Книга Страсти по-губернаторски - Фридрих Незнанский

Да, теперь-то им и в самом деле будет о чем поговорить с губернатором. А то этим господам, видишь ли, не нравится, что расследование длится слишком долго и оставляет массу вопросов, остающихся пока без ответа. Вот теперь и подумайте, может быть, ответы найдутся сами? Или их вам собственная совесть подскажет? Что вряд ли, как говаривал незабвенный товарищ Сухов в культовом, как нынче выражаются, фильме про белое солнце пустыни…

Эпилог Слухами земля полнится…

Следствие определенно зависло.

Турецкому позвонил Меркулов и сообщил малоприятную новость. Из администрации передано письмо с жалобой на то, что в Новограде творятся необъяснимые и странные вещи. Прибывшая по указанию первого лица в стране следовательская бригада, вместо того чтобы заниматься своим прямым делом — поиском преступников, совершивших одновременно три вызывающе наглых убийства видных юристов, на самом деле собирает компромат на этих лиц, как и вообще на все городское руководство. И далее группа граждан, озабоченных таким положением, требовала от руководства Генеральной прокуратуры принять немедленные меры по наведению порядка в бригаде следователей, которые слишком много себе позволяют, вызывая тем самым протест среди гражданского населения.

Письмо было переправлено в Генпрокуратуру с довольно резкой резолюцией — срочно разобраться и принять решительные меры по устранению. Чего или кого — это уже как бы само подразумевалось.

А проще говоря, в кремлевских коридорах наверняка нашлась фигура, для которой события в Новограде — в том плане, в котором они могли развиваться дальше, — были крайне нежелательны. Вот и соответствующая реакция.

Меркулов потребовал представить срочный отчет о проделанной работе. И Турецкий не стал медлить, забрав с собой копии всех материалов, срочно выехал в Москву.

Грязнов на милицейской «Волге» с синей мигалкой проводил его, что называется, до околицы и махнул рукой. Об отъезде руководителя бригады знали только члены самой бригады.

Но уже к середине дня, в то время, когда Турецкий докладывал Меркулову о положении дел с расследованием и демонстрировал имеющиеся в наличии видео— и аудиоматериалы, по городу буквально вихрем пронесся слух, взбудораживший многих. Из весьма осведомленных источников, которые, правда, не указывались, стало известно о том, что Москва, по требованию ряда видных граждан Новограда, и в первую очередь депутатов областного Законодательного собрания, крайне недовольных деятельностью следственной бригады, пошла навстречу их требованию и отзывает данную бригаду, чтобы прислать ей на замену другую, более опытную в профессиональном отношении.

Грязнов, например, об этом узнал из телефонного звонка генерала Полтавина, который и не скрывал своего удовлетворения. На вопрос, откуда это стало известно, генерал уклончиво ответил, что ему доложили. И все. Этого было, по его мнению, достаточно. Но он все же напомнил о том, что Вячеслав Иванович как-то обещал показать некоторые пленки, так вот, поскольку теперь надобность в них отпала — имелось в виду, для дальнейшего расследования, — то не мог бы Грязнов просто забросить их при случае с курьером в Главное управление внутренних дел? Наивный такой вопрос, понимаешь…

Ну, во-первых, это известие стало для Вячеслава громом среди ясного неба. А тут еще явился взволнованный Поремский и заявил, что ему только что вахтер внизу ворчливо сказал: «Долго вы еще тут собираетесь ходить? Вас же отозвали!» Владимира заботил один вопрос: что произошло?

А что мог ответить Грязнов, кроме того, что знал, да еще услышал сам только что от генерала Полтавина? Надо было срочно звонить в Москву.

Санин мобильник был отключен. Турецкий так делал только тогда, когда шел к высокому начальству.

Грязнов немедленно перезвонил секретарше Меркулова — Клавдии Сергеевне. Где Турецкий?

Клавдия Сергеевна, отродясь, что называется, неравнодушная к Сашеньке, удивилась тону Грязнова и спросила, в свою очередь, уж не случилось ли чего у них, в Новограде. Она была в курсе, где работала бригада Турецкого.

Короче говоря, после ряда недоуменных взаимных вопросов выяснилось, что Александр Борисович в настоящее время находится в кабинете Меркулова, что разговор идет там, у них, уже давно, что они дважды просили свежего чаю и все читают материалы, обсуждают их и смотрят какое-то кино. Клавдия заходила в кабинет Меркулова и видела там работающий видеомагнитофон.

На осторожный вопрос Грязнова, не было ли каких-либо «резких» решений со стороны генерального прокурора, она удивилась:

— А чего он должен решать? Я, например, ничего не знаю. Да и Константин Дмитриевич с утра в хорошем настроении.

Значит, все слухи были, по сути, очередной провокацией? Скорее всего. Но как быстро они разнеслись по городу, как умело организованы! Группа недовольных граждан! Депутат Законодательного собрания! Тут серьезные люди поработали… Но как же велико будет их разочарование!

Позвонил из своего кабинета областной прокурор Фатеев.

Вообще-то, если бы отношения были нормальными, он мог бы попросить Вячеслава Ивановича просто заглянуть к нему в кабинет и поговорить на интересующую его тему. Но не сделал этого, предпочел телефонный разговор.

Тема была уже известная. Но прокурор с иезуитской ноткой в голосе изволил поинтересоваться, где в настоящий момент находится Александр Борисович, а то его телефон не отвечает.

— Он в Москве, — просто ответил Грязнов, но внутренне начал накаляться.

— Ах вон как! — загадочно ответил прокурор. — А вы когда собираетесь?

— Кабинеты, что ли, освобождать? — грубовато заметил Грязнов. — Да вот как закончим следствие, передадим дело в суд, так сразу и уедем, ни одного лишнего дня задерживаться здесь не будем, можете мне поверить. Но раз уж вы позвонили, Виктор Афанасьевич, позвольте и мне, в свою очередь, поинтересоваться. Дело по заявлению Александра Борисовича возбуждено?

— Какое дело? — не понял Фатеев. — Да и разве теперь есть в нем нужда?

— Мы, кажется, не понимаем друг друга. Вы что, слухами питаетесь, господин прокурор, или конкретными фактами? — сухо спросил Грязнов. — Я вас спрашиваю о заявлении помощника генерального прокурора Российской Федерации Турецкого, на которого было совершено нападение конкретных лиц. Дан ему ход? Или вы все еще раздумываете?

— Позвольте, но ваш тон…

— Извините, вы не ответили.

— Мы рассматриваем, — сухо ответил Фатеев.

— Вот и прекрасно, — миролюбиво заметил Вячеслав Иванович. — Александр Борисович возвратится, и мы обсудим этот вопрос окончательно.

— Вы уверены? — с иронией спросил прокурор.

— В чем, позвольте спросить?

— В том, что он вернется, а не останется в Москве, куда следом за ним отправитесь в ближайшее время и вы.

— Кто вам нашептал такую чушь, Виктор Афанасьевич? Уж от вас-то я, извините, никак не ожидал. Ну то, что на базаре говорят, это дело обывателей. Но областная прокуратура… Я просто поражен! Откуда у вас такие сведения? Вот звонит, понимаешь, Григорий Петрович Полтавин, сообщает, что нас якобы отзывают. А то вахтер внизу информирует, что пришла нам пора освобождать кабинеты. Я, естественно, звоню в Генеральную прокуратуру, спрашиваю Турецкого, а мне отвечают, что он на докладе у начальства и они там с материалами расследования знакомятся. Чай пьют в перерывах. Смеются. Черт знает что! Ничего не понимаю. А вы понимаете?