграть. Деловые люди уважают силу. Тот, кто победил в конкурентной борьбе, заслуживает уважения. Лучше сотрудничать с победителем, чем с побежденным, даже если побежденный приходится тебе родным братом.

А Майер и Зак вовсе не были братьями Хелмса. Кто они ему? Лишь партнеры. А партнеров иногда приходится менять…

— Они идут, — донесся до нее приглушенный голос Павла.

Вера поправила шаль так, чтоб она, ниспадая на лоб, почти полностью закрывала глаза.

Полковник Хелмс забрался в пролетку и сел на диван напротив Веры. Дверца мягко захлопнулась, Павел задернул полог, и экипаж тронулся.

Несколько минут они сидели молча друг против друга, слушая цокот копыт по брусчатке и голоса толпы, текущей по обеим сторонам улицы.

Наконец, Хелмс спросил отрывисто:

— Кто вы?

— Ваши газеты называют нас непримиримыми террористами, — ответила Вера.

— Я знаю, как делаются газеты. Поэтому и спрашиваю. Кто вы на самом деле?

— Мы анархисты. Это значит, что мы враги государства. Любого государства. И любого правительства. Это значит, что мы открыто выражаем те чувства, которые испытывает каждый нормальный гражданин любой страны. Правительство является врагом любого фермера, любого бизнесмена, любого художника и любого мыслителя. Оно навязывает всем нам свою волю, оно всех нас грабит, оно насилует нашу душу и нашу мысль, и оно всех нас убивает. По приказу правительства люди убивают друг друга на войне, или посылают на смерть своих сыновей. Правительство — убийца, грабитель и насильник. Но сопротивляться ему решаются только анархисты. Точнее, только непримиримые анархисты. В нашем движении сейчас стало слишком много различных школ, кружков, сект. Мы называем себя непримиримыми, чтобы отличаться от всех остальных.

— Я видел разных анархистов, — сказал Хелмс. — Все они были из высшего слоя. Образованные. Даже слишком образованные. Да, среди них были мыслители и художники. Но ни одного бизнесмена или фермера. Ни одного инженера. Они могут произносить зажигательные речи, но сами не способны даже вставить запал в динамитный патрон. Один из них мог часами рассказывать мне о том, как замечательно будет устроено общество будущего, в царстве анархии. Он уехал в Россию, чтобы приблизить наступление этого царства. Но ему не удалось разрушить государство. Все, что он разрушил — это лишь гостиничный номер. Ну, и собственное тело, разумеется. Говорят, от него не осталось ничего. Только фальшивый паспорт.

— К чему этот печальный рассказ?

— К тому, что все анархисты, которых я видел, были мечтателями и пустозвонами. Да, они произносят вслух то, о чем думает каждый обыватель. Невелика заслуга — изрекать банальности. Но вы, «непримиримые», как мне кажется, сделаны из другого теста. Кто готовил подрыв нефтехранилища?

— Надеюсь, вы не рассчитываете услышать его имя и адрес?

— Меня интересует его профессия.

— Он военный.

— Среди вас много таких?

— Все, — спокойно сказала Вера.

И это была чистая правда. Ибо она с полным правом отнесла и себя к тому же сословию, к какому принадлежал Павел. А других соратников у нее не было.

Хелмс долго молчал, вертя в пальцах сигару, но не зажигая ее.

— В прошлый раз я говорил с Полом Орловым. Нам не дали закончить разговор. К сожалению. Если бы он сразу сказал, кого представляет…

— Он и сказал. Но вы не расслышали. Не захотели расслышать.

— Итак, вам нужен динамит.

— Не только. Нам нужно оружие. Нам нужны деньги. И нам нужен постоянный источник того и другого, — сказала Вера. — Потому что борьба будет долгой и тяжелой.

Она вздохнула, собираясь с мыслями. До сих пор ей было легко, потому что она говорила то, что привыкла говорить. Сейчас же предстояло лгать. Вера ненавидела ложь во всех ее проявлениях. Но в борьбе приходится использовать любое оружие.

— Безусловно, вам известно, что я прибыла сюда по заданию Бюро. Вам также известны мои задачи.

— Да, я всё знаю.

— Боюсь, не всё. Люди, которые прибыли вместе со мной, называют себя уполномоченными представителями Бюро. Однако по крайней мере один из них заслуживает того, чтобы предстать перед нашим трибуналом. По подозрению в измене. Мне удалось случайно обнаружить черновики зашифрованного письма. Знаете ли, многие наши товарищи действительно принадлежат к тому классу, о котором вы говорили. К разряду ораторов, трибунов, неспособных ничего сделать своими руками. К шифровальному делу они относятся с убийственной небрежностью. Мне удалось по черновикам восстановить текст письма. Речь шла о том, что груз, ради которого мы прибыли в Техас, будет направлен по согласованному маршруту. Порт Ричмонда в этом письме был назван точкой перехвата.

— Перехвата? — Хелмс прищурился.

— Не говоря уже о том, что одно только разглашение подобных сведений равносильно прямой измене, в письме было и кое-то еще, — продолжала Вера. — Называлась сумма, в которую этот человек оценивал весь груз. Исходя из этой суммы, он устанавливал размер своих комиссионных.

— Кто написал шифровку? — спросил Хелмс. — Куда она была отправлена?

Вера покачала головой.

— Я не могла установить с достаточной уверенностью. Но мне этого и не требовалось. Один из них — враг. Второй явно с ним заодно. Что мне оставалось делать?

— Уничтожить обоих, — жестко сказал Хелмс.

— Чисто мужское решение. — Вера поправила шаль, сползающую по волосам. — У меня не дрогнула бы рука, если б я решила их убить. Но что бы изменилось от этого? Враги давно свили гнездо в Лиге. Именно поэтому мы и решили действовать независимо от Бюро. Отныне его решения не имеют над нами никакой власти. И мы будем действовать так, как того требует революция, а не интересы частных лиц. Поэтому я и решила исчезнуть. Связалась с товарищами. И вот, после некоторых осложнений, я готова продолжить свою миссию. Но уже не от лица Бюро. А от лица «непримиримых».