Книга Секреты Лос-Анджелеса - Джеймс Эллрой

Она видела, как Джек лупит Собачника Перкинса; слышала, как произносит при ее родителях слово «ниггер». Видела его пьяным, злым, измотанным до полусмерти. Постепенно начала понимать, что газетные россказни о его подвигах – вранье. Ее друзей и подруг Джек терпеть не мог, а его единственный друг Миллер Стентон исчез с горизонта, когда Джека выперли из «Жетона Чести». И когда с Карен ему стало тяжело и скучно, Джек вернулся к тому единственному, что у него остаюсь, – к порнухе.

Снова попытался опознать натурщиков – не вышло. Ездил в Тихуану, покупал там порножурналы пачками – не то. Искал Кристину Бергерон, не нашел даже через телетайп. Реальность не давалась ему в руки, и Джек решил создать подделку.

Покупал шлюх, и дешевых, уличных, и высококлассных девушек по вызову. Раскладывал их на ковре, словно девиц из журналов, по три, по четыре, в самых причудливых позах. Наряжал в театральные костюмы, заставлял повторять все движения со снимков, делал собственные фотографии. Порой задумывался о крови и увечьях, но тут же гнал от себя эти мысли.

Ни одна реальная женщина не возбуждала его так, как эти картинки. Лишь двух вещей не понимал Джек. Первая: что за страх мешает ему обратиться напрямую к их источнику, во «Флер-де-Лис». И вторая: почему Карен до сих пор его не бросила.

Последняя рюмка – дурные мысли вон.

Джек расплатился, пошел к машине. У «Ранчо Хэнка» – ограждения, выставлены полицейские. Колпаков на колесах нет, «дворники» сломаны. Нет даже штрафной квитанции на ветровом стекле – видно, и она стала добычей вандалов.

* * *

Вечеринка в самом разгаре. Тузы-республиканцы. Женщины в платьях для коктейлей, мужчины в темных костюмах. А вот и Эллис Лоу. Победитель с Большой Буквы в жеваных брюках и спортивной рубашке, забрызганной собачьей кровью, выглядит здесь не то чтобы своим.

Джек машет официанту, берет с подноса мартини. Взгляд его останавливается на фотографиях в рамках на стене.

Политическое восхождение Эллиса Лоу: «Гарвардское юридическое обозрение», выборы 1953-го. А вот и прокол: выступление после убийства ниггеров из «Ночной совы», Эллис заявляет, что перед побегом подозреваемые во всем признались. Джек фыркнул в мартини, закашлялся, поперхнувшись оливкой.

За спиной у него:

– Раньше ты одевался куда лучше. Джек оборачивается.

– Раньше я был в цене.

– Можешь объяснить свое экстравагантное появление?

– Да. Я сегодня убил двоих.

– Ясно. Еще что-нибудь?

– Обоих завалил выстрелами в спину. Потом собаку. А потом свалил, пока начальство не подошло. Да, вот тебе свежая новость: я пьян как свинья. Ладно, Эллис, не томи, переходи к делу. Кого мне потрогать за вымя на этот раз?

– Джек, говори тише.

– Что у тебя нынче в планах, Эллис? Сенат? Белый дом?

– Джек, сейчас не время это обсуждать.

– Почему же не время? Выкладывай. Куда пойдешь в шестидесятом?

Лоу, страшным шепотом:

– Хорошо, в сенат. Да, Джек, я хотел попросить тебя об одолжении, но не теперь, когда ты в таком состоянии. Поговорим позже, когда тебе станет получше.

К разговору прислушивается весь зал. Отлично.

– Да ладно тебе, дружище! Умираю от желания помочь тебе материально. Ну, говори, кого потрясти?

– Сержант, говорите тише! Хрен тебе! Джек повышает голос:

– А теперь слушай меня внимательно, мудозвон. Если бы не я, не быть тебе прокурором. Это я Билла Макферсона подставил, ясно? Напоил его мартини со снотворным и подложил ему в постель цветную девчонку! Так что, когда я спрашиваю, ты отвечаешь, ясно тебе?

Лоу, хриплым шепотом:

– Винсеннс, ты уволен!

– Надеюсь, ты не передумаешь, мать твою так, – отвечает Джек и выплескивает мартини ему в лицо.

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

– Мы должны быть не просто образцами высокой морали, как сказал в своей вчерашней речи шеф Паркер. Мы – граница, разделяющая старую и новую полицию, старую систему, основанную на кумовстве, насилии и запугивании, – и новую, только нарождающуюся. Мы – элитный корпус, само имя которого служит воплощением суровой и несгибаемой справедливости, чья задача – преследовать и карать тех, кто своим недостойным поведением позорит высокое звание офицера полиции. Ну и наконец, от нас зависит, каким станет образ полиции Лос-Анджелеса в глазах широкой публики. Помните об этом, когда будете разбирать жалобы на своих товарищей-офицеров. Помните и не давайте воли чувствам. Помните об этом, когда вам придется расследовать дела людей, с которыми вы работали прежде, которые вам, возможно, нравились. Помните: наша миссия – абсолютная справедливость, справедливость любой ценой.

Эд сделал паузу, оглядел своих людей: двадцать два сержанта, двое лейтенантов.

– А теперь технические вопросы, джентльмены. При моем предшественнике лейтенант Филлипс и лейтенант Стинсон работали независимо друг от друга в разных областях расследования. Теперь непосредственный надзор за всеми делами Отдела ложится на меня, а лейтенант Филлипс и лейтенант Стинсон работают как мои заместители на альтернативной основе. Сержанта Клекнера и сержанта Фиска я назначаю своими личными помощниками: они встречаются со мной каждое утро в 7:30. Лейтенант Стинсон и лейтенант Филлипс, прошу вас через час подойти ко мне в кабинет: обсудим текущие дела. Джентльмены, все свободны.

Подчиненные молча расходятся. В опустевшей комнате для собраний Эд прокручивает в уме собственную речь. Слова «абсолютная справедливость» звучат голосом Инес Сото.

Надо бы прибраться – развели здесь бардак. Пепельницы переполнены, стулья расставлены как попало, флаги у кафедры наверняка покрыты слоем пыли. «Кто своим недостойным поведением позорит высокое звание офицера полиции» – это голос отца. Еще два дня назад речь Эда была бы искренней. Но теперь то, что он сказал, – ложь.

Золотая кайма флагов. Ложь, обеспечившая ему славу на блюдечке с золотой каемочкой. Какая там, к чертям, справедливость! Хватит врать хотя бы самому себе: тех четверых он убил из злобы – бессильной злобы труса, которому бросили в лицо обвинение в трусости. Все эти годы опасался мести Бада Уайта – и не догадывался, даже предположить не мог, откуда придет настоящий удар…

Комната прибрана, можно поработать. На столе – папки с жалобами. Эд открывает первую.

Похоже, на сей раз Джек Винсеннс вляпался по уши.

Во время операции подразделения надзора 3 января сего года Джек Винсеннс стрелял в двоих вооруженных грабителей, убивших трех человек в магазинчике на юге города, и убил наповал их обоих. Погнавшись за третьим грабителем, потерял ею из виду и был остановлен двумя патрульными, не знавшими, что перед ними офицер полиции. Патрульные открыли огонь, приняв Винсеннса за одного из бандитов. Он бросил оружие, позволил себя обыскать, затем ударил одного из патрульных и скрылся до прибытия коронера и детективов из Отдела убийств. Третий подозреваемый остался ненайденным. Винсеннс же отправился прямиком на банкет в честь окружного прокурора Эллиса Лоу, который приходится ему свояком. Там в пьяном виде он на глазах у гостей оскорбил Лоу словесно и выплеснул ему в лицо свой бокал.