Книга Дефолт совести - Александр Смоленский

– С кем? – опять не выдержал напряжения Осинин.

– Можно только догадываться. Все же знают, на кого он работал в последние годы.

По выражению лиц солидных мужчин за столом Зубр понял, что те не знают.

– Я не рву никакие узы, – словно оправдываясь, правда, непонятно перед кем, вновь перевёл разговор на собственную персону Осинин и с грустью вспомнил, как совсем недавно его с матерком распекал бывший завхоз всех россиян, а ныне посол Степан Викторович Белолицев. Как он тогда сказал? Не явился ли я к нему с подставой?

– Да при чём тут вы? – в сердцах осадил его Зубр. – Хотя должен заметить, что вся история человечества – это история предательства. Большого ли, малого ли. Но предательства... Прошу прощения, господа, мне захотелось на воздух.

И не дожидаясь чьего-либо согласия, Зубр вышел.

– Ушёл, слава богу. Тоже мне учитель. Чистеньким захотел остаться. Боюсь, что не получилось, – зло прошептал ему в спину Половинников.

– Слушай, пока колобка нет, скажи, как там тебя встретили в Кремле? Что сказали? Только внятно скажи, – умоляюще попросил Осинин. – Вот Мишка тоже просит.

Голова Веселова уже лежала на руках, но он нашёл в себе силы кивнуть в знак согласия и извиниться перед коллегами. Мол, разомлел у живого огня. И угораздило же его заказывать столик именно в этом месте. Этой экзотикой уже вся Москва напичкана.

– В Кремль я сам не пошёл, – скороговоркой стал рассказывать Стас. – А прямым ходом к Кушакову, тому, который возглавляет Агентство национальной безопасности. Причём не на службу, а на дачу, в Архангельское. Так, подумал, вернее. Бывший премьер удивился, когда застал там не кого-нибудь, а начальника следственного управления Генпрокуратуры Волина. Прокурорский чин также несколько удивился встрече.

– В доме сейчас холодновато... Я распорядился накрыть стол в баньке. Вдруг у кого появится охота попариться, – словно извиняясь, обратился сразу к обоим гостям Кушаков. – К тому же ещё один хороший товарищ должен подъехать. А пока, если не возражаете, прогуляемся. Воздух здесь ядрёный, целительный, можно сказать. Недаром в этих местах Голицыны да Юсуповы дворцы и усадьбы себе строили...

– Что-то я не понимаю, – перебил рассказ Константин, – как вы втроём могли говорить о чём-то серьёзном?

– Если бы втроем, – со значением подчеркнул Половинников. – Я сам удивлялся. Даже поначалу расстроился. Зачем в такую даль тащился?

– Ты не думаешь, Николай, что весь этот спектакль готовился персонально для тебя? – напрямую спросил Веселов, который к тому времени немного пришёл в себя после выпитого и съеденного.

– Естественно, подумал. Мыслишка ведь лежит на поверхности...

Договорить он не успел, так как вернулся Егоров. Но втупую замолчать Половинников счёл слишком демонстративным вызовом.

– Первым нарушил молчание Кушаков, – продолжил рассказчик, неожиданно рассмеявшись. – И знаете, о чём он спросил Волина? В жизни не догадаетесь. – Ответа мужчин за столом ресторана в Венском лесу Николаю не потребовалось. Как ни в чём не бывало он продолжал: – Я чуть не упал, когда он спросил Волина, правду ли говорят, что тот контактирует с некоторыми бывшими олигархами? В частности, с Духоном. И тот не стал отпираться...

– И что? – сразу забеспокоились «бывшие».

– Представляете, этот Виталий Валентинович не стал отпираться, хотя в словах директора Агентства лично я услышал скрытый упрёк. Дальше рассказываю в лицах.

«Не скрою, контактировал в интересах следствия, разумеется. Консультации по банкирским делам», – объяснил прокурор.

«И какая тебе была польза?» – не замедлил поинтересоваться Кушаков.

«Ну, во-первых, Духон бывший крупный банкир и какникак непосредственный свидетель и даже в известном смысле жертва дефолта девяносто восьмого...»

«А при чём тут дефолт?» – неожиданно всполошившись, спросил Кушаков.

«При том, что нити и логика следствия по делу убийства Турова и других банкиров указывают на то, что корни и причины этих преступлений следует искать именно в истории дефолта...» – объяснил ему Волин.

– Так и сказал? – поперхнулся пивом Осинин. Слова «киндер-сюрприза» произвели на него гнетущее впечатление.

– Так и сказал, – подтвердил Половинников. – Да ты не дрожи раньше времени. Мало ли что сказал этот Духон?! Кто ему поверит? И чем докажет?!

– Ты не отвлекайся, дальше рассказывай, – попросил Веселов.

– Дальше мы потопали в баню. Гость Кушакова к тому времени уже прибыл.

Войдя вместе с Кушаковым в предбанник, довольно аляповато оформленный под горницу русской избы, Волин и Половинников застали стоящего к ним спиной возле пылающего жаром камина высокого мужчину лет пятидесяти. Он был в тёмно-сером невзрачном костюме и в светло-голубой рубашке с синим галстуком.

Стоило мужчине повернуться, как оба узнали Илью Ильича Крутова, «серого кардинала» Кремля, которого так за глаза называли все кому не лень.

«Что ж вы, Пётр Семёнович, гостя ждать заставляете?» – с натянутой улыбкой произнёс Крутов, по очереди пожав всем руку, начав почему-то с Волина.

Услышав известную фамилию, венские гости Осинина замолчали, хотя всем явно стало ещё интереснее. Даже Егоров, до этого момента скучавший, с любопытством взглянул на Половинникова.

– Что замолчал? – опять поторопил рассказчика бывший глава Минфина. – Давай дальше повествуй. Только скажи сначала. Вот все кому не лень кричат – Крутов! Крутов! Самая влиятельная и самая загадочная фигура в кремлёвской администрации. Не преувеличивают ли все эти придворные? Может, всё это миф?

– Ты, Мишаня, такие вопросы задаёшь, что так прямо и не ответишь, – явно увиливая, произнёс Половинников. Впрочем, это было неудивительно. Он единственный из присутствующих всё ещё тусовался на госслужбе. – Как ты понимаешь, я с Крутовым никогда чаи не гонял. Но ты сам подумай. Кто при нашем президенте может быть влиятельней его самого?

– Темнишь-то зачем? Нас тут никто не подслушивает. Хочешь – говори. Не хочешь – не говори, – накинулся на Николая Веселов.

– Что ты хочешь, чтоб я сказал? И при чём тут – подслушивают или нет? Конечно, Крутов не просто главный сборщик и подавальщик важнейшей информации для главы государства. На этого человека официально возложена обязанность по защите государственной тайны, допуска и доступа должностных лиц администрации президента к секретным сведениям, относящимся к сфере национальной безопасности.

– Так бы и сказал, – успокоился минфиновец. – Только мне всё равно пока непонятно, как ты там оказался и кого защищал. Может, только себя?

Если бы в этот момент все посмотрели на Егорова, то непременно заметили, что он улыбается. Боже! О каких мелочах думают его бывшие сослуживцы и последователи?! Кто кого защищал?! И кому это важно? Сам Зубр тоже не знал о такой немаловажной подробности, которую сообщил Половинников, но виду не подал, лишь заёрзал на стуле.