Книга Криминальный гамбит - Евгений Сартинов

— Рома! — закричала Татьяна, кидаясь вперед. Зудов еле успел перехватить ее. Все замерли, в этот момент ситуацией могли завладеть бандиты, но Санек слишком ошалел от всего происходящего и оцепенел, вместо того чтобы поддержать Мишаню.

— Отпусти ребенка! — велел Колодников, выдвигаясь вперед. Могильное направил на бывшего десантника охотничий карабин Антонова, но Андрей твердо сказал:

— Не надо!

Пару секунд в комнате висела тишина, и Колодников снова обратился к гусевскому прихлебале:

— Отпусти ребенка и иди. Тебе ничего не будет.

— Ага, щас, так я тебе и поверю! — ухмыльнулся своей изуродованной мордой Мишаня.

Колодников поднял вверх руки и сказал:

— Иди, пока я тебя отпускаю. Но помни, если что-нибудь сделаешь с ребенком, я тебя из-под земли достану! И умирать тогда ты будешь долго, это я тебе гарантирую, я — майор Колодников!

Он сделал знак рукой, и Зудов, по-прежнему придерживая застывшую Татьяну, отошел в сторону, освобождая выход.

— Иди, ключ в машине. Уезжай, — повторил Колодников.

Мишаня несколько секунд смотрел в глаза этому странному на вид хлипкому мужику, и бывший десантник понял, что опер говорит правду, не играет с ним в «кошки-мышки». Стрельнув глазами по сторонам, Мишаня начал медленно продвигаться вдоль стены к выходу. В его громадных ручищах младший Антонов казался большой куклой, только глаза «куклы» исказил страх. Уже за порогом десантник остановился, еще раз быстро глянул по сторонам и, толкнув ребенка в комнату, практически одновременно закрыл дверь и кинулся к машине.

— Рома! — отчаянно крикнула Татьяна, с рыданиями кидаясь к сыну. Через несколько секунд с улицы донесся резкий звук рванувшей с места машины.

Колодников не обманул, ключи были в замке, джип завелся с полоборота, и, выжав сцепление, Мишаня воткнул рычаг сразу на четвертую скорость. Пригнувшись к рулю, он ожидал выстрелов сзади. Но бывший десантник и бывший зек никак не ожидал автоматной очереди в лоб. Грохот выстрелов привел его в секундное недоумение, последнее в его не слишком длинной, неудавшейся жизни.

Мазут, сидевший в своей яме, конечно, и не подозревал о неожиданном вторжении милиции в коттедж, в этот момент он для храбрости прикладывался к бутылке, да и неприятности ожидались со стороны дороги, а никак не с турбазы.

Услышав выстрел, так и не дождавшись распоряжений Гусева по рации, он точно выполнил его приказ, изрешетив роскошную машину своего бывшего бригадира с методичностью швейной машинки. Массивный джип развернулся поперек дороги и заглох. А Мазут нашарил рацию и начал вызывать турбазу:

— Гусь, что там у вас? Гусь?!

Турбаза молчала. Тогда парень торопливо поднял с земли бинокль и начал разглядывать освещенные окна коттеджа. Первое, что он увидел, была милицейская фуражка Могильнова. Выматерившись, Мазут вставил в автомат другой магазин и открыл огонь по окнам.

Когда издалека донеслись первые выстрелы, все отнеслись к этому с недоумением, но вскоре пули начали бить по окнам, полетели стекла, посыпалась со стен штукатурка.

Колодникову повезло: пуля просвистела не более чем в сантиметре от его уха, вскочивший с пола Антоша, кинувшись к жене и сыну, прикрыл их собой…

Категорически не повезло напарнику Мазута — Саньку. Он стоял перед окном, как на витрине, и две первые же пули моментально сразили его.

Могильнов кинулся на пол, быстро прополз до порога, пристроил на него карабин и, припав к оптическому прицелу, поймал в перекрестье огонек выстрелов.

В небольшом помещении карабин грохнул как пушка, и тотчас наступила тишина.

Могильнов чуть переждал, потом перевернулся на спину и выстрелом разнес фонарь над входом.

— Пойду посмотрю, что там, — сказал капитан, подхватил карабин и исчез в темноте.

Все только начинали приходить в себя, как последовали новые события.

Отдышавшийся за время перестрелки Гусев неожиданно вскочил на ноги и ласточкой выскочил из окна.

— Стой! Стрелять буду! — заорал Колодников и бросился к окну, открыв огонь вдогонку беглецу. Спрыгнув на землю, Андрей пробежал метров десять, когда его догнал Зудов. Капитан, в отличие от майора, покинул домик более длинным путем, через дверь.

— Паша… возьми… его, — прохрипел Колодников в темноту. Он остановился, борясь с дурнотой и внезапным приступом кашля.

Вадим Гусев несся вперед не разбирая дороги, его гнал двойной страх, он бежал от ментов, но больше ментов он боялся попасть в руки бывшего друга и напарника. Страх подстегивал его, Гусев проваливался в какие-то канавы, спотыкался о кочки, падал, снова вскакивал и бежал дальше. Ветки кустарников и деревьев хлестали его по лицу, со лба его стекала кровь, но он ломился сквозь чащу, не видя ни цели, ни направления, лишь бы уйти подальше от этого страха перед неминуемым возмездием. Не зная того, он приближался к месту высадки на берег оперативников.

В очередной раз провалившись в какую-то яму, Гусев потратил много времени, вылезая из нее, и, когда выкарабкался наверх, услышал топот ног бегущего за ним человека. Это подстегнуло Гуся, он взвыл и прибавил скорости. Очередная ветка больно хлестнула по лицу, он невольно зажмурился и неожиданно полетел куда-то вниз, успев лишь коротко, испуганно вскрикнуть.

Сидевший с удочкой в руках на корме катера «Сетунь» шофер Володя почувствовал сильнейший толчок, суденышко качнуло так, что он чуть было не выпал за борт. Раздался стон, и шофер не успел прийти в себя, как почти на него сверху что-то обрушилось. Володя от непонятного толчка все-таки вывалился за борт, окончательно распугав свой будущий улов.

Выбравшись на берег, водитель поспешил к машине, на приборной доске нашарил тумблер и зажег переднюю фару. Развернув ее в сторону катера, Володя присвистнул. На днище его лежал корчившийся, видимо, от боли незнакомец, а на нем верхом сидел Паша Зудов. Вскоре трусцой, астматически хрипя, прибежал Колодников. Все начали разбираться, что же все-таки произошло.

Оказалось, что Гусев со всего маху упал в катерок, левой ногой сильно ударившись о борт, вдребезги раздробив пятку и порвав сухожилие. Пашу так же хлестнула по глазам та же самая ветка, поэтому через три секунды он, как и Гусев, десантировался на «Сетунь» и тоже мог что-нибудь себе сломать, но в катере вместо подстилки уже лежал Вадим. А вот девяносто килограммов капитанской массы с хрустом обрушились на правую ногу несчастного Гуся, потерявшего на сегодня свою всегдашнюю везуху. Новоявленный кривовский бригадир был окончательно лишен возможности передвигаться самостоятельно.

— Все, отбегались? Ну и слава богу. Эта физкультура, братцы, не по мне, — с облегчением сказал Колодников, без сил опускаясь на нос катера.

Паша закурил, вытер со. лба пот и тихим голосом спросил Андрея:

— Как думаешь, это все?

— Да хрен его знает. Я ничему уже не удивлюсь. А что?