Книга Достанем врага везде! - Иван Стрельцов

— Очень интересно, — улыбнулся Сергей; в душе каждый мужчина остается пацаном — открывателем и испытателем всего неизвестного. Он вопросительно посмотрел на Мамая. Тот отрицательно покачал головой, но, видя на лицах сослуживцев недоумение, пояснил:

— В январе девяносто пятого, когда мы безрезультатно штурмовали дворец Дудаева, начальство пригнало вот такой же «самовар». Несколько залпов — и цитадель чеченского сепаратизма пала. Зато на Западе вся пресса ревела, что русские в Грозном применили тактическое ядерное оружие. Так что, хлопцы, ежели не хотите, чтобы нас «щитоносцы» взяли за цугундер, то не надо шалить.

Логика в его словах была, поэтому Серванту оставалось лишь скомандовать:

— Всем ясно? Отбой в танковых войсках…

Занятый федеральными войсками Гори постепенно возвращался к мирной жизни, где горожане без боязни выходили набрать из дворовых кранов воды; на перекрестках рядом с танками стояли армейские грузовики, доставлявшие для жителей города продукты и гуманитарную помощь. Возле них тут же выстраивались молчаливые очереди.

Бизон, сидя за рулем «Лендровера», что-то вполголоса мурлыкал под нос и время от времени опускал правую руку, поглаживая пластиковое цевье западногерманской автоматической винтовки. Батальон Варвара на территории одной из брошенных частей обнаружил целый склад этого добра. По щедрости кавказской души Султан Дадышев сделал подарок каждому бойцу группы Серванта.

Докуривая сигарету едва ли не до фильтра, капитан хотел выбросить окурок в окно, как внезапно его взгляд в одном из переулков выхватил съемочную группу.

Возле грязно-белого микроавтобуса «Ниссан» в яркой цветастой рубашке стоял крепыш с массивной видеокамерой на плече. Другой, долговязый парняга с длинными медно-рыжими волосами, держал перед лицом микрофон.

— Давай-ка к ним, только не спугни, — коротко приказал Сергей водителю. При приближении к микроавтобусу он заметил, как напряглось лицо журналиста, но, заметив на двери внедорожника эмблему Совета Европы, тот заметно расслабился и, доброжелательно улыбнувшись, заговорил на мови:

— Тилькы сёгодни мисто Гори був захопленый российскымы воякамы. На вулыцях миста творыця жах, йдут пограбування, вбывства, пожежи. Солдаты хопають чоловикив из мисцевых жителив и розстрилюють на мисци. А козакы, прийихавшии з воякамы, гвалтують жинок, усих без розбору[32].

— Ах ты, гнида, — Сервант навалился на дверцу и выскочил наружу; учитывая его габариты, это выглядело действительно угрожающе.

— Вы кто? — репортер отпрыгнул в сторону и по-бабьи взвизгнул.

— Казаки сейчас будут тебя гвалтувать! — прорычал бывший мичман морского спецназа, утесом надвигаясь на рыжего.

— Мужики, да вы чего, чего? — от галицийского диалекта не осталось и следа.

— Не стоит мараться, Серега, — за спиной Серванта встал Мамай. — Потом будут вонять, что напали на представителей четвертой власти. — Он достаточно за две чеченские кампании насмотрелся на действия журналистов и знал, что может последовать за необдуманными действиями бойцов.

Севрюков прищурил левый глаз и покачал головой.

— Все-таки следовало бы дать тебе по сопатке.

— За что? У вас своя работа, у меня своя, — попытался оправдаться репортер. — Начальство что приказало, то и должен выполнять, иначе другого найдут.

— Дерьмо ты, и начальство твое дерьмовое. — Сервант повернулся к журналисту спиной, направляясь к джипу.

Мамай на секунду задержался и, демонстративно положив правую руку на открытую кобуру с «Перначом», серьезно предупредил:

— Засветишь нас по «ящику», накажу.

— Сергей Васильевич, радио из Центра, вас срочно вызывают в комендатуру Цхинвала. Вертолет уже выслан, — доложил Бизон.

— Ясно, значит, возвращаемся на освобожденную территорию…

В ангаре, в котором впоследствии заперли американских военнослужащих, было душно. От жары и пыли Джордж Мэйн ощущал сухость во рту и неприятное жжение в носу. Расположившиеся вблизи от него офицеры мобильного штаба чувствовали себя куда комфортней: еще бы, каждый из них достаточно времени провел в иранских песках или горах Афганистана, так что для них жара не была особой проблемой.

Впрочем, духота и жажда для полковника Мэйна тоже не стали особым испытанием, куда тяжелей были одолевающие его мысли. Из головы американца никак не шел Железный крест, припаянный к автоматному магазину одного из боевых пловцов, взявших их в плен. Джордж достаточно прослужил в разведке, чтобы не верить в подобные совпадения. Фашистский орден был продемонстрирован ему как предупреждение, как «черная метка».

О том, как работают спецслужбы, ему объяснять не стоило. Рассказы о цивилизованности — для законопослушных налогоплательщиков. На самом деле в защите государственной безопасности правил нет, и на этой тайной войне действительно все способы хороши. А самым главным методом противоборства является добыча информации. Во время допросов агенты спецслужб часто применяют пытки, физическое воздействие еще с добиблейских времен считается одним из наиболее действенных. Этим при допросах террористов не брезговали ни сотрудники британской МИ-5, ни израильского «Моссад». Американские коллеги при этом демонстративно «морщили» нос — дескать, варварство — но так продолжалось только до одиннадцатого сентября две тысячи первого года, когда террористы нанесли воздушный удар по Нью-Йорку и Вашингтону. И почти сразу же ЦРУ получило благословение на пытки, одобренное высшим руководством страны, но в духе американского политического мышления их скромно именовали «методикой альтернативных допросов». За этими тремя словами скрывалась целая технология, начиная с того, кого нужно допрашивать, как и где. Тогда-то и появились особые команды похитителей, самолеты-призраки и тайные тюрьмы вне территории США.

Все это было хорошо известно полковнику Мэйну: он был не только специалистом по подготовке и проведению цветных революций, но также и по борьбе с терроризмом методами диверсионных подразделений. Одним словом, «золотой язык»; и если его вычислили, — а демонстрация Железного креста могла обозначать только одно: так оно и есть, — то агенту ЦРУ следовало готовиться к тому, что вскоре ему на собственной шкуре доведется узнать русскую «методику альтернативного допроса».

«Нет, это невозможно, — пытался успокоиться Джордж. — Времена „холодной войны“ ушли безвозвратно, не посмеют». И следом, ставя себя на место оппонентов, приходил к выводу: попадись ему где-нибудь в Ираке или Колумбии такой «иностранец», он сделал бы все, чтобы его сперва «расколоть», а затем перевербовать.